Только не дворецкий - Блейк Николас - Страница 69

— Нет, — ответил Рэдкотт. — Я был один в лодке, в заводи, усердно изучал Аристотеля. Но я не убивал ректора, ей-богу. Его лекции были — если можно так выразиться — скучноватые, но не настолько невыносимые.

— Это очень дерзкое замечание, мистер Рэдкотт, — сурово сказал профессор, — и в дурном вкусе.

Суперинтендант, промямлив что-то про формальности, занес в записную книжку время ухода и возвращения мистера Рэдкотта с его слов, а затем сказал:

— Я думаю, что могу больше не задерживать вас, джентльмены. Если вы снова нам понадобитесь, мистер Темпл, мы дадим вам знать.

— Конечно-конечно. Я просто съем сэндвич в кафе и вернусь в библиотеку. Что касается леди, я только могу повторить, что она сидела за моим столом примерно с половины десятого почти до десяти и вернулась в десять тридцать. Ужасно мельтешила и отвлекала. Я очень хочу, доктор Мойль, чтобы этот стол закрепили за мной или чтобы мне дали отдельное место в библиотеке. Леди всегда мельтешат и отвлекают. Она была еще там, когда я ушел, но я надеюсь, что больше с ней не встречусь. Вы уверены, что не хотите меня арестовать? Я к вашим услугам.

— Пока нет, сэр. Мы с вами свяжемся.

— Спасибо, спасибо. Я хотел бы закончить главу. Пока что я желаю вам всего хорошего.

Маленькая согбенная фигурка побрела прочь, а суперинтендант выразительно покрутил пальцем у виска.

— Бедный джентльмен! Конечно, совершенно безобидный. Мне не надо спрашивать вас, доктор Мойль, где он был в это время?

— Он был в своем обычном углу Зала герцога Хамфри. Он так и говорит, если его спросить. В любом случае, я точно знаю, что он был там этим утром, потому что он взял фи-книгу и, разумеется, должен был обратиться за ней лично ко мне. Он попросил ее в десять тридцать и вернул в двенадцать пятнадцать. Что касается леди, мне кажется, что я видел ее раньше. Одна из ученых дам старой школы, я думаю. Если она не из университета, то у меня должны быть где-то ее имя и адрес, но она, конечно, может быть членом одного из колледжей. Я боюсь, что я не смог бы запомнить их всех в лицо. Но я спрошу. На самом деле вполне возможно, что она все еще в библиотеке, но если ушла, Франклин может знать, когда она ушла и кто она такая. Я немедленно займусь этим. Нет нужды говорить, профессор, сколь глубоко я скорблю по этому горестному поводу. Бедный Гриби! Какая утрата для классической филологии!

В этот момент Рэдкотт тихо увел мистера Эгга. Несколькими ярдами дальше по галерее они повернули в другой, заметно более широкий проход, откуда попали во внутренний двор, одна сторона которого была занята часовней. Поднявшись на три пролета по каменной лестнице с противоположной стороны, они прошли в комнаты Рэдкотта, где студент усадил своего нового знакомого в кресло и, достав из-под приоконника несколько бутылок пива, попросил своего гостя быть как дома.

— Вот, — заметил он через некоторое время, — вы получили весьма яркое представление об оксфордской жизни — одно убийство и один безумец. Бедный старина Темпл. Одна из наших достопримечательностей. Был членом колледжа в незапамятные времена. Потом была какая-то неразбериха, и он исчез на некоторое время. Потом снова появился, через десять лет, совершенно двинутый; поселился на Холивелл-стрит и ходит то в Бодлеанку, то в полицию. Хороший специалист по греческому. Вполне вменяемый, кроме одного пунктика. Я надеюсь, что старина Мойль найдет эту таинственную леди, хотя глупо утверждать, что они отмечают всех, кто пользуется библиотекой. Нужно только войти твердым шагом, как будто ты здесь хозяин, и, если тебя окликнут, сказать громким, обиженным тоном, что ты уже много лет постоянный читатель. А если надеть мантию, то даже не окликнут.

— В самом деле? — спросил мистер Эгг.

— Попробуйте, если хотите. Возьмите мою мантию, добредите до Бодле-анки, прошагайте прямо мимо витрин сквозь турникет с надписью «Только для читателей» в Зал герцога Хамфри; делайте что хотите, только не воруйте книги и не устраивайте пожара, и если вам кто-нибудь что-нибудь скажет, я закажу у вас шесть дюжин чего хотите. Честные условия, не так ли?

Мистер Эгг с готовностью принял это предложение и через несколько мгновений, облачившись в мантию стипендиата, поднимался по лестнице в самую знаменитую библиотеку Англии. С легкой дрожью он толкнул крутящуюся стеклянную дверь и окунулся в священный аромат плесневеющих кожаных переплетов, присущий таким храмам знания.

У входа доктор Мойль разговаривал с привратником. Мистер Эгг, непринужденно наклонившись, чтобы рассмотреть непонятный манускрипт в витрине, прекрасно слышал их разговор, поскольку они, как и все сотрудники библиотек, не имели обыкновения понижать голос.

— Я знаю эту леди, доктор Мойль. То есть она здесь несколько раз была в последнее время. Обычно она в магистерской мантии. Я видел ее здесь утром, но не заметил, когда она ушла. Не знаю, как ее зовут, но раз она магистр…

Мистер Эгг не стал слушать дальше. У него наклюнулась идея. Он смело толкнул турникет и прошествовал вперед по торжественному средневековому Залу герцога Хамфри. В самом дальнем и сумрачном эркере он заметил мистера Темпла, который, по-видимому, съев сэндвич и забыв про убийство, сидел в одиночестве среди кучи томов отталкивающего вида и деловито писал; перед ним стоял большой открытый портфель, полный бумаг.

Наклонившись над столом, мистер Эгг обратился к старику требовательным шепотом:

— Прошу прощения, сэр. Суперинтендант попросил меня сказать, что они, кажется, нашли ту самую леди и он будет рад, если вы немедленно подойдете, чтобы ее опознать.

— Леди? — Мистер Темпл неуверенно поднял глаза. — Ах да, леди. Конечно. Немедленно? Это мне не очень удобно. Это действительно так срочно?

— Они сказали не терять времени, сэр, — ответил мистер Эгг.

Мистер Темпл что-то промямлил, встал, казалось размышляя, стоит ли убрать бумаги со стола, наконец сгреб их все в раздувшийся портфель и застегнул его.

— Позвольте, я понесу, сэр, — сказал Монти, хватая портфель, и быстро вывел мистера Темпла наружу. — Они, кажется, все еще в галерее, но суперинтендант сказал, не будете ли вы любезны подождать его пару минут в привратницкой. Вот мы и пришли.

Он поручил мистера Темпла и его портфель заботам привратника, который был слегка удивлен, увидев мистера Эгга в академическом облачении, но, услышав про суперинтенданта, решил смолчать. Мистер Эгг поспешил через двор и галерею и бегом поднялся к мистеру Рэдкотту.

— Прошу прощения, сэр, — обратился он, запыхавшись, к этому молодому джентльмену, — а что такое фи-книга?

— Фи-книга, — ответил слегка удивленный Рэдкотт, — это такая книга, которую бодлеанский библиотекарь считает оскорбительной для изысканных чувств; какой-то допотопный юморист отнес эти книги в каталоге к греческой букве «фи». А что?

— Понимаете, — сказал мистер Эгг, — я только что подумал, как легко кому угодно войти в Бодлеанскую библиотеку, переодеться в дальнем углу, скажем, в Зале герцога Хамфри, выйти, совершить убийство, вернуться, переодеться обратно и снова выйти. Никто не помешает человеку войти опять, если видели, как он — или она — выходил перед этим, особенно если он уже входил в библиотеку в этом обличье. Достаточно переодеться и надеть магистерскую мантию.

— И на что же вы намекаете?

— На эту леди, которая была в галерее во время убийства. Мистер Темпл говорит, что она сидела за его столом. Но не странно ли, что мистер Темпл специально привлек к себе внимание, попросив фи-книгу именно сегодня? Если он был когда-то членом этого колледжа, то он знает, каким путем мистер Гриби возвращается с лекции; вероятно, мистер Темпл имел зуб на мистера Гриби из-за того старого происшествия, в чем бы оно ни заключалось. И про нишу в стене он тоже знал. И у него с собой портфель, в который легко влезет дамская шляпка и юбка, достаточно длинная, чтобы спрятать брюки. И зачем он в такой жаркий день в плаще, если не для того, чтобы скрыть верхнюю часть своего наряда? Не то чтобы это было мое дело, но, э-э, я позволил себе задуматься над этим. Я оставил Темпла под присмотром привратника, и портфель тоже.