Обрекающие на Жизнь - Парфенова Анастасия Геннадьевна - Страница 25

Водоворот красок в моих глазах.

Миллионы живых существ. Миллиарды мёртвых. Триллионы тех, кому ещё предстоит родиться. Эль.

Воспоминания, и сила, и боль. Я научилась призывать их к себе, полагаться на них в своих битвах. Я могла бы швырнуть грубо изъятой для собственных нужд чужой силой в лицо этим самодовольным паразитам, никто бы и слова мне поперёк не сказал. Но в этом не было необходимости: именно для таких целей и был в своё время создан Источник — воистину последний аргумент в спорах, которые доводилось вести Хранительницам.

Сила вскипела в жилах, густая и солёная, в ноздри ударил приторный запах горных цветов. Сейчас не просто живое существо, а воплотившаяся в плоть мощь целого народа. Цвета глаз эль-ин, все цвета спектра смешались на моём лице бешеной фантасмагорией красок.

Что-то они заметили, почувствовали. Обнажённое оружие — и свита, повинуясь повелительному взмаху ушей принца, откатилась назад. И только на лице у золотоволосого эльфа мелькнуло что-то вроде уважения — не ко мне, конечно, а к тому, что сияло в моих глазах.

Блеск серебристых доспехов.

— Ваша охрана — это действительно северд-ин?

— Да, — голос мой звучал очень мягко. Тихо. Дружелюбно.

Никого это не обмануло. Вот и старайся для таких.

— Как вам удалось их поймать? — Эльф так старательно давал понять, что вовсе не желает слышать ответа на этот вопрос, что мне стало смешно.

— Ваше Высочество, — Смех плескался во мне безоглядной эйфорией. Слишком много силы, слишком много власти. О, это чувство всемогущества, такое обманчиво иллюзорное! Бежать. Бежать отсюда, я совсем выбилась из графика. — Сейчас я повернусь и уйду. Пожалуйста, не стоит пытаться меня остановить.

Крылья напряглись, недвижимым усилием поднимая меня в воздух, стены раздвинулись, открывая клубящиеся облака пути. Медленно, медленно, осторожно. Показать им сейчас спину означает открыть охоту. Охоту на меня, бедного зайчика. Всплеск золота, моделирование пространства…

Чёрное. Красное. Древнее.

И громовой голос, раскатившийся вокруг:

— Драконья Кровь! НЕ ДАЙТЕ ЕЙ УЙТИ!

Чума и холера!

Я взвилась золотой молнией, порвав реальность в клочья, отбросив все остатки дипломатии.

Это был филигранный расчёт времени. Появиться, когда внимание сильных мира сего уже приковано к происходящему, связав тем самым руки не желающему раскрываться перед родственничками принцу, но до того, как кто-нибудь из его соперников по-настоящему разберётся в ситуации и пожелает урвать свою долю. Но я слишком затянула. Тёмный король почтил собрание личным присутствием, и его реакция мне не понравилась.

Ловушка захлопнулась в буквальном смысле прямо за моей спиной, острой болью обдало ободранные о смыкающиеся створки крылья. Я всё-таки оказалась быстрее — скорость испуганной вене не предусматривалась никакими охранными заклинаниями. Реальность Двора вскипела и рухнула позади, погребая всё, что неосмотрительно оказалось в её пределах. Но не меня, не меня.

Теперь, сквозь клубящийся мрак неопределённости — к Щиту. Я, конечно, не мастер Путей и не слишком умела в создании проходов через безвременье Ауте, но всё-таки дочь Изменяющихся. Имплантат между глаз запульсировал, забился, давая развёртку по двенадцати измерениям. Надо же, старые программы родного клана ещё сохранились где-то под грудой информации Хранящих!

Чары-заклинание-чары, не слишком понятные мне самой, наполовину состоящие из математических выкладок имплантата, наполовину — из унаследованной от отца бездумной интуиции. Я ринулась в образовавшийся туннель, увлекая за собой северд и разбивая пространство позади тысячей вероятностей, чтобы сбить со следа погоню.

Погоня, однако, в путешествиях по здешним местам была куда как опытна. В чём мне и пришлось убедиться, налетев за очередным поворотом на стаю демонов. Справедливости ради заметим, эти ловители поджидали нас с другой стороны и были столь же удивлены встречей, как и мы. Вот почему, наверное, мне удалось-таки вывернуться.

Меч оказался в руке раньше, чем разум осознал происходящее, и успел послать телу приказ о торможении. Мы врезались в охотников на всей скорости. Безликие воины набросились на них озверевшими молчаливыми тенями, моё извлечённое откуда-то из глубин аакры заклинание разметало противников по спектру. Рывок руки — Сергей блокирует удар — кувырок с одновременным обманным ударом крыльями, взвившийся в атаке меч, вспышка боли — Злюка получила серьёзную рану. Но мы опять прорвались, прошли их строй насквозь и нырнули в боковое ответвление тропы.

Короткой вспышкой гениального озарения я швырнула назад заклинание из тех, что так любит отец — что-то не до конца мне понятное, музыкальное и расщепляющее творимый тобой мир на десяток параллельных вариантов с последующим выбором того, какой тебе больше нравится. То есть того, где нет тёмных, разумеется. Позади что-то взвыло в слепой ярости, отбросило моё заклинание в сторону, точно невесомый шёлковый платок, упавший на глаза. Ауте, да это король собственной персоной! Вечность милосердная, да во что же это я влипла?

— Дочь Дракона! Кровь Дракона! Да хватайте же её, идиоты!

Папа? А он-то здесь каким боком замешан? Почему моё происхождение имеет такое значение для этих бесноватых?

Думать было некогда. Нас окружили, и вновь не оставалось ничего другого, как тупо идти напролом. Кастет и Клык прикрывали раненую Злюку, и это здорово снижало мобильность, но…

Мы бросились на них разъярёнными фуриями, вовсю используя небольшое преимущество, подаренное совершенством маскировки. Я расслабилась, отдавая тело во власть Сергею и позволяя ему творить, что вздумается. Он вёл меня, как рука обычного воина ведёт меч. Драться было не обязательно, надо только проскочить мимо, и этим преимуществом мы тоже пользовались без зазрения совести.

Оп! Я успела перехватить контроль над собственным телом, мгновенно останавливая уже запущенную Сергеем контратаку и принимая удар на появившийся в другой руке: кинжал-аакру. За крошечное мгновение, что оставалось до столкновения, чуткий инструмент вене успел заледенеть, изменяясь, и встретились, оглашая окрестности злобным звоном, уже две одинаковые сущности — точно два отражения в кривом зеркале. Вовремя. Вздумай Сергей столкнуться с такой дрянью, был бы в лучшем случае сломан. А я уже скользила дальше, оставив позади озадаченного непонятным исходом противника.

Танец. Это был не бой, а танец — стремительный и жёсткий. Слабые точки и неприкрытые участки я чувствовала, как гениальный хирург чувствует раковую опухоль. И била в них, стремясь не нанести вред, а всего лишь ускользнуть.

Прыжок, отчаянный визг. Упала прямо в рефлекторно подставленные руки того рогатого красавчика из свиты Дариэля. Со стремительным: «Мерси!» чмокнула его в нос, двинула по уху заклинанием «большая тупая дубинка» и бросилась дальше. Отмашка мечом с пылающими на кончике клинка чарами иллюзий, заставившими инстинктивно отшатнуться ещё двоих — прошла!

Я вырвалась, оставляя позади клочья боли и ошмётки силы. Даже ощущение Эль пропало, сметённое бесконечными, отражёнными в лучшем случае наполовину ударами. Ауте, вот это мясорубка! Почему они так разъярились?

Безликие воины застряли где-то позади, прикрывая моё отступление, но за них я не беспокоилась. Не могла позволить себе беспокоиться. Сейчас. Уже. Почти… Мягко сверкнула серебром и голубизной поверхность щита.

Он вынырнул из ниоткуда, в облаке развевающихся золотистых волос. Точно такой, какими изображены на фресках Да-Виней-а’Чуэль древние эльфы. Блеск стали. Я наискосок вскинула меч, который был очень сердитым Сергеем. Вторая рука, с зажатой в ней аакрой, на отлёте. Так просто не проскочить. Здесь от боя не убежать.

Мы застыли, совершенно неподвижные в хрупком равновесии уже начавшегося поединка. Вступало в силу искусство «одного удара», когда исход боя решается противостоянием воли — и лишь один короткий удар завершает уже определённое.