Дочь викинга - Крён Юлия - Страница 90

– Останься здесь на пару недель – для своей же безопасности. А потом отправляйся в Жюмьеж и прими постриг. Если ты этого хочешь, конечно. Большинство людей не могут делать то, что хотят, а многие даже не знают, на что они способны. Знать свой путь и следовать ему – великое благо.

Сейчас Гизела смотрела уже не на могилу, а на свои руки. «Да, – подумала она. – Не всегда получаешь то, чего хочешь. Руна хотела вернуться домой. Я хотела быть хорошей. Таурин хотел мести. Тир хотел убивать. Но Руна так и не увидела свою родину. Я стала убийцей. Таурин оказался хорошим человеком, а мести так и не добился. А Тир не только отнимал жизнь, но и породил ее». Гизела покачала головой, но ей так и не удалось избавиться от этих мыслей.

– Нет, не все получают то, что хотят, – уже вслух произнесла она. – Может быть, язычники и правы. Не Господь создал мир, а боги северян, и дерево Иггдрасиль прогнило. – Настоятельница посмотрела на Арвида.

– Почему прогнило? – удивился юноша. – Руна любила меня. Таурин любил Руну. Ты убила его, защищая меня. Это был жестокий… и в то же время очень отважный поступок.

Гизеле не хотелось спорить с ним – не потому, что она верила его словам, скорее ей не хотелось, чтобы юноше показалось, будто она его не понимает.

– Не знаю, настолько я отважна. Знаю только, что отвага необходима всем, кто живет в Нормандии. Особенно теперь, когда Людовик Заморский хочет захватить эти земли.

– Но это наша страна. Нормандия. Не Западно-Франкское королевство. Нет, эти земли называются Нормандией…

Гизеле было все равно, как называются эти земли. Она невольно закрыла глаза и впервые прочитала молитву от чистого сердца:

– Agnus dei, qui tollis peccata mundi. Miserere nobis. Et dona nobispacem. Смилуйся над нами, Агнец Божий. Даруй нам мир. Этой земле, мертвому Таурину, мне самой, а главное – Аренду.

Открыв глаза, она увидела удивленный взгляд Арвида и поняла, что не прошептала слова литургии, а пропела их. Да, впервые за долгие годы Гизела запела.

Послесловие

Северные народы, с седьмого века совершавшие набеги на южные земли, сейчас называют викингами. Это самоназвание воинов, происходящее от глагола vigja – «бить», либо от выражения fara'i v'ikingu – «быть в пути», либо от слова «Вик» – географического названия норвежской области, расположенной неподалеку от залива Осло-фьорд. Но в то время, речь о котором идет в романе, в христианских источниках писали о датчанах или варварах, пиратах или язычниках, неверующих или nordmanni – северянах или норманнах. Именно такое название я употребляю в этой книге, ведь от слова «норманны» произошло название области – Нормандия. Впрочем, во времена Роллона это название еще мало использовалось, обычно говорили о норманнских землях или «землях северян».

Что касается других имен собственных в этой книге, мне пришлось принимать решения в зависимости от контекста. Так, в отношении имен я предпочитаю немецкую, а не французскую транскрипцию (Карл, а не Шарль, Гизела, а не Жизель), поскольку lingua romana, разговорный вариант латинского языка, на котором говорили в Западно-Франкском королевстве, больше похож на классическую латынь, чем на современный французский язык. А вот в отношении географических названий (Руан, Лан, Сен-Клер-сюр-Эпт) я придерживалась принятых на сегодняшний день наименований. Может, они звучат несколько анахронично, но позволяют облегчить читателю понимание того, где происходит действие романа. Единственное исключение составляет Норвегия, которую я иногда называю норвежскими землями – чтобы показать, что это было не государственное, а исключительно географическое образование.

Проводя исторические исследования во время сбора материала для других моих книг, я впервые узнала историю о принцессе франков Гизеле, и с тех пор меня увлекла судьба этой девушки, вынужденной выйти замуж за захватчика-северянина, которого все считали тогда бичом Божьим. Мысль о том, что следует превратить эту историю в материал для романа, зрела во мне много лет. Но когда я наконец-то приступила к обработке источников, чтобы выяснить все, что только возможно, о принцессе Гизеле, я столкнулась скорее с белыми пятнами в истории, чем с конкретными данными. Все дело в том, что события в Сен-Клер-сюр-Эпте и обручение Гизелы с Роллоном скрыты во мраке времен. Один из немногих, кто пишет об этом, – Дудо Сен-Кантенский, но этот историк жил на несколько десятков лет позже, а значит, не был очевидцем событий. В летописях норманнов, известных как «Руанские анналы», это событие описано, но большая часть их была утрачена и впоследствии с большим трудом восстановлена историками. «Анналы Сен-Вааста» обрываются в 900 году, а «Анналы Флодоарда» начинаются с 919 года. Из-за нехватки исторических данных и из-за того факта, что нам ничего не известно о дальнейшей судьбе Гизелы, возникают оправданные сомнения в том, был вообще заключен брак между Роллоном и Гизелой или это всего лишь легенда. Даже само существование принцессы Гизелы не является подтвержденным историческим фактом: хотя во французских источниках и говорится о том, что у короля Карла Простоватого была дочь с таким именем, но она якобы родилась только в 907 году, а значит, не могла быть невестой Роллона.

Многие историки предполагают, что обручения, а уж тем более свадьбы Роллона и Гизелы никогда не было и все сводится к одному историческому недоразумению – дело в том, что другой предводитель викингов, Готфрид Харальдссон, тридцатью годами ранее заключил мир с королем Карлом Толстым и женился на франкской знатной даме по имени Гизела.

И все же, несмотря на нехватку доказательств существования принцессы Гизелы, я не могла отказаться от этой темы. Судьба этой девушки казалась мне типичной, ведь многим женщинам в прошлые века приходилось жертвовать личным счастьем во имя политических интересов своей страны. Таких женщин против их воли выдавали замуж за заклятых врагов, после чего списывали в расход истории. Большинство из них ожидало полнейшее забвение.

То, что с образом Гизелы и событиями с Сен-Клер-сюр-Эпте связано так много тайн, кажется мне характерным для истории, в которой подвиги воинов играют большую роль, чем страдания женщин.

Тем не менее мне хотелось обратить внимание читателей как раз на женские судьбы той эпохи, поскольку в образе Гизелы, на мой взгляд, выкристаллизовывается основной конфликт того времени – то, что сегодня называют Clash of Civilisations,[22] столкновение культур. В X веке на севере современной Франции культура северных народов-язычников столкнулась с западно-христианской культурой, и столкновение это было жестоким и болезненным. Представителям этих культур нередко приходилось переживать мучительную разлуку с родиной и утрату собственной идентичности, приходилось приспосабливаться к новым условиям жизни.

Исходя из пробелов в истории, смутных предположений и немногочисленных исторических данных, я создала образ Гизелы, внебрачной дочери короля Карла Простоватого (неоспоримый факт, что у этого короля было много бастардов, в частности сыновья Арнульф, Дрого, Рорико и дочь Альпаиса). В моей версии Гизела «исчезла» незадолго до приезда в Сен-Клер-сюр-Эпт, перед запланированной свадьбой. При описании тех событий мне приходилось полагаться на собственное воображение, но иногда я обращалась к дошедшим до нас легендам. Например, существует история о двух франкских воинах, которых я назвала в книге Фаро и Фульрадом. Они должны были защищать Гизелу в Руане, но потерпели неудачу и в конце концов были обезглавлены.

Собственно, известно много легенд о жизни Роллона, но большинство из них противоречит друг другу. Мы до сих пор не знаем, был он родом из Норвегии или из Дании и почему перебрался на юг – был ли Роллон изгнанником или же, как и многие его собратья, соблазнился богатством новых земель. В отличие от историков, которые могут противопоставлять в научных монографиях различные толкования событий, мне нужно было принять один из вариантов. И я предпочла выбрать норвежский.

22

Речь идет о работе Сэмюэля Хантигтона «Столкновение цивилизаций».