Философия в систематическом изложении (сборник) - Коллектив авторов - Страница 1

Вильгельм Дильтей, Алоиз Риль, Вильгельм Вундт, В. Ф. Оствальд, Герман Эббингауз, Рудольф Эйкен, Фридрих Паульсен, В. Мюнх, Теодор Липпс

Философия в систематическом изложении

I

ОБЩЕЕ ВВЕДЕНИЕ

Вильгельм Дильтей

СУЩНОСТЬ ФИЛОСОФИИ

Введение

Мы привыкли охватывать одним общим понятием философии известные духовные произведения, возникающие на протяжении истории в большом числе у различных народов. Выразив абстрактной формулой все то, что является общим в отдельных фактах, именуемых в общежитии философией или философскими, мы получим понятие философии. Высшее совершенство понятия будет достигнуто, если сущность философии найдет в нем свое адекватное выражение. Такое понятие о сущности выражало бы и тот общий закон образования, который наблюдается при возникновении каждой отдельной философской системы, и из него же выяснились бы и родственные черты, существующие между подчиненными ему отдельными фактами.

Решение этой идеальной задачи возможно лишь в том предположении, что то, что мы называем философией или философским, действительно находится в такой зависимости между собой, т. е. что во всех отдельных случаях действует один закон образования и что вся область этого наименования объединена внутренней связью. Поскольку мы говорим о сущности философии, мы уже делаем это допущение. Под названием философии мы тогда разумеем общий предмет, за отдельными фактами мы предполагаем духовную связь в виде единого и необходимого основания отдельных опытных фактов философии или в виде правила их изменения и принципа, упорядочивающего их многообразие.

Может ли быть речь о сущности философии в этом точном значении слова? Это отнюдь не само собою понятно. Название «философия» или «философское» имеет такие различные значения, в зависимости от времени и места, и так многоотличны духовные образования, обозначавшиеся их авторами этим именем, что можно думать, что в различные времена прекрасное, придуманное греками, слово «философия» применялось к различным духовным образованиям. Дело в том, что одни понимают под философией основоположение отдельных наук; другие расширяют это понятие философии, присовокупляя к понятию об основоположении отдельных наук еще и задачу нахождения при ее помощи связи между отдельными науками; третьи сужают понятие философии до простой связи между отдельными науками; далее, философия определяется как гуманитарная наука, как наука внутреннего опыта; наконец, под ней еще разумеют соглашение, касающееся образа жизни, или науку об общеобязательных ценностях. Где же внутренняя связь, объединяющая столь различные оттенки понятия философии, столь различные представления о ней, где единая сущность философии? Если она не может быть найдена, то мы, очевидно, будем иметь дело лишь с различными проявлениями, выступавшими при изменяющихся исторических условиях как потребность культуры и лишь внешне, благодаря исторически случайному наименованию, оказавшимися связанными общим названием, – мы будем иметь философию, но не будет философии. Тогда и история философии не будет иметь никакого внутренне необходимого единства. Каждый из ее историков будет в нее вкладывать различное содержание и придавать ей различные размеры в зависимости от того понятия философии, которое он себе выработает в общей связи своих философских систем. Один будет излагать эту историю как поступательное движение по пути все более и более глубокого обоснования отдельных наук, другой – как увеличивающееся самоуразумение духа, третий, наконец, – как растущее научное соглашение относительно жизненного опыта или жизненных ценностей. Чтобы решить, в какой мере можно говорить о сущности философии, мы должны обратиться от определений этого понятия у отдельных философов к историческим данным самой философии: в них заключается материал, необходимый для понимания того, что такое философия. Результаты этого индуктивного исследования могут быть затем глубже поняты в их законосообразности.

Спрашивается теперь, по какому методу может быть решена задача определения сущности философии из ее исторических данных? Вопрос сводится к более общей методологической проблеме гуманитарных наук. Субъектами всякого высказывания в последних являются социально между собою связанные индивидуальные единицы. Таковы прежде всего отдельные личности. Движения, слова, действия – таковы их проявления. Задача гуманитарных наук сводится к тому, чтобы их заново пережить и понять. Душевная связь, выражающаяся в этих проявлениях, позволяет отыскать в них нечто типически возвращающееся и показать, как отдельные жизненные моменты складываются в жизненные фазисы и в конечном счете в связь жизненного единства. Но индивидуумы существуют не изолированно, а связаны между собой отношениями семьи, более сложных союзов, нации, века и, наконец, самого человечества. Целесообразность, наблюдаемая в этих единичных организациях, создает возможность типичных воззрений в гуманитарных науках. Ни одно понятие не исчерпывает, однако, содержания этих индивидуальных единиц: многообразие данного в них может быть только изжито, понято и описано. Их претворение в исторические процессы также остается единственным в своем роде и мыслью исчерпано быть не может. Формации и обобщения единичного между тем отнюдь не произвольны. Между ними нет ни одной, которая не являлась бы выражением пережитого единства структуры индивидуальной и общественной жизни. Нет ни одного рассказа хотя бы о самом простом факте, который вместе с тем не стремился бы сделать его понятным при помощи подчинения его общим представлениям или понятиям о психических проявлениях; нет ни одного рассказа, который не связывал бы обособленное, попадающее в сферу восприятий на основании доступных ему общих представлений или понятий, как то позволяет ему личное переживание; и нет, наконец, ни одного, который, выбирая и связывая, не стремился бы объединять единицы в одно значительное целое, осмысленное на основании достижимого опыта относительно жизненных ценностей, побудительных ценностей и целей. В гуманитарно-научном методе заключается постоянное взаимодействие переживания и понятия. В переживании индивидуальных и коллективных связей гуманитарно-научные понятия находят свое воплощение, подобно тому как, с другой стороны, непосредственное повторное переживание само возвышается до степени научного познания при посредстве общих форм мышления. Когда обе эти функции гуманитарно-научного сознания покрывают друг друга, тогда мы познаем то, что является существенным в человеческом развитии. В этом сознании не должно быть ни одного понятия, которое не оформилось бы в полноте исторического переживания, оно не должно также заключать ничего общего, что не являлось бы существенным выражением исторической реальности. Нации, века, исторические ряды развития – во всех этих формациях не господствует свободный произвол: связанные необходимостью переживания, мы постоянно стремимся отыскать в них то, что составляет сущность людей и народов. Поэтому рассматривать образование понятий как вспомогательное средство изложения единичного значит совершенно не понимать того интереса, которым преисполнен мыслящий человек к историческому миру: минуя отражение и стилизацию фактического и единичного, мышление стремится познать существенное и необходимое; оно стремится постигнуть структурную связь между индивидуальной и общественной жизнью, ибо мы лишь постольку приобретаем власть над жизнью общественной, поскольку мы постигаем и используем моменты закономерности и связи. Логической формой выражения подобных закономерностей являются положения, в которых субъекты будут столь же общими, как и предикаты.

К числу разнообразных общих понятий субъекта, служащих этой цели в гуманитарных науках, принадлежат также понятия философии, искусства, религии, права, хозяйства. Их характер обусловливается тем, что они не только выражают соотношение вещей, повторяющееся в множественности субъектов, т. е. нечто однообразное, общее, но и внутреннюю взаимную связь, в которую вступают различные лица благодаря этому. Так, например, слово «религия» обозначает не только общую наличность данных, скажем, живое отношение душевного уклада к невидимым силам, – оно указывает вместе с тем и на общинную связь, в которую объединены индивиды в целях религиозных и в рамках которой каждый из них занимает дифференцированное место на предмет религиозных отправлений. Поэтому факты в тех индивидах, которым приписывается религия, философия или искусство, обладают двойным свойством: они подчинены общему как частное, как отдельные случаи – правилу, и вместе с тем они как части объединены между собой в одно целое согласно этому правилу. Причина этого выяснится нам впоследствии, при вскрытии двоякого направления психологического образования понятий.