Голубятня на желтой поляне (сборник) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 66

Тот сказал очень сухо:

– В процессе эксперимента иногда горят целые звездные системы.

– Ого, у вас масштабы.

– Да, – с еле заметным самодовольством отозвался Тот.

– Тем более любопытно. В чем суть такой обширной деятельности? И цель?

– Цель… Хорошо. – В шелестящем голосе опять скользнуло самодовольство. – Конечная цель – создание мыслящей галактики.

«Псих? – подумал Яр. – Или правду говорит?» (А Игнатика все не было.)

– Вы можете не верить, – сказал Тот. – Но это правда.

– Допустим… А зачем вам это? Мыслящая галактика.

Тот растерянно, как-то очень по-человечески мигнул.

– Я не понимаю…

– И я не понимаю, – сдерживая злость, сказал Яр.

– Но мыслящая, осознавшая себя галактика – это… высшее достижение… венец прогресса… Извините, но я же предупреждал, что вам трудно будет осознать.

Яр пожал плечами.

– Я осознал. Я даже догадываюсь, что мыслить она должна исключительно по-вашему… Но не вижу смысла. По-моему, каждый человек – сам по себе галактика. Целая вселенная если хотите. Целый мир чувств, идей… Впрочем, это общеизвестно. Так зачем же убивать столько галактик ради одной?

Тот вздохнул и терпеливо сказал:

– Ярослав Игоревич, это все красивые слова.

– Отнюдь… Вы что же, полагаете, чем больше линейные масштабы мыслящей материи, тем она совершеннее? – возразил Яр. И подумал: «Игнатик… Да он один стоит десяти галактик. Недаром же своей выдумкой пробил пространство… Черт возьми, но где же он?»

Гладколицый Тот, судя по всему, угадал мысли Яра. Или прочитал?

Он проговорил с досадой и довольно искренне:

– Кто же знал, что у мальчишки такие способности? Он шутя делает то, что нам удается после колоссальных усилий. Да и не всегда удается к тому же…

– Просто он очень верит в сказки, – сдержанно сказал Яр. – Галактика сказок… А вы пришли, сожгли его город, убили его друзей. Могли убить и самого… В давние времена это называлось четко – фашизм.

– Не слыхал, – сказал Тот.

– Это не меняет сути.

– Но вы и сам не такой уж гуманист, – заметил. Тот. – Зачем-то же носите пистолет.

– Чтобы защищать «галактики», – не растерялся Яр. – От всяких экспериментаторов… Кстати, любопытно узнать: кто вы такие? Жители Планеты или принесло вас откуда-то?

– Простите, Ярослав Игоревич, но про это я в самом деле не могу…

– И не надо, – устало сказал Яр. – Как-нибудь докопаюсь. В конце концов, ничего оригинального в вас нет. Еще в древние эпохи всякая нечисть прикрывалась словами о прогрессе.

Тот натянуто улыбнулся:

– В древние эпохи… Какой вы все-таки ребенок. Видимо, поэтому и нашли общий язык с теми четырьмя.

«Ах ты, гад», – тоскливо подумал Яр. Но спросил вежливо:

– Кстати, чем мы вам помешали? И почему вы как чумы боитесь числа пять?

– Но, Ярослав Игоревич…

– Что? Не уполномочены отвечать?

– Хорошо, я объясню. Население многих планет не может понять сути эксперимента, сознание гуманоидов цепляется за привычный образ жизни. Люди начинают мешать нам. Чаще всего это не страшно. Однако опыт показал, что иногда в обществе создаются молекулы активного сопротивления. На данной планете – честное слово, не знаю почему – это, как правило, группы из пяти человек. Закон природы какой-то… Конечно, и они почти не страшны. Но если в такой пятерке один умеет связывать разные пространства, а другой – разведчик космоса… Видите, я с вами откровенен.

– Весьма, – сказал Яр. – Но чего вы боитесь теперь? Нас не пятеро, нас осталось только двое.

Тот растерянно мигнул.

– Ну… все равно. Присутствие человека из другого мира… В конце концов, это незаконно. Что вам здесь надо? Мы же не лезем в ваше пространство.

– Вы пробовали, – уверенно сказал Яр. – Не получилось.

– Да, – согласился Тот. – Но теперь уже не пробуем. И вы тоже оставьте нас.

– Хорошо, – сказал Яр. Неожиданно для себя. И без уверенности, что говорит правду. – Я уйду. Только вместе с мальчиком.

– Это невозможно, – быстро ответил Тот.

– Почему?

– Это сложный вопрос…

– Вы уже заметили, что я люблю ясные ответы.

– Отвечаю ясно. Вы вдвоем представляете ось, которая соединяет разные пространства. Нам ни к чему такая связь. Мальчик в любое время может вернуться и привести с собой кого угодно.

– А вы боитесь…

– А мы не хотим осложнений… Да и зачем мальчику уходить с вами? Что он будет делать в вашем благоустроенном мире?

«Это вопрос», – подумал Яр.

– Он и не согласится. У него есть причины, чтобы не покидать Планету, – сказал Тот.

«Возможно», – подумал Яр. И вздохнул:

– Тогда мы с вами не договоримся.

– О чем?

– О господи! О моем уходе.

– Но вы обещали!

– Я? Когда?

Тот задумчиво покачал трубу отопления. С нее посыпалась ржавчина. Тот заговорил жестко – в голосе не шелест песка, а хруст щебенки:

– Вы ставите нас перед необходимостью принять жесткие меры.

– Вы сумели напугать мальчика. Меня испугать труднее.

– Я не пугаю, а информирую, – с грустной ноткой сообщил Тот.

– Кстати, о мерах… Зачем вы так возитесь со мной? Что такое еще один человек при ваших-то масштабах? Почему вам попросту не прихлопнуть меня?

– А зачем… лишние жертвы…

– Я заметил, Тот, что врете вы неумело, вас слишком примитивно запрограммировали, – пренебрежительно сказал Яр. – Говорите уж прямо.

– Говорю прямо. Мы не можем. Вы человек из другого пространства. Программа эксперимента не позволяет.

– Кислое у вас положение, – усмехнулся Яр.

– Но мы можем другое, – опять с вкрадчивым шелестом сказал Тот. – В случае необходимости мы можем убрать мальчика или одного из трех его друзей.

– Из трех?! – метнулся Яр. – Значит, они живы?!

Тот замигал, как провинившийся первоклассник.

– Я… не знаю. Я имел в виду тот случай, если они спаслись… Такую вероятность нельзя исключить до конца.

«Почему же ты, идиот, сам не подумал об этом? – сказал себе Яр отчаянно и радостно. – А Игнатик думал! Недаром он так расцвел, когда увидел пятилистник…»

– Если кого-то из них вы заденете пальцем, – отчетливо и медленно проговорил Яр, – создавать мыслящую галактику будет некому. Я тоже кое-что умею и не остановлюсь ни перед чем.

Тот вздохнул, выпрямился, чиркнул пальцем по трубе отопления. Она перерезалась – гладко и ровно, как тонкой ножовкой. Тяжелая батарея осела на пол. Труба качалась и со всхлипом втягивала воздух. Тот чиркнул по трубе еще раз – повыше первого среза. К ноге Яра покатилось железное колечко. И еще колечко. И еще… Тот нагнулся, смял в кулаке звенья батареи, отшвырнул ее, как ворох бумаги, и посмотрел на Яра.

– Не впечатляет, – сказал Яр. – В цирке я любил клоунов, а фокусников смотрел без интереса.

– Пожалейте вашего Игнатика, – предупредил Тот.

– Мне кажется, – проговорил Яр, – вы и его, и меня берете на испуг. Вы ничего не можете сделать ему, как и мне. Иначе бы давно сделали.

Тот пожал плечами и пошел по коридору. Спина его была прямая и неподвижная. В эту спину Яр бросил слова:

– Эй вы… Тот! Остановитесь.

Тот остановился. Повернулся к Яру всем туловищем. Лицо его было вежливым и бесстрастным.

– Еще один вопрос. Последний, – сказал Яр.

– Слушаю вас.

– Планета Земля, город Нейск, угол улиц Южной и Строителей, магазин «Спорттовары»… Это не вы стояли там в витрине, в башмаках с шипами и с ледорубом на плече?

– Нет, – очень спокойно ответил Тот. – Это был не я.

– Да, пожалуй… У вас физиономия поинтеллигентнее. Но весьма похоже… Ладно, прощайте.

– До встречи, – сказал Тот. И опять двинулся по коридору.

Яр посмотрел на перрон – никого. Посмотрел на часы – было ровно восемь вечера. Если верить кассирше, поезд отправится через три минуты.

«Наверное, Игнатик уже там, – сказал себе Яр. – Прозевал я, пока беседовал с глиняной скотиной…»

Он перемахнул через подоконник и легко упал на платформу.