В рекруты (СИ) - Никин Сим - Страница 51

— А вы, правда, живые? — снова тупо спросила та.

— Оно тебе надо? — съязвил парень.

Этот встречный вопрос, похоже, заставил мозг толстушки серьезно зависнуть. Стоя на коленках, слегка приоткрыв рот и хлопая глазами, она продолжала обнимать ствол дерева. Но когда вновь вынырнувший из кустов Георгий схватил за руку, то безропотно последовала за ним. Правда застряла в кустах из-за того, что колючие ветки вцепились в мешковатое платье. Но ценой нескольких царапин и нескольких поломанных веток — грубая ткань оказалась слишком крепкой для них — толстяку удалось выдернуть из зарослей неожиданно приобретенную подругу.

И вот теперь они втроем сидели у трупа незадачливого сексуального маньяка. Итог — у врага появился еще один повод искать их более тщательно, они по-прежнему голодные и со скованными ногами, у них появилась обуза в виде толстой девахи.

— Вы кто? — снова вопросила очнувшаяся от ступора девушка.

Денис уже разинул рот, чтобы в очередной раз съязвить, но товарищ опередил его.

— Беглые мы. Ночью из плена сбежали. Отсиживаемся вот тут, объяснил ей интендант и, будто жалуясь, добавил: — Пить и есть хочется — сил нету.

— Ой, я щас, — спохватилась Нюрка и шустро на четвереньках юркнула в кусты.

— Ты куда? — только и успел окликнуть Георгий, но та, на диво ни за что ни разу не зацепившись, скрылась за зарослями.

— Куда она? — переадресовал он свой вопрос Денису. На что тот даже не стал отвечать в рифму, просто выразительно посмотрел на товарища. Правильно оценив взгляд, Георгий смутился и принялся исследовать труп.

— Одежонка маловата, — забубнил он, оценивая добычу. — Да что ж такое! И этот штаны обгадил.

Штаны интенданту действительно требовалось сменить. Они и так были сильно изодраны, а после его выползания из обваливающегося убежища и вовсе болтались отдельными грязными лоскутами. Да и какая-нибудь обувка ему требовалась. Хорошо Денис еще тогда в подземелье переобулся в свои кроссовки, да так и остался в них. Выглядели они плачевно и мало чем теперь напоминали продвинутую спортивную обувь из цивилизованного мира, но все еще надежно защищали ступни от заноз и порезов.

Только рассматривая кроссовки, попаданец обратил внимание на отсутствие обмотки на его цепи. Вероятно, содралась под завалом. Надо бы что-нибудь сунуть под железные браслеты, чтобы не терли по лодыжкам.

Когда в кустах что-то зашуршало и послышалось пыхтение, товарищи даже не встрепенулись. Не потому, что догадались, что это возвращается Нюрка, а, наверное, потому, что перебоялись уже. Что-то внутри каждого из них изменилось, и они теперь и не боялись того, что попадутся басурманам в лапы, и не питали надежду на спасение. Не сказать, что им все стало все равно. Нет. Просто настрадавшееся сознание отгородилось от восприятия чего-то более дальнего, нежели сиюсекундные проблемы. Такое бывает с человеком, когда не видно края лишений.

Из кустов выползла Нюрка, снова ухитрившись не зацепиться платьем за колючки.

— Вот, — она вытянула вслед за собой седельные сумки и что-то типа кожаной фляги с деревянным горлышком, заткнутым деревянной же пробкой. Кивнув на мертвого крымчака, сказала: — Энтот с собой таскал. Может там есть что покушать.

— Попить точно есть, — Георгий ухватил сосуд и, выдернув пробку, сделал осторожный глоток. — Вода.

— Эй-эй, — глядя, как товарищ присосался к бурдюку, Денис вдруг тоже ощутил сильную жажду. — Не захлебнись. А то вся жратва мне одному достанется.

— Жратва? Где? Здесь? — отдав воду попаданцу, интендант взялся за исследования сидельных сумок.

Припав к горлышку, Денис пил теплую воду и наблюдал за тем, как Георгий потрошит сумки. Сперва он вынул тряпичный сверток, глухо позвякивающий чем-то металлическим, потом моток тонкой веревки и кинжал в ножнах, такой же, какой снял с пояса крымчака. В другой сумке обнаружил к их обоюдной радости несколько лепешек и завернутую в тряпку какую-то массу — то ли сыр, то ли брынзу. Втянув носом аромат, исходящий от этого молочного продукта, интендант тут же засунул в рот довольно приличный кусок и, блаженно закатив глаза, принялся с наслаждением пережевывать.

Некоторое время, все трое усиленно работали челюстями. Нюрка присоединилась к ним на правах равноправного партнера по уничтожению вражеской провизии и преуспевала в этом деле не менее прожорливого Григория.

Засунув в рот очередной кусок пресной лепешки, Денис потянулся к свертку и, дернув за тряпку, развернул. На землю, звякнув друг об друга, вывалились два трехгранных штыка.

— Ишь ты, русские, — удивился Георгий. — Чего это он их таскал?

— Они такими наших свинок покололи, — прошамкала набитым ртом Нюрка и вдруг всхлипнула.

— Не баись, Анют, — как-то по-отечески погладил ее по голове интендант. — Подойдет наша армия, и мы сами будем колоть их, аки свиней.

Денис подумал о том, что наша армия давно торчит за рекой, и пора бы ей уже начинать действовать. Но вслух ничего не сказал. Он смотрел на лежавшие на траве штыки, и в голове пыталась сформироваться некая мысль, будто бы связанная с этими штыками. Почему-то они ассоциировались у него с двумя отвертками… Почему? И тут вспомнил, как однажды помогал электрику вешать большую люстру в кабинете босса. Люстра состояла из центрального стержня и обруча со светильниками. Обруч подвешивался на трех алюминиевых цепях, отделанных под бронзу. Цепи оказались слишком длинные и пришлось удалять по два звена с каждой. Электрик вставлял в звено с разных сторон две отвертки и, давя на них, как на ручки пассатижей, легко разводил концы звена в стороны. Чтобы замкнуть звено, он разворачивал отвертки в обратную сторону.

Попаданец схватил штыки и сунул их в одно из звеньев сковывающей его ноги цепи. И не тут-то было — цепочка-то не алюминиевая.

— А ну, дай-ка попробую, — придвинулся Георгий, смекнувший о цели его действий. Ухватившись своими лапищами за штыки, он напрягся, засипел, что-то щелкнуло, и концы звена подались и пошли в сторону. Разъединив цепь Дениса, он несколько раз глубоко вдохнул, будто собирался погружаться под воду, и с таким же сипением рассоединил звено на своей цепи.

— Зря вы так, — сказала, переставшая плакать Нюрка, и сунула в рот приличный кусок лепешки.

— Как? — не понял Денис.

Георгий поддержал его вопрос выразительным взглядом.

— Так цепи будут вам по ногам молотить, — пояснила, прожевав, девушка. — Надо было не посередке разъединять, а по краям, с обеих ног.

Беглецы несколько мгновений продолжали смотреть на советчицу, затем перевели взгляды на свои располовиненные цепи, потом посмотрели друг на друга, снова на цепи. И интендант взялся за отложенные было штыки.

Несколько раз рядом с рощей проносились конные отряды. Но беглецы особо не обращали на это внимание. Только Нюрка всякий раз вздрагивала, втягивала голову в плечи и прижимала руки к груди.

Освободиться удалось не только от цепей, но и от металлических браслетов. Разжать кольца, соединяющие цепь и края браслетов, оказалось легче, нежели разжимать звенья. Они только с виду казались скованы в единое целое, но как только Георгий поднажал штыками, расклепанное соединение кольца хрустнуло, расслоилось и подалось в стороны.

Теперь интендант сооружал из распоротой татарской жилетки некое подобие обуви. Он разрезал ее надвое, отрезал меховую опушку и намотал на ноги как портянки, подвязав сверху обрезками веревки, которой ранее была связана Нюрка.

Денис сперва пассивно наблюдал за действиями товарища, потом назойливые комары и не менее назойливые, лезущие к кровоточащим царапинам и ссадинам, мухи навели его на мысль о практичном использовании седельных сумок. Собственно, они представляли собой длинный половичок с завернутыми и прошитыми по бокам краями, образующими сами сумки, над каждой из которой был пришит кожаный клапан, закрывающий содержимое от попадания атмосферных осадков и дорожной пыли. Парень взял трофейный нож и прорезал в центре этого половичка отверстие, достаточное для того, чтобы в него пролезла голова. Закончив эту нехитрую операцию, напялил изделие на себя, на манер мексиканского пончо. Подвязался той же веревкой, которую использовал интендант. Бока конечно остались голыми, зато спина, грудь и живот оказались хоть как-то прикрыты.