Такие разные 2: Чувствуя тебя (СИ) - "Novela" - Страница 24

много.

Дэниел хмыкает с кивком.

- Точно. Ну, я рад, что мы друг друга поняли.

- Да, конечно. – Я быстро киваю, желая поскорей отсюда убраться. Не знаю, почему, но его

слова не убедили меня полностью; не успокоили.

- Тогда до следующего занятия. – Дэниел улыбается, давая понять, что я могу быть свободна.

Прощаясь, я едва не несусь к выходу, но он окликает меня, когда я уже стою в дверях.

- Лекси.

Я быстро оборачиваюсь с настороженностью на лице.

- Хорошо сегодня поработала.

От его похвалы губы трогает легкая улыбка. Бормочу слова благодарности и выхожу. Тороплюсь

на историю классического танца, понимая, что беспокойство мое все еще со мной, и крепко

меня держит.

Слова Дэниела звучали искренне, а объяснения обоснованно, но я все равно чувствую, что что-

то не так. Что-то, чего он не договорил, или предпочел умолчать.

8 глава

ЛЕКСИ

- Матиас! – тарабаня в дверь студии, зову я.

Я торчу под этой чертовой квартирой в Вест-Сайде уже минут пять, но этот долбаный гений так

и не соизволил открыть.

Проходит еще минуты две, и я начинаю паниковать. А что, если что-то случилось? Что, если

этот кретин, которого природа наградила огромнейшим талантом и мизерным мозгом, так

обдолбался, что отдал Богу душу?

Сколько у него уже было передозов? Не меньше трех точно.

- Матиас! – вновь пытаюсь дозваться я, и на этот раз мой голос дрожит от страха. Липкое,

холодящее душу предчувствие ползет по позвоночнику.

Надо вызвать полицию, чтобы они выбили дверь. Возможно, он просто в отключке и ему еще

можно помочь.

Тут до моего слуха доносится шарканье ног в квартире и скрип отодвигаемого засова.

- Алекс, какого тебя принесло в такую рань? – Растрепанный, помятый и сонный, но живой

Матиас с недовольством смотрит на меня.

- Уже полдень, обдолбанный ты придурок.

Я отталкиваю парня, вхожу в квартиру и оцениваю следы ночной пирушки.

- Господи, у тебя здесь настоящий свинарник! – с отвращением морщусь я, отводя взгляд от

темного пятна на диване. Везде валяются пивные банки и бутылки из-под алкоголя, пустые

пакеты от закусок и прочая дрянь.

- Я тебя не приглашал, - без тени смущения напоминает парень. Все еще шатаясь, он подходит к

дивану и тяжело падает на него. На стеклянном столике, заваленном разным хламом, виднеются

остатки кокаина. Нагибаясь, он берет тут же лежащую трубочку и втягивает в себя порошок.

- Идиот, - сквозь зубы цежу я, но знаю, что как бы не злилась, и чтобы не сказала, все будет

впустую. Я столько раз пыталась ему помочь, но каждый раз Мати срывался и возвращался к

наркотикам.

С Матиасом мы познакомились в клинике, когда я проходила курс реабилитации. Мы сразу

нашли общий язык, и все этапы проходили вместе. Сначала через ломку, агрессию, а потом и

улучшение. Мы не перестали общаться даже после выписки. Оказалось, что Мати пишет

удивительные картины, и когда я открыла галерею, мы стали сотрудничать.

К сожалению, он так и не смог простится с наркотиками навсегда. И я боялась, что однажды все

же потеряю его.

Пока Матиас ловит приход, я направляюсь в его спальню, почти не сомневаясь, что там увижу.

Ну, конечно же, очередная полуголая девица дрыхнет на его кровати.

Я оглядываюсь в поисках ее одежды, и нахожу красную тряпку, мало напоминающую платье.

Чувствуя брезгливость, поднимаю одежду, предварительно надев на руку найденный

одноразовый пакет. Потом шлепаю им по костлявому бедру спящей красавицы.

- Эй, ты, давай просыпайся! – громко и резко приказываю я.

Девица приоткрывает глаза и что-то недовольно ворча, отворачивается от меня.

Я наклоняюсь чуть ниже, чтобы она хорошо разобрала мои слова:

- Случай сюда, сучка. Сейчас ты быстро надеваешь свою тряпку и валишь отсюда. Иначе считаю

до трех и выкидываю тебя, как есть на улицу.

Повторять дважды не приходится. В считанные мгновенья ночная гостья Мати облачается в

платье и на заплетающихся ногах покидает квартиру.

Я же возвращаюсь в основное помещение (гостинной это язык не повернется назвать) и звоню в

клининговую фирму.

- Уборщики будут тут через час, так что советую тебе убрать всю дурь, какую они могут найти,

- вешая трубку, сообщаю я.

- Бля, Алекс, тебе всегда больше всех надо, - раздражается парень. – И какого хрена ты выгнала

Леону? Если не забыла, я хозяин квартиры.

- Только потому, что я какого-то черта вожусь с твоей задницей и продаю твои картины, -

парирую я, задетая словами друга. Я говорю себе, что все дело в наркотиках, и не будь он под

кайфом, то не стал бы себя так вести.

Я еще помню, как наркотики влияют на личность человека. Даже самые милые из нас

становятся агрессивными под воздействием наркотических препаратов.

- Я, собственно, потому и пришла. Хотела убедиться, что ты работаешь, а вижу это. – Я развожу

руками. – Ты еще помнишь о выставке?

- Алекс, расслабься. – Матиас нетвердо поднимается и, беря пачку из-под чипсов, сгребает туда

следы от кокаина. – У меня все под контролем.

Я упираю руки в бедра, с огромным недоверием вскинув брови.

- Чего у тебя точно нет, так это контроля. Ладно, иди, прими душ и приведи себя в божеский

вид. Я угощу тебя ланчем.

Мое предложение не вызывает восторга у парня, но он делает так, как я говорю.

После того, как прибывает группа уборщиков, а Мати выглядит более-менее сносно, мы

выходим на улицу.

Я усмехаюсь и только качаю головой, замечая, с каким интересом, а иногда и откровенной

похотью женщины посматривают на моего друга. Даже под кайфом и не совсем здоровым

видом, Мати привлекает противоположный пол. Он худощавый, высокий, с буйной шевелюрой,

сейчас собранной в короткий хвост. Красивое, скульптурное лицо с прямым носом и полными

губами. Но глаза Мати просто вне конкуренции – миндалевидные, цвета темного шоколада,

опушенные длинными ресницами. И кожа кофейного оттенка, которую смело можно назвать

идеальной.

В общем, если бы не наркотики – цены б ему не было.

- Паскудный день, - ругается парень, затягиваясь сигаретой.

Он жалуется с того самого момента, как мы вышли из дома.

- День отличный, это ты себя паскудно ведешь, - закатываю глаза я.

Он скашивает на меня глаза и внезапно усмехается.

- Я тебя люблю, Рендол. – Он вешает свою руку на мое плечо и добавляет: - Хоть ты часто

бываешь занозой в заднице.

Я пихаю локтем в его бок, но при этом улыбаюсь.

- Я тоже тебя люблю, Мати. Хоть ты и долбанный нарик.

Мы приходим в «Бистро Ля Жорж», и хоть столик у нас не заказан, нам выделяют один из

лучших у французского окна. Мы с Джаредом тут частые гости, и персонал знает меня по

имени.

- Черт, детка, ты высоко поднялась, - присвистывает Мати, когда вышколенный метрдотель

проводит нас к столику, дает меню и, раскланявшись, удаляется.

- Фригидная Стерва Трикси позеленела бы от зависти, узнай, что ты трахаешься с сенатором.

Я укоризненно смотрю на Матиаса, но не выдерживаю и усмехаюсь.

- Это точно.

Фригидной Стервой Трикси мы прозвали одну из медсестер в реабилитационной клинике. Она

была еще довольно молодой, но все время носила на голове старушечью гульку и ходила в

раздражающих белых тапочках. Вечно недовольная, каждую минуту орущая на пациентов. Мы,

которые мучились ломкой, что порой хотелось сдохнуть, возненавидели ее с первого дня

знакомства.

- Мати, зачем ты делаешь это с собой? – обеспокоенно спрашиваю я, накрыв своей ладонью его