Укротить молнию - Азаро Кэтрин - Страница 13

— М-м-м?

Эльтор сел на кровати. Золотое облачко на его глазах исчезло, и они вновь приобрели свой естественный цвет.

— Я даже не заметил, что уснул.

— Да ты вырубился как бревно.

— Бревно? — Он посмотрел на кружки. — Пахнет приятно.

Я дала ему кружку.

— Почему у тебя на глазах возникает эта золотистая пленка?

— Это внутреннее веко. Собственно, в нем нет никакой необходимости, — сказал Эльтор, обхватив ладонями кружку. — Просто солнце на планете, колонизированной моими предками, светило слишком ярко. Вот они и изобрели дополнительное веко, чтобы защитить глаза от слепящего света. Когда я сплю, оно опускается. Или же когда я чувствую угрозу.

— Послушай, а ты уже заметно лучше говоришь по-английски.

— Ты так считаешь? — спросил он и кивнул. — Не знаю. Может, мне просто понадобилось время, чтобы приспособиться к архаичным формам.

— Архаичным?

Он улыбнулся.

— Язык, на котором ты говоришь, кажется мне устаревшим. Наверное, пока я спал, мои лингвистические модули каким-то образом лучше интегрировались с остальными системами.

Я заерзала на постели.

— Пожалуйста, не надо.

— Чего не надо?

— Говорить о себе как о компьютере.

— А я и есть компьютер, — сказал он и сделал глоток горячего шоколада. — Если учесть, какая разветвленная и мощная у меня биомеханическая сеть, то чисто технически меня никак не назовешь человеком. Как говорится, из плоти и крови.

Я подумала о том, что произошло между нами накануне ночью.

— Не знаю, мне ты показался самым что ни на есть человеком.

Выражение его лица смягчилось. Мне даже захотелось провести с ним все утро в постели. Чтобы как-то отогнать ненужные мысли, я спросила:

— А что такое биомеханическая сеть?

И он описал мне начинку своего тела. Во-первых, в позвоночник ему вживлены компьютерные чипы, но действовали они скорее на основе оптики, нежели электроники. Световые волокна тянулись от них к розеткам на его теле, и при случае он мог подключаться к внешним системам, например, своему кораблю. Другие волокна были подключены к электродам в клетках больших полушарий — с их помощью чипы «общались» с его мозгом. При сигнале «1» нейрон возбуждался, при сигнале «О» оставался пассивным. Эта схема действовала и в обратном направлении, таким образом, его мысли бинарным кодом передавались чипам. Биокапсулы вокруг электродов защищали нейроны от ненужного воздействия, а нейротрофические соединения держали их под постоянным контролем, предупреждая, а при необходимости устраняя малейшие повреждения.

Скелет и мускулатуру усиливала гидравлическая система сервомоторов из высокопрочного биопластика, что многократно повышало выносливость его организма и позволяло развивать скорость, в два-три раза превосходящую скорость обычного человека. Необходимой энергией его снабжал микротермоядерный реактор. Кожа из специального сплава позволяла избавляться от чрезмерного перегрева. Мощность реактора, однако, была всего в несколько киловатт — большую просто не выдержал бы его организм.

— Иногда, в боевом режиме, мой мозг практически бездействует, — признался Эльтор. — Мои действия контролируются специальными архивами рефлексов, мозгу же остается лишь роль стороннего наблюдателя, — пояснил он и, помолчав, добавил: — Должен признаться, это малоприятное ощущение.

— Да, звучит почти невероятно, — согласилась я.

Эльтор улыбнулся и затем «шевельнулся».

Единственное, что он сделал, это слегка коснулся моего плеча. Все произошло столь молниеносно, что я едва не выронила из рук поднос. Его движение было плавным, но каким-то неестественным, словно его руку за ниточку дернул невидимый кукловод. Он слегка дотронулся до моей кожи, после чего стремительно убрал руку. Все это длилось буквально мгновение.

— Эй, — улыбнулась я. — Вот это здорово. Попробуй еще раз.

Вжик! Его рука коснулась моего плеча и стремительно вернулась в исходное положение.

— А ты весь можешь двигаться так же быстро? — с улыбкой поинтересовалась я.

— Могу, но это вредно для моего естественного скелета. Вернее, того, что от него осталось. — На него словно наплыло облако, и он покачал головой. — Обычно я стараюсь без надобности не использовать боевой режим. Он предназначен для рукопашной схватки.

— Так ты у меня машина! — Я без всякого стеснения окинула взглядом его прекрасное тело. — Обожаю всякую технику!

— Я рад, — рассмеялся он в ответ.

— И все-таки я никак не могу взять в толк одну вещь. Разве нельзя вложить мозги в обыкновенную машину, такую, которой все равно, какой мощности реактор у нее внутри?

— А кто захочет стать мозгами робота? — усмехнулся Эльтор. — Ты представляешь себе, как бы я вошел, скажем, на дипломатический прием в обличье бронированной машины?

Пришлось признать, что зрелище было бы довольно несуразное.

— Кстати, а народ не начал теряться в догадках, почему ты не появился на этом своем приеме?

— А никто не знает, что я должен был оставить свою часть. Приказ пришел после того, как делегация отбыла. Я даже не в курсе, почему возникла эта задержка. — Эльтор опустил ноги на пол. — Союзный Президент устроил прием в честь визита на Землю моей матери.

— Какой президент?

— Союзный. Президент Союзных Миров Земли.

— Но ведь это не Союзные Миры Земли. Это Америка.

— Только совсем не та, какую я ожидал увидеть, — сухо заметил он и поднял с поля свой напульсник. — У вас тут есть мировое правительство?

— Есть. Организация Объединенных Наций. Только это не правительство, по крайней мере не здесь, в ФША.

— ФША? — Он закрепил напульсник, так что тот оказался присоединен к розетке на запястье. — А это что такое?

— Федеративные Штаты Америки.

— Федеративные? А разве не Соединенные?

— Первый раз слышу такое название.

Эльтор поднял с пола брюки, встал с кровати и надел их.

— А у вас здесь действует порт? Там бы я мог получить интересующую меня информацию.

— У нас тут много разных аэропортов.

— Я имею в виду космический порт.

Мне осталось только развести руками.

— Извини, космических портов у нас здесь нет.

— А разве вы еще не колонизовали Марс? А Луну?

— Нет.

Эльтор сел рядом со мной.

— И сейчас у вас двадцать четвертый век?

— Да нет! Сегодня двадцать третье апреля 1987 года.

— По расчетам моего Джага, сегодня двадцать третье апреля 2328 года.

Внезапно над головой вспыхнула лампа, а телевизор завопил сводкой новостей. Эльтор подпрыгнул как ужаленный и выхватил из ботинка нож. Лезвие сверкнуло подобно молнии, рассыпая по стенам фейерверк искр.

— Oiga! — Я подпрыгнула и схватила его за руку. — Успокойся. Все в порядке. Просто снова дали свет.

Не успела я прикоснуться к нему, как Эльтор резко развернулся и занес нож с такой скоростью, что глаз воспринял это движение как расплывчатый образ. Но он столь быстро сумел совладать с собой, что я даже не успела испугаться. Лишь на считанные доли секунды застыл надо мной с занесенным ножом. Затем опустил руку и обернулся к телевизору, где в тот момент дикторша зачитывала прогноз погоды — солнечно, жарко, высока вероятность смога.

— С тобой все в порядке?

— Как ты запустила этот говорящий ящик?

— Наверно, я задела его вчера, когда доставала фонарик. — Я подошла к телевизору и выключила звук, оставив одно изображение. — И случайно нажала кнопку.

Эльтор вновь засунул нож за голенище ботинка.

— Мне пора на корабль.

Я легко догадывалась, что это значит. Несмотря на то что он сказал про «следующий раз», вряд ли он и дальше захочет приходить ко мне. Принимая во внимание его внешность и общественное положение, можно было легко себе представить, что он не имел недостатка в женщинах. Тогда я понятия не имела, насколько верными были мои мысли, но только слепоглухонемой мог оставаться об этом в полном неведении.

После ночи с Эльтором я поняла, что имела в виду моя мать, когда говорила, что они с отцом были одинаковы. Помнится, мать тогда сказала мне, что душа его была сладкой, как маис, и нежной, как легкое дыхание совы. Она узнала его по этому нежному прикосновению, как только увидела. Она называла это chul'el и chanul, то есть душа и ее спутник, дух какого-нибудь животного. Эльтор использовал такие слова, как «нейрология» и «квантовые волновые функции». Независимо от слов и моя мать, и Эльтор имели в виду одно и то же.