Алый восход - Бристол Ли - Страница 67

В каждом плане есть слабое звено. В данном случае бандиты не приняли в расчет женщину.

Джед находился недалеко от лагеря, когда услышал первый выстрел. Но для него время, казалось, остановилось, и последние несколько минут стук копыт его лошади растянулся на целую вечность. Джед был готов к нападению, он ожидал его уже давно, но он не ждал того, что увидел…

Джед приближался к лагерю с тыла и заметил, как зашатался раненый Рио. А потом вдруг увидел Элизабет, палившую из пистолета Дасти. Джед бросился на землю и открыл огонь вслепую, направляя дуло в сторону леса. И думал он только о том, как прикрыть Элизабет.

Но в следующее мгновение стало ясно: он опоздал.

Стреноженные лошади громко ржали и били копытами, и все еще гремели выстрелы. Однако никто не заметил фигуру, метнувшуюся за спину Элизабет.

Но Элизабет все же почувствовала опасность. Резко обернувшись, она спустила курок и непременно убила бы друга своего отца, убила бы, потому что стреляла в упор, убила бы, потому что вынуждена была защищаться. Но пистолет издал лишь щелчок – она не перезарядила оружие.

Хартли заломил ей руку за спину и прокричал:

– Прекратите стрелять, Филдинг! Воцарилась тишина – внезапная, как удар грома. Хартли заставил Элизабет повернуться лицом к костру и толкнул вперед. Когда ее нога коснулась безжизненной руки Дасти, ей захотелось закричать, но ненависть сдавила ей горло, и она не издала ни звука.

Осмотревшись, она увидела Рио – лицо его побелело, и он, привалившись к дереву, едва держался на ногах. Из-за седла, служившего прикрытием, выглядывал Скунс. И прямо перед ней медленно поднимался на ноги Джед.

Хартли с силой сдавил дрожащую руку Элизабет.

– Имея такое преимущество, – сказал он, – я могу перестрелять вас одного за другим, но это было бы не по-джентльменски. Верно? Поэтому будьте так любезны, мистер Филдинг, бросьте оружие и отступите. Я хочу, чтобы вы видели лицо своего врага. Мы уладим это дело сами. Только мы двое. Так и должно было быть с самого начала.

Джед бросил на землю ружье и вышел из-за ствола дерева, за которым укрывался. Лицо его казалось совершенно бесстрастным.

Хартли направил дуло ружья в грудь Джеда.

– И пистолет, будьте любезны.

Джед вытащил пистолет из-за пояса и бросил его на землю. Затем с невозмутимым видом проговорил:

– Что ж, теперь мы один на один. Вам нет нужды прятаться за спину женщины.

Хартли хмыкнул:

– Полагаю, выбор был не моим. Я не питаю недобрых чувств к вашей жене и не желаю ей зла. Но, видите ли, она застала нас врасплох, и теперь двое из моих людей мертвы, а двое ретировались, как трусы, и у меня, по сути, нет выбора. Учитывая все сказанное, мистер Филдинг, вы должны признать, что она оказалась здесь по вашей, а не по моей воле.

Этот кошмар мучил Джеда во снах, а теперь он стал явью: Элизабет оказалась в руках его врага, и он не мог спасти ее.

Если бы он бросился сейчас на Хартли безоружный, то умер бы прежде, чем смог помочь Элизабет. Если бы Скунс попытался выстрелить, его пуля могла бы задеть Элизабет. Поэтому Джед лишь мысленно твердил: „Мне ужасно жаль, Элизабет. Прости меня. Мне очень жаль…“

Не сводя глаз с Хартли, он сказал:

– Отпустите ее.

– Думаю, что мне не стоит этого делать.

Хартли снова толкнул ее вперед и заставил сделать еще один шаг. Потом еще один. С улыбкой глядя на Джеда, он продолжал:

– Маловероятно, что с такого расстоянии я не смогу попасть в вас. Но у вас еще остался человек, способный стрелять. Если я отпущу леди, у меня не будет возможности перезарядить винтовку.

Он заставил Элизабет сделать еще один шаг.

– Кроме того, есть и еще кое-что… Вы в свои последние минуты будете думать о том, что станет с ней, когда я убью вас. Возможно, вы раскаетесь в некоторых своих поступках, и осознаете некоторые свои ошибки, и поймете, что взяли то, что вам не принадлежит.

Джед ничего не мог поделать. Всю свою жизнь он полагался на свой ум и ловкость, и этого казалось достаточно. Но он не предполагал, что последние его минуты будут такими, что он, беспомощный, будет стоять в ожидании смерти.

Не думал он и о том, что будет ценить чью-либо жизнь выше собственной жизни.

– Она вам не нужна, Хартли, – проговорил Джед, не повышая голоса. Он не боялся смерти и теперь боролся за нечто более ценное для него, чем собственная жизнь. – Вы же не захотите, чтобы она это видела. Бесчестно заставлять женщину участвовать в убийстве.

– Приходится пользоваться тем, чего удалось добиться, мистер Филдинг. Думаю, для вас это не новость.

Элизабет смотрела на Джеда, но видела лишь непоколебимое спокойствие в его глазах. Она смотрела на него и думала о том, что скоро он умрет. Ей всегда казалось: единственное, чего она боится, – это смерть. Но она ошибалась. Сейчас она вдруг поняла: возможно, долгие годы, возможно, всю оставшуюся жизнь ей предстоит прожить без Джеда, без любви, без надежды, и это было хуже смерти. Значительно хуже.

Несколько метров и огонь костра разделяли этих мужчин. Теперь уже ничто не могло отвратить неизбежное. С такого расстояния промахнуться мог только слепой, и первый же выстрел Хартли должен был стать роковым. Потом мог выстрелить Скунс, но это будет слишком поздно. Джеду уже ничто не поможет.

Хартли вдруг снова улыбнулся:

– Вам следовало быть в моем лагере с самого начала, мистер Филдинг. Я предупреждал вас, разве нет? Я предупреждал: те, кто не со мной, в конце концов гибнут. И я получил бы гораздо большее удовлетворение, если бы вы оказались на моей стороне, если бы сражались вместе со мной и были мне опорой. А теперь необходимость вас убить я расцениваю как большую и бессмысленную утрату.

– Нет, – возразил Джед, глядя на Элизабет. – Это вовсе не бессмысленная утрата.

И Элизабет подумала: „Нет, это не должно случиться, не должно…“

Джед не мог умереть. Сейчас не мог. „Мы должны построить дом, – думала она. – Мы должны нажить состояние. Мы должны вырастить сыновей и очистить эту землю от скверны. Нет, ты не умрешь“.

Когда-нибудь смерть придет к каждому из них. Она может оказаться неожиданной и быстрой, а может быть, мучительной и медленной, но не здесь и не сейчас это произойдет.

„Нам предстоит столько всего сделать, Джед. Мы ведь только начали нашу совместную жизнь. Нам предстоит закончить столько дел. Этого сейчас не случится. Ты не можешь умереть сейчас!“

Хартли уже был в трех шагах от костра. Он подтолкнул Элизабет еще на один шаг. Поднял ружье и прицелился.

Элизабет споткнулась и упала на колени. Хартли на мгновение замешкался, и она краем глаза заметила, что Джед нырнул в траву. Хартли рывком поднял ее на ноги, но Элизабет молниеносным движением выдернула из костра горящую ветку и с яростным криком ткнула ею в лицо врага. Она услышала его дикий крик – и тотчас же раздался голос Джеда.

– Элизабет, ложись! – закричал он. В следующее мгновение Хартли покачнулся и рухнул на землю, сраженный пулями Джеда.

Они молчали, ошеломленные произошедшим. Все закончилось. Закончилось совершенно неожиданно. Бездыханный Хартли лежал у их ног, но они, казалось, не верили собственным глазам.

Элизабет чувствовала запах дыма. Потом услышала, как бьют копытами лошади на привязи. Услышала, как закричала сойка, оповещавшая лес о приходе нового дня. Но она по-прежнему стояла у костра и смотрела на свои руки.

Они были красными и в пузырях от ожогов, однако Элизабет почти не чувствовала боли. Сейчас она испытывала одно лишь чувство – чувство величайшего облегчения.

Джед стоял в нескольких шагах от нее, все еще с ружьем в руке. Он смотрел на Элизабет, он видел только ее.

– Это потребовало огромного мужества, – прошептал он наконец.

Элизабет подняла на него глаза.

– Это было не мужество. – Она на несколько секунд задумалась. – У меня просто не было выбора.

Любовь заполняла ее сердце, и Джед почувствовал это. И теперь рухнула разделявшая их стена непонимания. Они так много потеряли, они столь многим рисковали, и в их сердцах еще оставалось столько боли… Но все это не могло изменить главного: теперь было ясно, что место Элизабет здесь, рядом с мужем.