Мой огненный и снежный зверь - Никольская Ева - Страница 35

– О да, они замечательные ребята. Виртуозы-чистильщики, решившие устроить очередной ледниковый период… самая подходящая компания для моей жены. Вы определенно друг друга стоите.

– Может, и стоим, вот только ледниковые периоды – это из сферы климатических заморочек, а никак не результат деятельности одного-единственного оборотня и творца иллюзий, так что не пудри мне мозги, вампирчик, – парировала я, вспоминая географию: а вдруг придется разворачивать дискуссию?

– Ты просто плохо осведомлена о возможностях этой пары. Волк не хвостиком машет, посыпая снегом дорожку. Он…

– Она.

– Неважно. Это существо – ходячий центр стихии, радиус действия которой зависит как от желания оборотня, так и от территории, которая ему доступна. А Мастер способен за считаные минуты погрузить в сон целый город.

– Откуда ты столько всего о них знаешь?

– У меня хороший информатор. – Блондин почему-то погрустнел и отвел глаза. – Не Эра.

– А кто? – насторожилась я.

– Не знаю. Может быть… Карнаэл.

Мы замолчали. Минуте этак на третьей я, не выдержав, сказала:

– И долго еще нам сидеть здесь нахохлившимися воробьями на жердочке? – Арацельс с сомнением покосился на ветку, диаметр которой был около метра. – На гигантской жердочке, – поправилась я.

– Гигантские воробьи? – уточнил муж, улыбнувшись.

– Ага.

– Ну что ж, птичка, помнится, я обещал тебе подарок, – сказал Хранитель и улыбнулся еще шире, а во мне заворочалось беспокойство: больно уж довольным он сейчас выглядел. Не к добру.

Подняв рукав, блондин снял дважды обернутый вокруг запястья браслет и, пересев ближе, застегнул его на моей шее.

– Значит, это цепочкой называется, угу, – проговорила я, теребя пальцами обновку. Простое плетение из пепельно-белых волос, примерно как на обручальном кольце, прилегало к коже, но не давило. А еще оно было сантиметра четыре шириной, не меньше. – Ты зачем ошейник на меня надел? Или под «цепочкой» имелась в виду цепь для дворовой собаки, за которую эта штуковина будет пристегиваться?!

– Принцип действия угадала верно, – без зазрения совести признался собеседник. – И учти, ты обещала никогда не снимать мой подарок.

– Убью! – Интересно, у меня тоже глаза сейчас красные? Как у быка, глядящего на мулету матадора?

– Останешься вдовой.

– Ни фига, у меня второй муж в резерве.

– В пролете твой второй муж, Арэ. Что там говорят на вашей с Алексом родине? Как фанера над Парижем? Вот… типа того.

– Это почему же? – прищурилась я и перестала дергать «ошейник».

– Поэтому, – сказал Арацельс и, наклонившись, поцеловал меня. Такое нежное прикосновение… легкое, дразнящее и до обидного короткое. Муж отстранился, а я невольно потянулась за ним, на уровне инстинктов желая продлить удовольствие. Кончики мужских пальцев очертили контур моего лица и чуть приподняли его за подбородок. – Так ты согласна, что Лу в пролете?

– А? – моргнула, пытаясь сообразить, о чем вообще речь.

Несколько секунд ушло на то, чтобы вернуться к реальности. Сложное это занятие, когда на тебя так ласково смотрят… и улыбаются. Его губы отвлекали внимание, мешали думать о чем-то еще. С трудом собрав мысли в кучу, я хотела было ответить, но эта зараза блондинистая снова прильнула к моему рту. Теперь супруг не ограничился мимолетным касанием. И пусть второй поцелуй тоже не отличался особой продолжительностью, зато он был невероятно чувственным и… более интимным. В голове опять все перепуталось, ресницы, дрогнув, опустились, а в теле появилась приятная слабость. Если бы я не сидела, то непременно упала бы, хотя… у меня по-прежнему имелся шанс свалиться с ветки, когда от невинных (ну, почти невинных) ласк мы решим перейти к еще более увлекательному занятию.

Мм… и когда?

Оставив в покое мои губы, Хранитель принялся покрывать поцелуями шею. От подбородка до ключицы, убрав назад непослушные кудри и отодвинув в сторону широкий ворот куртки… а потом обратно вверх… до одного из самых чувствительных мест – за ухом. Я вцепилась в мужские плечи и, зажмурившись, замерла. Он понимающе хмыкнул, обдал кожу горячим дыханием, положил руку на мой затылок и слегка помассировал его пальцами. По телу прокатилась волна возбуждения. За ней еще одна и еще…

Точно с дерева рухну! И похоже, скоро.

– Никаких резервных мужей, – шепнул супруг, чуть прикусив мочку моего уха, – других мужчин или женщ-щ-щин. – Кончик его языка прошелся по краю ушной раковины. Я судорожно вдохнула воздух и впилась ногтями в плечи блондина. – Ты моя.

Да кто же с этим спорит? Или… нет, погоди-ка.

– Ар… Арацельс. – Я попыталась уклониться от очередного поцелуя, боясь забыть появившуюся в голове мысль. Не слишком активно, правда. Он же гордый, истолкует неверно мое поведение и решит прекратить игру, а мне она так нравится. – Арацельс!

– Что? – нехотя поинтересовался муж, лизнув меня за ушком.

– Эм. – Я сглотнула и, пока мой белокурый искуситель не продолжил свои уроки обольщения, скороговоркой произнесла: – Все эти ласки… только затем, чтобы доказать мне, что Лу в пролете?

– Не только.

Ну спасибо! Порадовал, угу.

– Решил «застолбить территорию»? – пряча обиду под маской иронии, спросила я.

– Мм? – не понял он. А может, просто не пожелал отвлекаться от прокладывания влажной дорожки из легких поцелуев от уха до плеча и… прямиком к ямочке между ключицами.

Чер-р-рт! Как можно нормально соображать в таких условиях? Я растекалась, словно воск, в его руках, горела в огне безумно-приятных ощущений, не имея ни малейшего желания этому противостоять. Чем мой снежный мужчина и пользовался. Нахал! Но до чего соблазнительный.

Отложив свои вопросы до лучших времен, я откинула назад голову, позволив Хранителю ласкать мне шею. Он коснулся ее пальцами, чуть погладил, а потом, взявшись за воротник, резко рванул его вниз. Под громкий треск ткани отлетело несколько застежек и обнажилась часть груди. Я охнула и отшатнулась, автоматически прикрывшись рукой.

– Зачем? Чужая же…

– Меш-ш-шает. – Муж, притянув меня к себе, принялся покрывать поцелуями обнаженное плечо и… то, что ниже.

– Но ведь ты… ты же не хочешь прямо на ветке… – Я запнулась, когда супруг остановился.

Тяжелое дыхание, громкие удары сердца… Несколько долгих мгновений мы сидели не двигаясь, пока он не разжал объятья, чтобы подняться. Разочарование мое не знало границ. И на кой ляд я полезла с этими расспросами? Да пусть бы и на ветке… лишь бы с ним.

– Нет, – сказал Арацельс, глянув на меня сквозь завесу упавших на лицо волос. – Не хочу.

– Совсем-совсем не хочешь? – грустно уточнила я, нервно облизала губы и обхватила ладонями собственные плечи, будто желала согреться. Без близости его горячего тела действительно стало как-то… прохладно.

Он хрипло рассмеялся, легко подхватил меня на руки и, чмокнув в висок, шепнул:

– Если не перестанеш-ш-шь так соблазнительно облизывать губы, останемся здес-с-сь, Арэ.

– А если…

– А если помолчишь немного, женщ-щ-щина, то будет тебе номер люкс для молодоженов.

Гм… гнездо, что ли, свил в ожидании моего прихода?

– А как же развод? – Одной рукой я обняла его за шею, а другой отвела в сторону светлые пряди, чтобы заглянуть в глаза.

– И не надейс-с-ся.

Ох… зачем же так смотреть на меня? Я ведь не железная, не каменная… ну, временами деревянная… но точно не сейчас! В горле мгновенно пересохло, а кончик языка непроизвольно прошелся по верхней губе. Мужчина раздраженно рыкнул, сжал меня так, что я сдавленно пискнула, опасаясь за сохранность своих костей, потом, сорвавшись с места, куда-то потащил.

Всего несколько быстрых шагов по толстой ветке (уверенных, четких движений, не то что мои недавние перебежки)… и его спина прислонилась к серо-зеленой коре дерева-башни.

– А… – снова начала я, как только опасность быть раздавленной в крепких мужских объятьях миновала.

– Замолчи, – выдохнул мне в губы муж и, не дав опомниться, поцеловал.