Генерал его величества - Величко Андрей Феликсович - Страница 65

— Однако долго тянуться это не может, слишком неравны силы. Поэтому Черногорский флот получил приказ двигаться во Владивосток, где он будет преобразован во Вторую Тихоокеанскую эскадру. Коммондор Пол Маслачак имеет чин мичмана российского флота, но для командования целой эскадрой это все же немножко маловато… Хотя, если вы откажетесь, таки придется создать прецедент.

— Так вы мне предлагаете командовать эскадрой или просто изображать из себя ее командира?

— Командовать. Я уверен, что у вас хватит здравого смысла поначалу прислушиваться к советам Маслачака — у него большой опыт проведения крейсерских операций. А потом он и у вас появится…

— Согласен! — рубанул воздух рукой генерал-адмирал. Вот только… я вчера беседовал с его величеством, и он наказал мне поставить в известность вас.

— Насчет того, что вы хотите жениться? Это можно. Но — поймите меня правильно! — только не в вашем теперешнем качестве. Не может великий князь жениться на бывшей артистке, хоть ей и пожаловано личное дворянство за организацию поездов-госпиталей. А вот герой войны, командующий Второй Тихоокеанской сможет взять в жены свою боевую подругу, начальника медицинской службы эскадры! Ни одна сволочь не пикнет против, если, конечно, будет в своем уме.

При следующем визите к Мари несколько прояснилась ситуация с Ламсдорфом, а именно: почему его решили выставить инициатором отравления. Оказывается, когда сразу после захвата «Мюррея» он пришел капать на мозг Николаю насчет возможного международного скандала и чуть ли не войны с Англией, Мари в процессе убеждения своего сына высказалась в том духе, что столь нервным и впечатлительным особам, как Ламсдорф, в министрах иностранных дел не место… Потом этот инцидент был благополучно забыт, но теперь о нем вдруг написала невесть откуда раздобывшая сведения ревельская газетенка неопределенной направленности. То есть, что собирались подсунуть как объяснение для публики в Питере, более или менее прояснилось. А в Артуре, значит, нашему вниманию явно хотели предложить японский след… Мне было абсолютно ясно, что это дело рук англичан — больше просто некому! — но ничего даже отдаленно похожего на доказательства не появлялось.

Этой невеселой ситуации и было посвящено совещание в узком кругу: я, Беня и Татьяна.

— А козел-то снова появился у Лизы, — проинформировала нас директриса.

— Гордон? — уточнил Беня.

— Он самый.

— Значит, — наморщил лоб я, — что-то сдерживающее его половые инстинкты закончилось… И как раз в то время, когда была завершена операция с отравлениями, хотя и не так, как планировалось. Вполне возможно, что он в курсе наших дел.

— Разве что краем уха, личность на редкость мелкая и бесцветная, — не согласился Беня. — Хотя… если его изъять и подвергнуть форсированному допросу, может, и всплывет что-нибудь интересное.

— Легендировать исчезновение как будете? Скандал или даже его тень тут абсолютно недопустимы.

— Если это важно, — предложил Беня, — можно взять его сразу, как только появится у Лизы. На допрос — несколько часов, а потом инсценировать в салоне драку с пожаром, например… С пожаром — это потому, что труп клиента может к тому времени иметь непрезентабельный вид.

— Но чтобы опознание было возможно, — уточнил я.

— Жалко, салон мадам Луизы — это просто украшение Питера, — вздохнула Татьяна, — но раз для правого дела, то ничего, нам потом Георгий Андреевич поможет новый открыть, еще лучше прежнего. Так что давайте уточнять детали…

За Татьяной было просто интересно наблюдать. Еще бы, теперь ее шеф — официально второе лицо в империи! А значит, она третье. Если, конечно, не напортачит с работой, — тогда третьим станет Беня… Энергия у дамы била через край, сейчас ей только мигни — все посольство переловит, а не одного паршивого третьего секретаря. Пора, кстати, в моих конторах специальные воинские звания вводить… Потому как «мадам Луиза» звучит, конечно, неплохо, но для внутреннего употребления что-нибудь вроде «старший прокуратор Елизавета Хрунова» будет тоже в самый раз. А Татьяну — гулять так гулять! — произвести в консулы… Или в группенфюреры?

Через три дня сгорел весьма известный в Питере публичный дом, он же салон мадам Луизы на Васильевском. А у нас в деле об отравлении императора появилась первая зацепка.

ГЛАВА 36

Литературно-политическая газета «Санкт-Петербургские ведомости», 2 мая 1904 года

…высокопреосвященнейший митрополит Антоний совершил перед гробом литию, по окончании которой Государь Император и Великие Князья приняли гроб для перенесения его на печальную колесницу. Затем шествие направилось в Петропавловский собор, следуя по Дворцовой набережной, на Троицкий мост, в Петропавловскую крепость через Петровские ворота. На всем пути следования печальной процессии, от Зимнего дворца до Петропавловского собора, улицы и здания были покрыты глубоким трауром. По всему пути были построены шпалерами войска.

Перед церковью Знамения Божьей Матери и церковью Инженерного замка были совершены литии. За печальной колесницей следовал его величество Государь Император, имея позади его светлость Канцлера и дежурство. Его величество был в форме Императорского Военно-Воздушного Флота. За его величеством и Канцлером следовали принц Вальдемар Датский и Великие Князья…

Сразу должен сказать, что в этой высокохудожественной статейке не нашел должного отражения тот факт, что траурная процессия на треть состояла из бойцов охраны и на десятую — из Бениных мальчиков и Таниных девочек. Но это не помешало общему настрою — я бы сказал, что данный «Первомай» прошел неплохо. Правда, когда Мари приехала попрощаться с сыном и ее вынесли из автомобиля в открытом портшезе, я чуть не порушил всю торжественность момента, ибо выглядела она много хуже своего лежащего в гробу старшего сына. И, только увидев беспокойно перебирающие край покрывала пальцы императрицы, я расслабился — это был условный знак «все в порядке, все штатно…».

Вечером Гоша сказал еще одну речь, уже более развернутую. Там он еще раз пообещал, что подлые убийцы будут найдены и покараны, потом прошелся по общей обстановке. Исходя из его слов, получалось, что Россия ведет тяжелейшую войну, по своему характеру сравнимую лишь с Отечественной восемьсот двенадцатого года. И в этой обстановке встречаются деструктивные элементы, использующие войну для достижения своих богопротивных целей… В общем, он сообщил, что свеженазначенный канцлер скоро покажет им всем, как надо Родину любить.

Потом Гоша признал, что назревшие в империи противоречия надо решать и он готов приступить к этому. По примеру Георгиевска во всей России будут легализованы профсоюзы. Сразу после войны будет созван Крестьянский собор для выработки путей земельной реформы… Но это только после войны! Пока она не завершилась, страна должна представлять собой единый военный лагерь — сейчас решается вопрос, продолжать ли России быть великой державой или по примеру Китая сидеть и смотреть, как ее раздергивают на части все, кому не лень… Все для фронта, все для победы! Россия не забудет своих героев! В частности, что фронтовики будут иметь преимущество в получении земельных наделов, это он уже решил твердо.

Поначалу меня беспокоила слишком спокойная реакция Гоши на смерть брата, но я быстро понял ее суть. Идет война, Гоша видел ее в Порт-Артуре своими глазами и каждый день. Враг целил в него и его мать, а попал в старшего брата… Жалко, конечно, но все же лучше так, чем наоборот.

Режим дня у меня теперь был такой: с утра в Аничков, где кроме Мари находилась и временная штаб-квартира ДОМа, потом к Бене, потом работа в Зимнем. Ужинали мы с Гошей, это теперь было единственное время, когда нам удавалось спокойно поговорить. Вечером первого мая мы засиделись допоздна…

— Ты уже решил, когда едешь в Артур? — поинтересовался император.