Происхождение и развитие сознания - Нойманн Эрих - Страница 17

     Соответственно, богиня плодородия — одновременно и мать, и девственница, гетера не принадлежащая ни одному мужчине, но готовая отдать себя любому. Она доступна всем, кто, как и она сама, состоит на службе плодородия. Обращаясь к ее лону, он служит ей, священной представительнице великого принципа плодородия. В этом смысле "брачную фату" следует понимать как символ кедеша,проститутки. Она "неизвестна", то есть анонимна. "Снять фату" значит обнажиться, но это всего лишь иная форма анонимности. Реальным, действующим фактором всегда является богиня, надличностное.

     Личностное олицетворение этой богини, то есть конкретная женщина, не имеет никакого значения. Для мужчины она кедеша,священная (кадош =священный), богиня, возбуждающая всю его сексуальность. Иони и лингам, женское и мужское, —- два принципа, нераздельно слитые за пределами личности, в священном союзе, где исчезают и теряют значение личностные характеристики.

     Юноши, олицетворяющие весну, принадлежат Великой Матери. Они - ее рабы, ее собственность, потому что они — рожденные ею сыновья. В результате избранные служители и жрецы Матери Богини становятся евнухами. Они пожертвовали самым важным для нее - фаллосом. Кастрация, связанная с этой стадией, впервые появляется здесь в своем истинном смысле как относящаяся конкретно к половому органу. Опасность кастрации появляется вместе с Великой Матерью и является смертельной. Для нее любовь, смерть и кастрация — одно и то же. И только жрецы, по крайней мере в более поздние времена, избегают смерти, потому что, кастрируя самих себя, добровольно подвергаются символическому умиранию ради нее (Рис.15). [16]

     Стадия

сына-любовника и его отношение кВеликой Матери имеют фаллический акцент, то есть активность юноши символизируется фаллосом, а его миром правит ритуал плодородия. Поэтому опасности, для него гибельные, связываются с символизмом кастрации, часто практиковавшейся в реальном ритуале. Но символизм кастрации следует понимать в широком смысле, даже когда его терминология относится к фаллической юношеской стадии. Он в такой же мере присутствует в до-фаллических стадиях, как и в более поздних, постфаллических, мужских и героических стадиях. Практиковавшееся позднее ослепление является символической кастрацией. Отрицательный символизм кастрации является типичным выражением враждебности бессознательного по отношению к Эго и сознанию, но также он тесно связан с положительным символом жертвоприношения, который означает жертву Эго бессознательному. Оба символа — кастрация и жертвоприношение — объединяются в архетипе капитуляции. Он может быть выражен в активной или пассивной форме, может быть положительным и отрицательным, и управляет им отношение Эго к самости на различных стадиях развития.

     Существенная характеристика этой юношеской стадии Эго — то, что женщина в аспекте Великой Матери воспринимается как обладающая отрицательным очарованием. Особенно распространенными и хорошо выраженными являются две ее черты: первая — кровавая и дикая сущность Матери Богини, вторая — ее могущество как колдуньи и ведьмы.

     Почитаемая от Египта до Индии, от Греции и Малой Азии до самой черной Африки Великая Мать всегда считалась богиней преследования и войны; ее обряды были кровавы, ее празднества — оргиастичны. Все эти черты существенным образом взаимосвязаны. Этот "кровавый слой" в основе Великой Матери Земли лишь делает еще более понятным, почему юноши, любимые ею, должны бояться кастрации.

     Лоно земли требует удобрения, а кровавые жертвоприношения и трупы — пища, которая ей больше всего по вкусу. Это — ужасный аспект, смертельная сторона сущности земли. В самых ранних культах плодородия окровавленные куски умерщвленной жертвы раздавались как драгоценные дары и подносились земле, чтобы сделать ее плодородной. Такие человеческие жертвоприношения ради плодородия существуют по всему миру абсолютно независимо друг от друга: в ритуалах Америки и Восточного Средиземноморья, в Азии и в северной Европе. Повсюду в ритуалах плодородия и человеческих жертвоприношений ведущую роль играет кровь. Великий земной закон — что не может быть жизни без смерти, был рано понят и еще раньше представлен в ритуале. Это означало, что укрепление жизни можно было купить только ценой жертвенной смерти. Но слово "куплено" на самом деле — более позднее и является фиктивным логическим обоснованием. Резня и жертвоприношение, расчленение и кровавые дары предоставляют магические гарантии земного плодородия. Мы неправильно понимаем эти обряды, если считаем их жестокими. Для ранних культур и даже для самих жертв эта последовательность событий была необходимой и самоочевидной.

     Основным явлением, на котором основано верование о связи между женщиной, кровью и плодородием, по всей вероятности, является прекращение менструальных кровотечений во время беременности, из которых, с архетипической точки зрения, строился зародыш. [17]

     Эта

интуитивно прочувствованная связь лежит в основе взаимоотношений между кровью и плодородием. Кровь означает плодородие и жизнь, точно так же, как кровопролитие означает потерю жизни и смерть. Следовательно, первоначально пролитие крови было священным действием, будь то кровь дикого животного, домашнего животного или человека. Чтобы быть плодородной, земля должна пить кровь, и поэтому для увеличения ее силы совершались кровавые возлияния. Но владычицей кровавой зоны является женщина. Она владеет кровавой магией, которая заставляет течь жизнь. Поэтому одна и та же богиня очень часто является повелительницей плодородия, войны (Рис. 16) и охоты.

     Двойственный характер великой Матери Богини, если исключить Индию, наиболее отчетливо проявляется в Египте, где великие богини — будь то Нейт или Хатор, Баст или Мут — являются не только кормящими богинями, которые даруют и поддерживают жизнь, но также и богинями жестокости, кровожадности и разрушения.

     Нейт, небесная корова и первая родившая, "мать, родившая солнце, родившая до того, как существовали роды" и относительно которой Эрман указывает, что "в древние времена она особенно почиталась женщинами", [18]

была богиней войны и руководила наступлением в сражениях. Эта же Нейт, призванная выступить судьей в споре о Горе, угрожающе заявляет: "Или я разгневаюсь, и небо упадет на землю". [19]

     Хатор

, корова и дарительница молока, также является матерью. Она — также мать солнца, особенно почитается женщинами и является богиней любви и судьбы. Ее празднества свидетельствуют о её разгульной, оргиастической сущности и отличаются танцами, пением, звоном систрума (старинный египетский музыкальный инструмент), бряцанием ожерелий и ритмом ручных барабанов. Она является богиней войны или, скорее, кровожадной, безумной разорительницей человечества. "То истинно, не меньше чем ты жив, что одержала я над людьми победу, и это было утешительно сердцу моему", [20]

— сказала она, когда ее послали вершить суд над людьми. Она была настолько опьянена кровью, что боги, чтобы спасти человеческую расу от полного уничтожения, вынуждены были приготовить большое количество красного пива, которое она ошибочно приняла за кровь. "Тогда она выпила его, вкус его был приятен, она вернулась домой и забыла о людях".

     Ее отождествляют с дружелюбной богиней-кошкой Баст, которая в своем ужасном аспекте является богиней-львицей Сехмет. Так что совсем неудивительно, как считает Кеес, [21]

что в Верхнем Египте было широко распространено поклонение льву. Лев — самый красивый и самый очевидный символ свирепого характера великого женского божества.

     Сехмет также является богиней сражений, изрыгающей огонь. Празднование ее обрядов, как и ритуалов дружелюбной богини Баст, сопровождается танцами, музыкой и систрумом, но в лапе она держит львиную голову, "как будто демонстрирует, что эта страшная голова так же хорошо подходит и ей". [22]