Операция «Снег» - Павлов Виталий Григорьевич - Страница 35

Должен сказать, что Фирин был человеком большого мужества. В начальный, самый драматический период войны он партизанил в тылу у немцев, был несколько раз ранен. Особенно сильно досталось правой ноге, и он стал прихрамывать. Хотя здоровьем Фирин похвастаться не мог, я не услышал от него ни одной жалобы. Напротив, он был твердо уверен, что выполнит задание. Мы обсудили вопрос: не стоит ли оставить детей в Советском Союзе? Однако Фирин и его супруга отклонили это предложение, ведь возникли бы новые сложности: нужно было менять легенды-биографии, а в Гонконге уже были получены на всю семью въездные визы. Словом, оба были решительно настроены преодолеть все препятствия.

Прощаясь с ними, я выразил надежду, что мы еще встретимся на Американском континенте. И это произошло через четыре года. В Центре решили, что необходимо увидеться с Фириным, работавшим в нелегальных условиях в Бразилии, чтобы обсудить ряд важных вопросов, отрегулировать связь, в том числе по радио, которая почему-то не ладилась у него, и определить сроки его возвращения домой. Последнее вызывалось тем, что он часто болел. Кроме того, с ним находилась семья — жена и теперь уже трое детей, дальнейшее воспитание которых в духе католической религии, господствовавшей в Бразилии, родители не хотели продолжать слишком долго.

Встретиться с Фириным поручили мне в Уругвае. Фирин прибыл ко мне в Монтевидео из Рио-де-Жанейро. Сразу бросилось в глаза, что выглядит он неважно, еще больше хромает, на его лице лежала печать глубокой усталости. Он пожаловался, что чувствует себя плохо, постоянно мучает боль в раненой ноге. Но жена и дети здоровы.

Сев за столик в удобном кафе на открытом воздухе, мы подробно обсудили многие проблемы, но времени не хватило, и мы договорились встретиться еще раз на следующий день.

Вторая беседа состоялась в тенистом парке, мы обсудили с Фириным сроки его возвращения в Москву, маршрут следования через Европу и условия связи во время этой поездки.

Все наши договоренности были точно выполнены. В 1960 году Фирин вместе с семьей благополучно вернулся на Родину.

Питер и Хелен. Так звали по паспорту супругов Крогеров. И фамилии, и имена, конечно, вымышленные. Под ними наши выдающиеся разведчики, Герои Российской Федерации, действовали в составе лондонской резидентуры Бена (полковник Конон Трофимович Молодый, по легенде, канадец Гордон Лонсдейл). А настоящие фамилия и имена этих бывших американских граждан — Коэны Моррис и Леонтина. Они прибыли в Лондон в начале 1955 года, чтобы создать там нелегальный пункт двусторонней связи с Центром.

Для их легализации пришлось преодолеть немалые трудности. Дело в том, что они были сильно засвечены на разведывательной работе в США во время войны и в первые послевоенные годы.

Коротко о Крогерах. Питер, 1910 года рождения, в 1935 году окончил университет и работал преподавателем средней школы. В составе интернациональной бригады он участвовал в борьбе с фашистами в Испании в 1937-1938 годах, был ранен. Там, в Испании, в 1938 году его привлекли к сотрудничеству с нашей разведкой и в ноябре того же года направили в США в качестве агента. С начала 1940 года он был курьером— связником с несколькими источниками, а затем их групповодом-руководителем. Успешно выполнял и некоторые другие разведывательные задания.

В начале 1941 года Питер оформил брак с Хелен, американкой польского происхождения, которая была моложе его на три года. Еще раньше по рекомендации Питера она была привлечена к сотрудничеству с нашей разведкой и фактически являлась помощницей своего будущего мужа.

Во время войны, в 1942 году, Питера призвали на военную службу. С 1944 года он был в действующей американской армии в Европе, участвовал в боях против немцев. В ноябре 1945 года его демобилизовали, а в декабре с ним встретился в Нью-Йорке сотрудник нашей разведки А.А.Яцков. Вскоре, однако, работу с Питером и Хелен пришлось прекратить: резко осложнилась оперативная обстановка в результате предательства Элизабет Бентли. Только в августе 1948 года появилась возможность восстановить связь, и супруги вновь начали активно действовать. Они обеспечивали надежную нелегальную связь с несколькими агентами, поставлявшими особо ценную информацию.

В 1949 году Питер и Хелен были переданы в распоряжение Абеля, который только что прибыл в США. Правда, работать с ними ему довелось недолго. Впоследствии они с юмором вспоминали свою первую встречу с резидентом. Дело в том, что из-за не очень удачно обусловленной связи они вынуждены были не раз появляться около обезьянника в зоопарке, пока не встретились со своим новым руководителем. Они шутили, что надоели даже обезьянам.

Потом Питер и Хелен говорили мне, что Абель оказался опытным, вдумчивым и внимательным другом. Он отдавал им много времени, обучая новым методам работы. В нем им особенно импонировали широта кругозора, глубокие знания в разных областях человеческой деятельности, творческий подход к решению даже самых, казалось бы, простых задач. С новым руководителем было легко работать, несмотря на его высокую требовательность и даже, как им иногда казалось, излишнюю дотошность. Когда они впервые встретились с Абелем, перед ними предстал фермер из Новой Англии: одет в легкую летнюю рубашку, на голове мягкая соломенная шляпа. Словом, его нельзя было отличить от простого американца.

Хелен сожалела, что им пришлось поработать с Абелем всего десять месяцев. Питер, вспоминая о нем, говорил:

— Прежде всего это был очень терпеливый человек и относился к людям с большим уважением. Он никогда не пытался поставить себя выше других. Он мог говорить с Хелен о новых веяниях в моде и женской психологии так же свободно, как со мной об искусстве и истории. Он был точен и объективен в оценке информации. Самое главное его достоинство — умение понять человека. Мы относились к нему как к старшему брату…

Сотрудничество Питера и Хелен с Абелем было прервано из-за ареста американской контрразведкой в начале 1950 года двух наших ценных источников информации. С одним из них Хелен некоторое время поддерживала связь. Оба знали Питера и Хелен как агентов внешней разведки, им известен был даже их домашний адрес, что ставило под удар всю группу, с которой работали супруги, и могло привести к захвату американской контрразведкой самих Крогеров.

30 июня 1950 года они покинули Нью-Йорк (как позже оказалось, навсегда). Маршрут в Москву проходил через Мексику, Голландию, Швейцарию и Чехословакию. Крогеры благополучно добрались до Цюриха и должны были самолетом лететь в Прагу. Но рейса в ближайшие дни не было, и они, стремясь поскорее попасть в Москву, решили ехать поездом. И тут получилась накладка. Для американских граждан, следующих по железной дороге из Западной Германии в Чехословакию, требовалось разрешение оккупационных властей. Но Питер и Хелен об этом не знали. И серьезно обеспокоились, когда западногерманские пограничники, обнаружив отсутствие соответствующей отметки в паспортах, хотели снять их с поезда и передать американской комендатуре. Спасло то, что они ехали в праздничные дни, в комендатуре никого не оказалось. Тогда Питер и Хелен решили разыграть из себя наглых, спесивых и богатых американцев, которых осмеливаются задерживать какие-то «фрицы». Особенно эта роль удалась Хелен, которая разбушевалась вовсю. Немцы в конце концов решили не связываться с важными янки и отстали.

К середине ноября 1953 года в Центре был разработан план дальнейшего использования Питера и Хелен. К этому времени они хорошо отдохнули, подлечились и неплохо освоились с жизнью в Москве. Спустя несколько дней мы познакомили их с будущим руководителем Беном — Кононом Трофимовичем Молодым, который впоследствии стал широко известен на Западе как Гордон Лонсдейл.

Правда, тогда мы не раскрывали перед Питером и Хелен все свои планы. Объяснили, что они и Бен окажут друг другу «взаимную помощь» — супруги должны шлифовать английский язык Бена, а он займется их разведывательной подготовкой.

Такое тесное общение помогло Бену изучить своих будущих помощников, их личные и деловые качества. «Прежде всего, — характеризовал он супругов, — Питер и Хелен серьезно и добро совестно подходят к изучению материала и выполнению заданий. По своей натуре Питер очень педантичен. Он стремится вникать в мельчайшие, зачастую ненужные подробности. Новый материал осваивает медленно, однако запоминает твердо. Для него характерно тщательное обдумывание своих высказываний и поступков.