Мятежник - Корнуэлл Бернард - Страница 60

- Здесь нет поворотного депо.

- Движение задним ходом возможно?

- Да, сэр, - кивнул Рейнольдс.

- Сколько отсюда до Манассаса?

- Сотня миль, сэр.

- Значит, отправимся на войну задним ходом, - удовлетворенно заключил Старбак.

Вашингтон Фалконер, прибывший с кавалерийским отрядом Легиона на станцию, был очень и очень зол.

Он ожидал два поезда с прицепленным к одному из них личным вагоном начальника, а вместо этого его встречали лишь взбунтовавшийся инженер с развернутым в обратную сторону локомотивом и тендером в связке с семнадцатью товарными и двумя полувагонами. Работник телеграфной станции пытался объяснить Линчбургу, почему это вдруг им стоить забыть о паровозе, а Рейнольдс пытался расчистить путь на север мимо Шарлотсвилла.

- Бога Ради, Нат! - кипел полковник. - Что за чертов бардак?

- Издержки военного времени, сэр?

- Черт, мои приказы были вполне доступными для понимания! Ты и с простейшими вещами не можешь разобраться?! - он умчался, дабы обрушить праведный гнев на ворчащего инженера.

Адам бросил взгляд на Старбака и пожал плечами:

- Извини. Он сейчас не самый счастливый человек.

- Как там мисс Пелэм?

- Ужасно. Просто кошмар, - Адам покачал головой. - Скоро, Нат, еще больше женщин получат те же новости. И их будут сотни.

Адам обернулся к улице, ведущей на станцию, когда в поле зрения появились первые пехотинцы Легиона. Колонну на марше с обеих сторон окружали две беспорядочные группы - жены, матери и дети. Некоторые несли ранцы, чтобы хоть как-то облегчить ношу мужчин.

- Боже, ну и бардак, - сказал Адам. - Предполагалось, что мы выступим три часа назад!

- Говорят, на войне ничто никогда не идет по плану, - жизнерадостно заметил Старбак. - А если и идет, скорее всего, это обман. Надо привыкнуть к бардаку. И извлекать из него максимум пользы.

- Отцу вряд ли это удастся, - признался Адам.

- Значит, ему повезло, что у него есть я, - Старбак дружелюбно улыбнулся Ридли, появившемуся вместе с Легионом. Нат решил, что будет крайне любезен с Итаном до конца жизни последнего. Ридли его проигнорировал.

Полковник планировал с комфортом обустроить Легион в вагонах к десяти часам утра, но лишь в пять часов вечера единственный состав потащился на север.

Пехоте, запасу провизии на три дня и боеприпасам места хватило, а вот всему остальному - нет. Офицерские лошади и слуги поместились в двух полувагонах.

Полковник путешествовал в служебном вагоне, прибывшем вместе с локомотивом, остальные же разместились в товарных. Полковник, серьезно относившийся к своим обязанностям начальника ветки, строго приказал сохранить вагоны нетронутыми вплоть до узла в Манассасе. Однако стоило ему об этом заикнуться, сержант Траслоу тут же пробил дыру в боку вагона невесть где найденным топором.

- Ребятам нужны свет и воздух, - буркнул он полковнику, снова занося топор. Фалконер отвернулся, словно не замечая, как Легион с энтузиазмом принялся за обустройство вентиляции вагонов.

Для кавалерии, двух шестифунтовиков с зарядными ящиками и передками, чугунных походных печек и повозок места не хватило.

Палатки Легиона были закинуты в вагоны в последний момент, капельмейстер Литтл прихватил свои инструменты, выдав их за медикаменты.

В суете погрузки едва ли не были забыты знамена Легиона, но Адам углядел оставленные на зарядном ящике кожаные чехлы и загрузил их в служебный вагон.

На станции царил настоящий хаос - женщины и дети в последний раз прощались с мужчинами, солдаты осушали фляжки и наполняли их из пробитых в цистерне с водой отверстий.

Фалконер выкрикивал последние приказы кавалеристам, артиллеристам и обозу с повозками, которым придется передвигаться по дороге.

Он рассчитывал, что им понадобится три дня, тогда как железнодорожному составу, пусть и с пробитыми буксами, хватит и одного.

- Увидимся в Манассасе! - сказал полковник, адресуясь лейтенанту Дейвису, старшему конвоя. - А может, и в Вашингтоне!

Анна Фалконер, прибывшая из Фалконера на своей двуколке, настояла на вручении маленьких флажков Конфедерации, которые она со служанками вышила в Семи Источниках.

Ее отец, недовольный задержкой, приказал машинисту дать сигнал, чтобы собрать людей по вагонам, но звук свистящего пара напугал некоторых лошадей, и один из темнокожих слуг сломал себе ногу, когда его лягнула кобыла капитана Хинтона.

Слугу унесли с поезда, и во время этой задержки двое солдат из пятой роты решили, что не хотят воевать, и дезертировали, а трое других настояли на дозволении немедленно присоединиться к Легиону и забрались в поезд.

Наконец, в пять часов поезд двинулся в путь. Его скорость не превышала десяти миль в час из-за сломанных осевых буксов, и он полз на север, как черепаха, лязгая колесами на стыках и уныло звеня колоколом среди заливных лугов и зеленых полей.

Полковник всё ещё был зол из-за сегодняшних проволочек, но солдаты находились в отличном настроении и весело распевали, пока поезд пыхтя оставлял позади холмы, дымя среди деревьев. Они оставили позади конвой с фургонами, пушками и кавалерией и медленно двигались в ночь.

Путешествие на поезде заняло почти два дня. Битком набитые вагоны простояли в ожидании двенадцать часов на станции в Гордонсвилле, еще три часа в Уоррентоне и бесконечное ожидали загрузки на тендер дров или заполнения цистерн с водой, но в конце концов в жаркий субботний полдень они добрались до станции Манассас, где располагалась ставка армии Северной Виргинии.

Никто в Манассасе не знал о прибытии Легиона или что с ним делать, в конечном счете штабной офицер направил Легион к северо-востоку от небольшого городка, к проселочной дороге, которая вилась посреди небольших крутых холмов.

Остальные войска стали лагерем в в низине, орудия разместили у ворот фермы, и присутствие других войск придал солдатам Легиона полное тревоги чувство, что они стали частью крупного предприятия, суть которого никто из них не мог себе по-настоящему уяснить.

До этого времени они были Легионом Фалконера, находясь в полной безопасности в Фалконере, возглавляемые полковником Фалконером, но поезд неожиданно занес их в незнакомые места, где они затерялись в этом непонятном и неконтролируемом процессе.

Уже почти стемнело, когда штабной офицер указал на фермерский дом, находившеийся справа от дороги на широком, лишенном растительности плато.

- Ферме всё ещё занята, - сказал он Фалконеру, - но похоже, что этот луг пустует, так что располагайтесь.

- Мне необходимо увидеться с Борегаром, - Фалконер был раздражен из-за всей этой вечерней неразберихи. Он хотел точно знать, где они сейчас находятся, а штабной офицер не мог дать ответ, полковник хотел со всей определенностью понимать, каких действий ждут от его Легиона, но штабной офицер и этого не знал. Не было ни карт, ни каких-либо приказов, ни малейшего представления о том, где они находятся.

- Я должен сегодня же увидеть Борегара, - настаивал на своем Фалконер.

- Я полагаю, генерал будет действительно рад вас видеть, полковник, - тактично ответил штабной офицер, - но я считаю, что всё же лучше будет подождать до утра. Скажем, часов этак в шесть?

- Ожидается сражение? - напыщенно спросил Фалконер.

- Думаю, может, и завтра, - штабной офицер пыхнул сигарой. - Янки где-то там, - он ткнул горящей сигарой куда-то на восток, - и полагаю, мы пересечем реку, чтобы с ними поздороваться, но генерал не отдаст приказа до утра. Я вам объясню, как его найти, и будьте там в шесть, полковник. Это даст вам время, ребята, чтобы успеть помолиться.

- Помолиться? - тон Фалконера предполагал, что штабной офицер тронулся умом.

- Завтра день Господа, полковник, - с укором отозвался капитан, и так оно и было, потому что следующий день был воскресеньем, 21 июля 1861 года. И Америка будет сломлена сражением.

К двум часам ночи в воскресенье воздух уже был удушающе горячим и безветренным. До восхода солнца оставалось еще два с половиной часа, и на безоблачном ярком небе еще сияли звезды.