Мальтийский орден в прошлом и настоящем - Печникова Раиса Юрьевна - Страница 22

Госпиталь для ордена — это обязательный атрибут его деятельности; недаром великий магистр по-прежнему именовался «servus pauperum Christi et custos Hospitalis Hierusalem» («слуга нищих Христовых и настоятель госпиталя Иерусалима»). Уход за больными и «помощь бедным» оставались своего рода символом существования братства, которое помимо ратных дел и благотворительности все больше увлекалось коммерческими предприятиями. Увеличение масштабов торговых операций нашло отражение во всех договорах, упоминавшихся ранее, в которых обязательно присутствовал пункт о «свободе негоций» на территориях как христианских, так и мусульманских стран. В Александрии, крупнейшем средиземноморском центре международной торговли, мамлюкский султан даже разрешил ордену открыть собственные склады. О масштабах коммерческой деятельности иоаннитов свидетельствует хотя бы тот факт, что по договору с правителем Туниса (1478 г.) они ежегодно покупали на подвластных ему территориях до 30 тыс. модиев зерна (1 модий — около 40 л). На самом острове возникли филиалы европейских банков и меняльные конторы, появились общины венецианских и неаполитанских купцов. Не брезговали рыцари и такой статьей дохода, как продажа индульгенций, особенно на территории Папского государства.

Рыцари уделяли внимание и духовным потребностям. На Родос приглашались известные итальянские зодчие, художники, искусные ремесленники. Его посещали ученые и поэты, здесь любили и ценили византийскую литературу, наиболее развитую и утонченную по тем временам. Немалое распространение получили рыцарские романы и куртуазная поэзия, под влиянием которых на Родосе сложилась весьма своеобразная форма любовной лирики, известная под названием «Родосская любовная поэзия». Основными языками общения среди братьев были поначалу французский, вытесненный позже итальянским, а также латынь.

Таким образом, к двадцатым годам XVI в. на острове сложилось законченное и для своей эпохи совершенное феодальное государственное образование. Уничтожить этот «христианский вертеп» и вознамерился очередной турецкий султан Селим I, прозванный Грозным. В 1514 г. в сражении при Чалдыране он разгромил армию иранского шаха Исмаила I. Не желая примириться с потерей «своих» территорий — Западной Армении, Курдистана, Ирака, Исмаил сделал попытку договориться с госпитальерами о выдаче ему сына злополучного Джема[6], с тем чтобы от его имени организовать новую кампанию против Турции. Пока шла переписка и родосские рыцари решали, стоит ли им вызывать гнев султана, Селим I продолжал свои завоевания: присоединив к своей империи Восточную Армению, остатки Анатолии, Сирию и Палестину, он нанес сокрушительный удар по мамлюкскому Египту, с которым иоанниты как раз накануне заключили очередной мирный договор, по которому орден обязывался в случае необходимости оказать военную помощь египетскому султанату. Когда же эта помощь срочно понадобилась, выяснилось, что «суровая реальность» не позволяет госпитальерам организовать сколько-нибудь значительное содействие мамлюкскому государству.

В апреле 1517 г. турецкие войска взяли столицу Египта Каир, и госпитальеры отчетливо осознали, что следующим будет Родос. Но прошло еще почти пять лет, прежде чем «наместники Аллаха на Земле» вплотную приблизились к этой своей давнишней цели.

В 1521 г. султан Сулейман I, сын Селима и достойный продолжатель завоевательной политики отца, захватил Белград. По всем столицам мира разослал он фетхнаме — «письма о победе», не забыв при этом и великого магистра ордена иоаннитов Филиппа Вилье де л'Иль-Адама[7] (1521—1534). Обычный жест вежливости в необычно сложных условиях превратился в грозное предупреждение рыцарям-госпитальерам. Положение острова было безнадежным. Иоанниты были оставлены один на один с врагом, как в свое время в Палестине, когда расточавшие похвалы храбрости и боевому духу рыцарей и называвшие их «мечом, нацеленным в самое сердце нечестивых», католические государства в трудную годину не смогли или не сочли нужным протянуть ордену руку помощи.

Действительно, Сулейман I (в будущем — «Кануни», т.е. Законодатель, а для Европы — Великолепный), при котором Османская империя достигла зенита своего могущества, определил наивыгоднейший момент для нападения. Испания и Франция боролись друг с другом за владычество в Италии, а папа — традиционный покровитель иоаннитов — был озабочен расколом в католической церкви, набиравшим силу после призыва немецкого монаха Мартина Лютера (1517 г.) к «христианской свободе». Венецию туркам удалось нейтрализовать одним ловким шагом — заключив с ней договор, предоставивший морской республике торговые привилегии. Помощи рыцарям ждать было неоткуда.

Весной 1522 г. султан начал снаряжение огромной флотилии, и 24 июня турецкая армада из 400 с лишним кораблей подошла к Родосу. Часть из них бросила якорь у берегов острова, остальные, высадив солдат, направились за подкреплением в Анатолию. В результате под стенами крепости к 28 июля, когда приготовления к штурму были завершены, собралось огромное войско, насчитывавшее 200 тыс. человек. Как и сорок лет назад, ядро османской армии составлял десятитысячный корпус янычар, отборная гвардия султана, который на сей раз лично возглавлял операцию. Турки имели на вооружении все необходимое для массированного штурма крепости — мины, стенобитные орудия, лестницы и т.п.

Что же могли противопоставить им защитники Родоса? В этот момент на острове находилось всего 7,5 тыс. человек, способных носить оружие. Из них собственно рыцарей было не более 290 и с ними около 300 оруженосцев. Еще 400 воинов удалось завербовать на Крите, без ведома Венеции, который он принадлежал и которая находилась в «состоянии дружбы» с султаном. Еще 50 человек набрали из венецианских и генуэзских моряков, поступивших на службу ордена. И наконец, главные силы гарнизона крепости были сформированы из самих родосцев-греков (5 тыс.), которые грудью стали на защиту родного острова.

Итак, расстановка сил не предвещала ничего хорошего: в то время как немногочисленные защитники острова под началом восьмидесятилетнего великого магистра де л'Иль-Адама могли рассчитывать только на себя, султан опирался на всю мощь своей огромной империи.

Командующим (сераскером) турецкого войска был назначен второй везир Мустафа-паша, в военный совет входил Курдоглу — знаменитый морской разбойник и давний враг иоаннитов, получивший из рук османского правителя («правителя всех земных правителей») чин адмирала. Под их началом осада продолжалась до октября 1522 г. Несколько раз в течение августа и сентября турки штурмовали крепость, но все их усилия оказались тщетными. В организации обороны де л'Иль-Адам применил ту же тактику, что и его предшественник в 1480 г.: каждому языку был выделен определенный участок крепостной стены, за который он нес полную ответственность. Так, языки Италии, Франции и Кастилии защищали крепость с моря, а Оверни, Прованса, Англии, Арагона и Германии — со стороны острова.

Особо тяжело пришлось итальянским, английским и арагонским рыцарям. 4 сентября туркам удалось взорвать и разрушить часть бастиона языка Англии и ворваться в крепость, однако в результате контратаки, которую вел лично великий магистр, их удалось отбить. 9 сентября Мустафа-паша вновь атаковал эту же часть стены, но, потеряв три тысячи убитыми, вынужден был отступить. Снова и снова османы штурмуют цитадель Родоса: 13, 17, 24 сентября, но военное счастье пока на стороне госпитальеров. Только за один месяц турецкая армия не досчиталась почти 10 тыс. человек.

Велики были потери и ордена. Все труднее становилось сдерживать натиск свежих сил противника. В октябре Сулейман I назначил нового сераскера — бейлербея Румелии Ахмед-пашу, но прошло еще почти три месяца, прежде чем чаша весов стала склоняться в пользу осаждавших. В ноябре султан сделал попытку принудить рыцарей к сдаче. Де л'Иль-Адам первоначально отверг все турецкие предложения, но под давлением капитула, созванного им 9 декабря, вынужден был стать на путь переговоров. Сулейман I требовал безоговорочной капитуляции; при этом он гарантировал личную свободу как иоаннитам, так и жителям Родоса и обещал отпустить всех желающих покинуть остров вместе с их личным имуществом. Великий магистр, к которому поступили сведения о якобы готовившейся в Неаполе подмоге, пытался оттянуть время.

6

Противоречие с представленными выше следующими сведениями: «За „устранение“ принца Баязид пообещал папе 300 тыс. дукатов, и последний не устоял: в 1495 г. по дороге из Рима в Неаполь Джем внезапно заболел и в страшных мучениях скончался». Выходит, что к 1514 г. Джем был мертв почти 20 лет. (Прим. выполнившего OCR.)

7

Fra Philippe Villie de L'Isle-Adam. Данные с памятной орденской медали, представленной в Интернете на соответствующем сайте. (Прим. выполнившего OCR.)