Смертник в серой шинели. Трилогия - Конторович Александр Сергеевич - Страница 3

Салон был засыпан деньгами. Разбросанные взрывом новенькие долларовые купюры лежали повсюду. На полу, на телах, на ковриках и сиденьях.

- И что ты теперь предлагаешь делать?

- Ну… - Вяльцев озадаченно почесал затылок. - Даже и не знаю…

- Так что, друг Вова, извини, но в машину я не полезу. Во всяком случае, один. И до приезда руководства туда даже и не загляну.

- Да ладно тебе! Что я, в самом деле, на тебя подумаю, что ты мог что-то оттуда взять?

- Ты, может, и не подумаешь. Забыл, кто у нас сегодня ответственный по округу?

Кислое выражение его лица показало мне, что это он прекрасно помнит.

- Так вот, стоит кому угодно из нас туда засунуть хоть палец… и с нас будут вычитать эту сумму до конца жизни.

- Какую сумму?

- Недостачи.

- Какая, на фиг, недостача! Это ж бандит лежит!

- Да? Ты его уже осудил? И приговор на руках? Мало тебе примеров из недавнего прошлого?

Вяльцев засопел. В прошлом году задержанный с оружием бандюган накатал заяву на задержавших его оперов. Мол, сняли у него с руки часы и отобрали деньги. Прискакавшие мгновенно ребята из отдела по борьбе с личным составом нашли у одного из оперов двести долларов. И хотя в заявлении указывалась цифра в десять тысяч, ничего им не помогло. Ребят с треском выперли из органов. А через некоторое время закрыли дело и на бандюга. Хоть ствол не вернули, и то хлеб. Эти ребята были как раз из Вовкиного подразделения.

Он еще раз заглянул в салон и напрягся.

- Саша! Посмотри!

- Чего там?

- Вон там, между сиденьями!

- Что там такое?

- Блокнот "Седого"!

Этот блокнот я даже как-то имел сомнительное счастье лицезреть. Приличных размеров книжица в кожаной обложке. В него покойный авторитет записывал все, представлявшееся ему интересным. У оперов давно чесались на него руки.

- Саша! Я тебя коньяком вусмерть упою! Достань его!

- Сам доставай.

- Ну,… пожалуйста!

Я приподнялся на носках. Где там этот блокнот? Ага…

- Так. Дверь я открывать не буду. Да и не выйдет, замки заблокированы или заклинило.

Сделаем так. Блокнот выбросило на улицу взрывом. Усек?

- Да!

- Твои ребята подтвердят, что я в машину не залезал и дверей не открывал? Только снаружи обошел и визуально осмотрел на предмет наличия взрывоопасных предметов.

- Спрашиваешь! - даже обиделся он.

- У меня, Вова, задница одна! Значит, так. Дуй к нашему автобусу и тащи сюда сумку с вещдоками. Там должен быть ломик, иначе я до этого блокнота через окно не дотянусь.

Через пять минут он бегом притащил мне сумку.

Так, ломик в руки, привстаем… тянемся… хренушки! Блокнот гладкий, ломиком его не зацепить. Да и дотянуться до него… тоже не сахар.

Назад ломик. Что делать? Взгляд упал на полусамодельный тесак. А что? Кончик у него вполне себе острый, если на него нанизать книжицу… Может и сойти. Особенно если встану повыше. Повыше? "Кюлленберг"! Он прочный, выдержит.

Сказано - сделано. Чемодан к двери, встаем. Хрустит, но держит. Ничего, чай не впервой… выдержит. Рукава шинели подвернуть, тесак в правую руку. Левой опираемся на дверь. Места для замаха мало, надо его с первого удара наколоть. Отлетит потом под сиденье, и все - кончились поиски. Замах!

Лежавший на правом переднем сиденье охранник "Седого" открыл глаза…

Должно быть, возвращение с того света было для него весьма неприятным. Увидеть перед собой мента в шинели, заносящего над ним приличных размеров клинок… И не всякий здоровый-то человек такое выдержит. А уж контуженный полупокойник - и подавно.

Взвизгнув что-то нечленораздельное, он выхватил пистолет и выстрелил. В последний момент я успел прикрыться клинком. Пуля звякнула по лезвию и вылетела в открытое окно. Мою руку ощутимо тряхнуло. Не понимающий что происходит, бандит выхватил из кармана… гранату.

Все! Пипец!

Его рука рванула кольцо…

Машинально я снова прикрылся клинком, словно пытаясь защитить себя от снопа смертоносных осколков…

Хренак!

Сильный удар в руку…

Темнота…

ГЛАВА 2

Плеск воды…

Пожарные?

На хрена они тут?

Машина загорелась от взрыва?

Запаха не чувствую… уже потушили?

А темно почему? И дышать трудно?

Глаза! Неужели… нет, веки хлопают. А отчего так темно?

Ну-ка. Руки-ноги… на месте, даже и шевелятся… в правой руке…

Что там в ней?

Черт!

Шинель!!!

Ее набросило мне на голову, и я ничего не вижу!

Отбросив полу шинели, я рывком поднялся на ноги.

Лес.

Глухой и незнакомый. Темнеет уже, вечер?

Стоп.

Мне жарковато. Это - с какого вдруг бодуна? Да и на дворе осень уже.

А лес здесь откуда взялся?

И куда делся джип? И вообще - что все это значит? Где ребята, бандюганы дохлые куда испарились? Город, наконец, куда исчез?

Н-н-да… Если тут где-то и был город, то явно не поблизости. Воздух здесь был свежим и пах лесом и рекой, но уж никак не железом и не бензином. Сгоревшим тротилом, кстати говоря, не пахло тоже.

А жарко, однако!

Подняв руку, чтобы расстегнуть пуговицы и снять шинель, я обнаружил, что до сих пор сжимаю в ней тесак. Повертев его перед глазами, удалось обнаружить след от пули - маленькую царапину. Надо же… прочный, однако, металл! Надо будет поговорить со следаком, пусть его "забудут" у меня в лаборатории. А что? Толку с него все равно для следствия никакого, а мне память будет. Как-никак, а от пули меня он уберег! Кража, все равно - висяк голимый, так что и вещдоки к ней только шкафы у следователя загромождать будут.

Минуточку…

А где, собственно говоря, находится моя лаборатория? Идти мне куда? И как я объясню свое исчезновение заму? Он-то небось уже весь асфальт на площади вскопал, меня разыскивая.

Охлопав себя по бокам, я проверил наличие пистолета и подсумков. Слава Богу! А то еще и этот геморрой…

А тесак куда девать?

Оглядевшись, я заметил неподалеку от себя торчащий из куста "Кюлленберг". Вот ведь умеют же немцы кондовую технику делать! Лежащей около него сумке повезло меньше. Кое-как мне удалось превратить ее в жалкое подобие мешка, куда я и запихал тесак.

Умывшись в протекавшем мимо ручье, я заодно и хлебнул воды. Вкусно! И привкусов никаких нет. Жить можно!

После ряда попыток я свернул шинель во что-то, напоминающее скатку. И как их в войну солдаты так носили? Или у них шинели другие были? Во всяком случае, одеть ее через плечо, так, как это я не раз видел на фото, не вышло. Пришлось присобачивать получившуюся колбасу к бывшей сумке, ныне именующейся… скажем так - вещмешком…

Взяв в руку чемодан, я потопал вдоль ручья. Как это нас в свое время учили? Ручьи впадают в реки, а реки выводят к людям. Выводили, если быть правильным. Сейчас все это уже не так.

Тем не менее, хоть куда-то, но ручей меня вывел.

Во всяком случае, на дорогу это походило…

По ней я и потопал… направо. Отчего? Да хрен его знает. Мне, собственно говоря, это было пофиг. Если ты не знаешь, куда надо попасть, то не все ли равно, куда ведет эта дорога? То, что это не Подмосковье, я уже успел понять…

Так или иначе, а рассиживаться здесь в ожидании чудесного спасения не приходилось. Отсутствие поблизости каких-либо следов транспортных средств ясно давало понять, что дорог рядом не имеется. Каким бы образом я сюда ни попал, ожидать визита неведомых спасателей не приходилось. Это в наше-то время? Ага, как же! Придут, спасут… потом еще раз и еще… Нет уж! Лучше своими силами доберусь до населенки, там и поспрошаю - куда меня черти занесли?

Подхватив казенный "Кюлленберг", я бодро топал по дороге. По пути прикидывал, как давно по этой дороге что-то ехало?

То, что машины по ней не ходят - ясно и ежу. Ветки слишком низко, машина их посшибала бы. Любая, даже и легковушка. Да и колея… слишком узкая для автомашины, даже и для микролитражки. Явно шины тут не катались, это уже было бы заметно сразу.