Грехи людские - Пембертон Маргарет - Страница 37

Когда потом они лежали рядом и отдыхали, Элизабет положила голову на грудь Адаму и осторожно сказала:

– Мне жаль, если я бываю не слишком горячей в постели, дорогой. Тебе хорошо со мной?

Он покрепче обнял ее.

– Что за глупости ты говоришь! Я совсем не хочу, чтобы ты стала другой. Я люблю тебя такой, какая ты есть. И всегда любил, ты это знаешь.

Она резко повернулась, опершись локтем о постель, и страстно сказала:

– Но я сама хочу быть другой! Я чувствую себя в постели неудачницей!

Он смущенно улыбнулся и притянул ее к себе.

– Какая же ты неудачница, дорогая? Секс – не спортивное соревнование. Ты доставляешь мне удовольствие. А теперь спи и не волнуйся о том, о чем у тебя не должна болеть голова.

Субботний обед в ресторане отеля «Репалс-Бей» позволил им прекрасно провести время и отдохнуть. Отель находился на южном побережье острова, в длинном, сравнительно невысоком здании белого цвета. Фасад выходил на прекрасный залив. Песчаный берег казался усыпанным серебряной пудрой, он плавно переходил в морскую гладь. С другой стороны он прятался в густой зелени, покрывавшей горный склон.

Ледшэмы уже сидели на веранде, когда приехали Адам и Элизабет. Ронни великолепно выглядел в белом полотняном костюме и белоснежной, расстегнутой на груди рубашке. Его гладкие светлые волосы блестели, на лице сияла улыбка победителя.

– Вчера был потрясающий день, жаль, что вы не приехали, – с восторгом начал Ронни, когда они уселись за столик. – Моя лошадь легко обошла остальных. Жюльенна потеряла кругленькую сумму: не поставила на мою лошадь, хотя я уверял, что она непременно выиграет. Но женушка мне не поверила и сделала ставку на какую-то развалину, которая с трудом прошла до конца дистанции.

Жюльенна буркнула что-то себе под нос, а Ронни наклонился и чмокнул ее куда-то пониже уха.

– А я ведь говорил тебе, дорогая, что моя лошадь придет первой. И почему ты решила сделать мне наперекор, ума не приложу!..

Жюльенна засмеялась.

– Потому что ты из тех, дорогой, кому нельзя доверять, вот почему, – с восхитительной улыбкой произнесла она и поцеловала мужа в нос.

В этот момент к ним присоединились Элен, Том и Алистер.

– Ну, что тут у вас? – язвительно поинтересовался Том, усевшись и оглядев чету Ледшэмов. – Мне-то казалось, что после вчерашнего у вас должно быть прекрасное настроение.

– Хорошо еще, что я все легко прощаю, – весело сказала Жюльенна, подставляя щеку для поцелуя. – А кроме того, я хочу, чтобы Ронни точно сказал мне, когда в следующий раз побежит его лошадь. Ведь я вчера потеряла кучу денег!

– У старины Денхолма новый жокей, – сказал Алистер, когда официант уже ставил перед ними ледяной мартини. – Уверяет, что теперь обставит твою лошадь как пить дать. Новый жокей как раз поедет на следующей неделе.

Дружеская болтовня продолжалась, обсуждали, в какой мере успех лошади Ронни следует считать заслугой жокея и какую роль сыграла в этом случае ее величество слепая удача.

– Конечно же, очень многое зависит от жокея, – в который раз настойчиво повторял Ронни. Он говорил так импульсивно, что разговоры за соседними столиками стихли.

Внезапно Элизабет подняла голову и увидела, что к веранде идет Риф Эллиот. Рядом с ним семенила миниатюрная малайка.

– Tiens! – с восхищением в голосе произнесла Жюльенна. – Да как он смеет являться сюда, отлично зная, что здесь обедает его тесть?

И другим присутствующим наверняка пришла в голову та же мысль. Они обернулись на полковника Лэнгдона: как-то он отнесется к появлению собственного зятя в сопровождении такой колоритной спутницы. Однако любопытные были разочарованы: угловой столик, обычно занимаемый полковником Лэнгдоном, оказался пуст. Элизабет против своей воли неотрывно следила за Эллиотом, а Риф прямиком направлялся к их столику. Она была уверена, что ему решительно наплевать, сидит тут его тесть или нет.

– Привет, Том, – сказал он, и от его бархатного низкого голоса по спине Элизабет побежали мурашки. Его гибкое, сильное тело показалось ей сейчас крупнее и выше, чем в баре. Она с усилием оторвала взгляд от Эллиота и уставилась на свой бокал, возмущенная тем, что один только вид Эллиота вызвал в ее душе такую бурную реакцию.

– Приветствую вас, миссис Гарланд, – сказал он, даже не пытаясь скрыть своего удивления. – Поосторожнее с вашим бокалом, пожалуйста. В отличие от лимонада мартини оставляет куда более стойкие пятна на брюках.

Краем глаза Элизабет заметила, как Жюльенна подняла брови и вопросительно взглянула на нее. Удивление отразилось и на лице Адама.

Она подняла глаза и встретилась взглядом с Эллиотом.

– А вы впредь выбирайте слова, мистер Эллиот, – спокойно произнесла она, чувствуя, как удивление Адама сменилось полным недоумением.

Риф Эллиот широко усмехнулся и сверху вниз посмотрел на Элизабет. В его откровенном и наглом взгляде сквозило удовлетворение.

– Позвольте вам представить мою спутницу, Алюту. Алюта, это миссис Гарланд.

Элизабет встала и пожала руку малайки. Женщина была исключительно красива. Ее миндалевидные глаза смотрели уверенно. Если Риф Эллиот и вел себя неподобающе, то его спутнице это было решительно безразлично.

Он представил малайку Жюльенне, а затем Элен и Ронни и, наконец, Тому. Том, полагая, что у Адама пока не было возможности встретиться с Рифом, познакомил их. Ронни тем временем откровенно похотливо разглядывал спутницу Эллиота, а Жюльенна отчаянно пыталась поймать взгляд Элизабет.

– Ну как, видели забег, в котором участвовала моя лошадка? – поинтересовался Ронни. Эллиот слыл знатоком лошадей, и Ронни спешил не упустить случая и дать ему понять, что он и сам не лыком шит. – Выиграла в забеге на милю.

– Поздравляю, – сказал Риф, переводя взгляд с Ронни опять на Элизабет. – Я хотел бы перед вами извиниться более обстоятельно, чем сделал это в прошлый раз, – сказал он.

Элизабет обратила внимание на голубоватый отлив в густых волосах и внушающую ей странное беспокойство чувственность, угадываемую в прекрасно вылепленных, полных губах Эллиота.

– Не пообедать ли нам вдвоем, чтобы я мог искупить свою вину перед вами?

Она услышала, как Алистер Манро поспешно и шумно вдохнул воздух. Элизабет понимала, что их притихший столик с крайним недоумением следит за их разговором.

– Это невозможно, – как можно равнодушнее ответила она, изо всех сил скрывая свое волнение. – Всего доброго, мистер Эллиот.

Ее ответ был недвусмысленным. Улыбка чуть приподняла уголки губ Рифа. Он философски пожал своими мощными плечами атлета, обтянутыми полотняным, превосходно сшитым пиджаком.

– Всего доброго, миссис Гарланд, – сказал он и кивнул Ронни и Тому. Обняв за талию свою подружку, Эллиот направился к угловому столику.

– Господи, ну и нервы же у него! Прямо стальные, – недоуменно протянул Алистер. – Интересно, что было бы, заявись сейчас сюда Лэнгдон?

Никто не ответил. Адам со странной интонацией в голосе сказал:

– Не знал, Бет, что вы уже знакомы. О чем это он разговаривал с тобой, я что-то не понял? Почему этот человек хотел извиниться перед тобой?

На щеках Элизабет заалел едва заметный румянец.

– Да так, ерунда. В клубе у нас произошло маленькое недоразумение. Я нечаянно уронила бокал с лимонадом и забрызгала ему брюки, вот, собственно, и все.

Глаза Жюльенны полыхнули огнем. Стало быть, в тот день, когда она хотела остаться в клубе и поболтать с Рифом, Элизабет уже пообщалась с ним. Как ловко у нее все получилось, Эллиот даже предложил ей пообедать вдвоем. Причем не постеснялся сказать это в присутствии Адама. Очень интересно.

– Даже Эллиоту не позволено ходить сюда под ручку с цветными шлюхами, – произнес Ронни Ледшэм голосом, полным восхищения. – Ведь здесь частенько бывала Мелисса.

При этих словах Ронни на лице Тома застыло жесткое выражение.

Его свояченица поспешила сказать:

– Ну, Мелиссу после суда вообще никто не видел.