Санкт-Петербургский бал-маскарад [Драматическая поэма] - Киле Петр - Страница 4

4

Пещера нимф исчезает; публика теряет из виду Адониса. В павильоне из колонн привлекает внимание всех изваяние из белоснежного мрамора, слегка окрашенного в телесный цвет, с окрашенными очами, которые светятся, как живые. Вне всякого сомнения, это одно из чудес света древности Афродита Книдская. Но мы-то в ней узнаем Венеру Таврическую из Эрмитажа во всей свежести паросского мрамора и ослепительной красоте богини, с цельными руками, исполненными изящества и грации, как и ее ноги

У подножия статуи останавливаются Пракситель и Фрина, как становится ясно из их обращений между собою. Они в возрасте, скульптор, столь загорелый, словно отлит из бронзы, с щетиной седеющей бородки; гетера выглядит, как женщина со следами былой красоты.

         ГОЛОС ПОЭТА Я снова у подножия богини; Безмолвный, я пою ей гимны Из детских сновидений и мечты     Пред тайной красоты,     Что нас влечет, как песня. В стыдливой наготе своей прелестна,     Богиня слышит звуки с гор, Куда и обращает дивный взор. У моря, у небес укромна местность,     Как в детстве, и сияет вечность, И мир старинный полон новизны,     Как в первый день весны.     Здесь тайна древних - в изваяньи Предстало вдруг божественное в яви!              ФРИНА Поверить не могу, что это я!          ПРАКСИТЕЛЬ А я тебя и вижу, как тогда, Когда впервые я тебя увидел, Гетеру как богиню красоты Без пеплоса, в прекрасной наготе, В чем вся отрада бытия и счастья!              ФРИНА А возраст мой? Его не замечаешь?          ПРАКСИТЕЛЬ Черты твои из юности я вижу, Поскольку чту, по-прежнему люблю.               ФРИНА          (вся засветившись, предстает совсем еще юной) Я лет своих не чувствую с тобой.          ГОЛОС ПОЭТА Чудесна Фрина красотой девичьей, Без ложной скромности смеясь: дивитесь! Ну, как не радоваться мне Моей любви, моей весне? А туловище женственно на диво, Как и живот, таит в себе стыдливо Желаний льющуюся кровь, Истому неги и любовь. И поступь легкая изящных ножек На загляденье выражает то же. И грудей нет милей, как розы куст, И нежный, бесподобный бюст, Увенчанный пленительной головкой Со взором вдаль, с улыбкой нежно-гордой.

      У рощи показывается Хор муз.

          ХОР МУЗ Сошлись друзья в дубовой роще. Адониса не видно. Где он? Небось опять у Афродиты Блаженствовал и где-то спит. Он спал действительно тут рядом, Откуда ждали кабанов На запах мяса или рыбы И прошлогодних желудей. Он спал, витая в сновиденьях, С сознанием, что все во сне: Явленье нимфы-Афродиты, И обольщенье, и любовь, И тут кабан свирепый скачет, И прямо на него несется, А он стрелу достать не может, С копьем бы выйти - нет его. Он беззащитен перед зверем, Косматым, яростным, как буря. Но это происходит в яви! Друзья все видят. Что он медлит? Вскочить на дерево успел бы, Проворный в беге и в прыжках. А он от страха словно замер... Иль смелым слыл в кругу друзей, Один же выйти не решиться, С надеждой мимо вдруг промчится? Увы! Промчался было мимо Косматый зверь и как споткнулся, Учуя веянья любви И амброзийной женской плоти, И крови поцелуйных ласк, Что для него, как знак к свирепству. Пронзив Адониса клыками И завертев над головой, Кабан отбросил тело наземь И, как в испуге, убежал. Затихло все, как перед бурей, Сокрылось солнце, словно ночь Уж опустилась, как в затменье. Друзья Адониса, погнавшись За кабаном, как заблудились, И тело друга где-то ищут. Меж тем бежала Афродита По склону гор к дубовой роще, Одетая едва, босая, И ножки дивные в крови, В слезах богиня, с нею нимфы, И плачет лес, и небо в тучах. Лужайка убрана цветами. Адонис мертв, надежды нет; Она его не сберегла, Не отвратила от охоты; Сама за ним в лесах укрылась, Как нимфа юная, вакханка, Дионисийских празднеств чудо. Незрелой юности любовь Невинна, трепетна до дрожи, Да с красотой, к любви влекущей, Как песнопения поэтов. В слезах призналась Афродита: Замучила своей любовью Красавца-юношу до смерти. Любовь и будет сладким счастьем, Когда и лучше не бывает, Но взлет на крыльях наслаждений, Как озарений для поэтов, Несет падение и смерть, - С бессмертием любви в веках. По заклинаньям Афродиты, Повсюду, где упала кровь Из ран Адониса на землю, Цветы пробились, анемоны; И также, где упали капли С прелестных ножек Афродиты, Взошли цветы, их нет чудесней: То розы, алые, как кровь, Во красоте сама любовь.