История Кристиэна Тэхи (СИ) - "Реимарра" - Страница 84

Заканчивал дела в лазарете и возвращался домой, в личные покои заместителя коменданта, к Рихану. Уважение, едва ли не большее, чем к старшему. Еще бы – принять звание главного лекаря огромной крепости в двадцать четыре года, после четырех лет ученичества и года работы лекарем. Но и сам господин Эррехет признал, что дар и умения Кристиэна уже равны умениям мастера, а поскольку мальчик еще молод, то он превзойдет учителя. Так пока и получалось – Кристиэн умел зашить любую рану так, что больной не мучился от боли, мог найти наиболее верное средство от болячек и приготовить лучшую настойку для больного зуба, мазь для ноющих суставов. Учился до сих пор – ни Рихан, ни руководство крепости не жалели денег на книги. Рихану не нравилось одно – Кристиэна теперь могли выдернуть по срочному делу даже из постели, даже ночью адъютанты могли постучать в двери и передать просьбу господину Кристиэну Айэ (пропускали, сволочи, часть имени), немедленно соизволить явиться, например, к рожающей племяннице брата коменданта или к какому другому страждущему. Кристиэн являлся, конечно, куда он денется, и приказа не ослушаешься и сердце доброе. А ночь испорчена. Или вот в прошлом году, поветрие было, все, как назло, простужались и перлись в лазарет, вместо того, чтобы в кровати валяться и теплое вино пить. Кристиэн разрывался делать снадобья и каждому идиоту разъяснять, как их пить. Дома почти не появлялся, приходил домой и падал в объятья, уставший. Но именно Кристиэн сидел ночами с Риханом, сам ухаживал, сам лечил, когда того ранили в степной стычке. И Рихан еще бы подставился, только для того, чтобы увидеть снова этот взгляд – перепуганный, тревожный и любящий. Или может не надо ран, Кристиэн испереживался весь, из-за пустякового пореза на боку. Но нежность рук и цепкость взгляда, когда Кристиэн сам зашивал рану – не забыть. Теперь они вдвоем, наконец-то. Кристиэн нежится на, почти белом, песке, облепившем влажное после моря тело, дремлет. Мирная жизнь, которой никогда не жил Рихан – просыпаться, есть, купаться и дремать на солнце. День почему-то кажется дольше и похож один на другой, сонный и ленивый. Лег рядом, погладил спутанные пряди темных волос, младший открыл глаза, улыбнулся радостно и светло. Они почти не говорили, уже понимали друг друга без слов, да и напрягать Кристиэна не хотелось. Раненое, когда-то давно, горло так и не зажило до конца и говорить Кристиэн мог, но через силу, понемногу и от этого каждое его слово было для Рихана драгоценностью.

- Я опух от безделья, – посетовал Рихан, – жрать и спать это конечно хорошо, ночью тоже неплохо, но куда девать столько времени? Думал, уедем – ничего делать не буду, вообще – лягу и буду лежать, как бревно. Ага… слушай, господин старший лекарь, ты когда-нибудь из ивы кресла или лежанки делал?

Кристиэн удивленно моргнул, покачал головой. Что еще за кресла? И чтобы Рихан говорил о креслах? К шутливому поддразниваю «господин старший лекарь» уже привык. Рихан скрывает это, но гордится им, своим младшим. И даже в этом обращении видна гордость. Это было приятно, очень приятно.

- Я в детстве делал – у степняков научился. Режешь иву, тонкие палочки, как древки для стрел, сушишь и связываешь веревкой или жилами, как вроде коврика. Потом три палки в землю и цепляешь. У костра сидеть будем, вечером, удобнее станет. Так что хватит яйца греть, пошли искать иву. Ты у меня совсем обленишься так.

Вставать и отходить от моря Кристиэну не хотелось. Он никак не мог надышаться морским воздухом, никак не мог наплаваться, не перебрал в пальцах еще весь песок, даже собирал ракушки. Он семь лет не видел моря, истосковался так, что когда они только приехали, не раздевшись, бросился в воду, не обращая внимания на крик Рихана. Жаль, нет лодки. Сейчас бы выйти под легким ветром, править веслами. Но и то, что они здесь – уже чудо. За эти три седмицы Кристиэн возьмет свое. Но придется идти, раз уж Рихану взбрело в голову, ему-то вечером у костра и так неплохо, на небольшом бревнышке. Они возились до вечера, резали ветки, сдирали с них кору, ровняли. Потом Рихан связал всё особым образом, чтобы не покривилось, и разложил в солнечное место, сохнуть.

И Кристиэн признал – идея поработать была хороша, мышцы приятно ныли, а жареное мясо зайца, пойманного Риханом утром, было еще вкусней. Еще у них было вино, им они запаслись вдоволь в ближайшем городке, густым терпким красным. Днем пили разбавленное водой из ручья – прекрасно утоляло жажду, а вечером наливали крепкое в одну кружку на двоих. Вторую Кристиэн умудрился потерять еще в первый день, как они приехали.

Рихан гладил пальцы супруга, смотрел в небо. Интересно, Кристиэн хочет услышать то, о чем думает старший? Самое сокровенное признание: «Я счастлив, что ты со мной, что ты мой, что ты всегда был мне верным. Что даже когда я предал тебя, ты все равно не отказался от своих слов. Ты сильнее меня, Кристиэн. Я люблю тебя»

- Я люблю тебя, – шепнул Рихан, – Котенок, ты мой.

Не ответит, и не надо, не надо чтобы мучил себя, выдавливая слова. Улыбка, опустит ресницы, чуть сожмет пальцы, это уже ответ, самый желанный ответ. Налюбоваться им невозможно, ресницы прикроют не по годам мудрость в глазах, а распахнутся, чтобы опалить манящим взглядом. Последний, кто прислал Кристиэну очередное письмо, лекарь так и не запомнил имени, написал паскудные слова о том, что Рихан уже стар и немощен для такого молодого красавца, как Кристиэн. Эту дрянь юноша сжег, не дочитав. Лжецу он не ответит. Рихан не слабей, чем тогда, когда мог одним ударом сбить его с ног. Только рука уже давно не бьет, а ласкает. Рихан все так же горд и надменен, как в те времена, когда был герцогом, ни язык, ни взор не утратили за почти десять лет остроты. Врагов он бьет без промаха, а дела вершит разумно и жестко. Кристиэн знал, его супруга в крепости многие не любят за прямоту, резкость и грубость, за то, что не позволяет греть карман на казенном имуществе и за то, что наказывает за дело, не скупясь. Ну а красота – в глазах смотрящего. Кристиэну нравилось все – Рихан до сих пор изводит себя тренировкам и живот у него плоский и твердый, пепельные волосы тоже густые, только серо-зеленые глаза, когда-то он про себя звал их «змеиными», стали чуть прозрачней. И не надо Кристиэну никаких чересчур навязчивых офицеров и дочек командиров.

Почему до сих пор не отстают? С юности Кристиэн закрывал лицо по имперскому обычаю, как обычно принято для младших, закрывал почти полностью, голову, пряча волосы и оставляя глаза. С годами он стал понимать этот обычай еще лучше, это не только знак того, что твоя красота только для супруга, но и способ избежать хотя бы части назойливых взглядов. Рихан только смеялся, говорил, что у любого нормального человека руки еще сильнее зачешутся отколоть серебряную застежку и глянуть, так же ли красиво личико скромника, как его глаза? Еще Рихан до сих пор винит себя за то, что произошло в империи. За хромоту и горло, за насилие и монахов. Кристиэн давно простил, еще тогда, той весной, и хотел бы, чтобы об этом никто не вспоминал, но не могли, не могли не вспоминать оба. И каждый раз, когда Кристиэн замечал знакомую тоску в супруге, просто обнимал, крепче обнимал, чтобы тот забыл хотя бы на время. Ну и чтобы там не шипели завистники, а в постели Рихан уж точно не утратил сил, так же жаден до забав и неутомим. Только теперь это радует, когда утром обессиленный засыпаешь в объятьях и уже мечтаешь и ждешь следующей ночи. У Кристиэна стали сильные пальцы, теперь ладонь не прижмешь к ложу, а переплетешь со своими, словно меряясь. Его мальчик вырос, очень вырос и еще только расцветает, входя во всю силу мужской красоты. Жаркий, обжигающий вишневый взор, когда целуешь в губы, отвечает, и не просто отвечает, перехватывает игру, как сильный, но игривый зверь. Прижимается тесней, когда сливаешься с ним, сам подается вперед, прося еще и еще, сам требует ласкать себя, дразнит и смеется. Краткая передышка, уронил голову на грудь, можно перебирать смоляные кудри, набираясь снова сил, желание никуда не делось. И потом, когда начнет еще только-только светать, нужно прижать к себе истомленное и заласканное тело, уже почти спящего Кристиэна, что-то успокаивающе шепнуть ему в ушко и только тогда можно заснуть на несколько часов, до раннего утра. Утром все будет снова, он пойдет за водой и проверять силки, а Кристиэн будет сладко спать, прежде чем по-мальчишески снова хвалиться, ловя рыбу стрелой. Ну еще не забыть об ивовых креслах для ночных посиделок. Три седмицы счастья, а потом, когда-нибудь еще, возможно даже на следующее лето, Рихан снова попробует подарить море своему Кристиэну. Нет, он не попробует, он обязательно подарит, даже не стоит сомневаться.