Сталинградская Богородица - Шамбаров Валерий Евгеньевич - Страница 62

На самом же деле там были оборудованы обширные минные поля, скрытно сосредоточены резервы, большое количество артиллерии. Немцы с итальянцами тоже были уверены, будто изготовились очень скрытно. На штурм они двинулись ночью и влезли на мины. Начали было расчищать проходы, а их накрыли огнем сотни орудий, налетела авиация. Британские резервы прорезались с фланга, стали обходить атакующую группировку. Она побежала в полном беспорядке, бросала танки, пулеметы, винтовки. Англичане имели возможность в этот день полностью уничтожить корпус Роммеля. Но у Монтгомери взыграла чрезвычайная осторожность – он забеспокоился, что это ловушка, запретил преследование.

Хотя масштаб этих сражений не шел ни в какое сравнение со Сталинградом или Ржевом. Сталин и советские дипломаты все более настойчиво напоминали союзникам об их обязательствах открыть Второй фронт. США и Англия тоже понимали – им надо бы более активно включиться в боевые действия против Гитлера. С одной стороны, держаться в сторонке получалось слишком уж некрасиво. С другой, вдруг Советский Союз не выдержит, сломается? Надо было хоть как-то поддержать его. Но высадку во Франции Черчилль заведомо отвергал, схлестнуться с Германией в полную силу его совсем не тянуло. Он же специально бросил канадцев в Дьепп, чтобы отбрыкаться от советских требований. Он предложил высаживаться в Северной Африке.

Здесь лежали французские колонии Марокко, Алжир, Тунис. Их обороняли войска вишистского правительства. Если даже будут драться, то послабее, чем немцы. А с США, в отличие от Англии, французы не ссорились. Американцы их пока еще не обижали, не пытались отобрать флот и колонии. Сохранялась надежда, что они сумеют перетянуть вишистов на сторону антигитлеровской коалиции. После того, как союзники овладеют Северной Африкой, перед ними откроются дороги на Балканы, в Италию. Рузвельт, изучив эти проекты, поворчал, что вторжение в Африку может не облегчить, а отодвинуть открытие второго фронта в Европе – будут израсходованы ресурсы, связаны силы. Но возражал президент только на словах. Интересам США подобный план соответствовал в полной мере. Под их влияние втягивались Франция, африканские страны. Да и англичанам пришлось согласиться действовать под их руководством. Главнокомандующим союзными войсками был назначен американский генерал Эйзенхауэр. Операция получила название «Торч» – «Факел».

Одновременно англичане намеревались наступать и в Египте, довели армию Монтгомери до 220 тыс. солдат и офицеров, 1100 танков. У противника было 115 тыс. человек, около 300 танкеток и танков (в основном легких, почти все средние и тяжелые танки воевали в России). К тому же заболел Роммель. Сдал командование генералу Штумме и уехал лечиться на родину. В ночь на 24 октября тысяча британских орудий открыла шквальный огонь, завыли моторы бомбардировщиков, залязгали по камням гусеницы. На направлении главного удара англичане обеспечили себе перевес в живой силе в 4 раза, в танках и самолетах в 5 раз. Генерал Штумме в первые же часы канонады умер от сердечного приступа. Роммель срочно прилетел обратно.

Невзирая на огромное численное превосходство, англичане целую неделю не могли одолеть оборону. Неприятельские пулеметы и снаряды косили их, заставляли зарываться в песок. Немецкие танки вылетали в контратаки, поражали наступающих из засад. Но в этих схватках у Роммеля оставалось все меньше пушек, зениток, танков. Оценив, насколько поредело его воинство, он приказал отходить. Рассчитывал, что Африканский фронт всего лишь очередной раз качнется назад. Англичане, как обычно, выдохнутся. А его подчиненные зацепятся на каком-нибудь промежуточном рубеже, дождутся подмоги.

Но в драках под Эль-Аламейном немцы и итальянцы надорвались, остановить их уже не удавалось. Они в полном хаосе отступали в Ливию. А 7 ноября противник появился не только с востока, но и с запада. Американцы начали высадку в Марокко и Алжире. У французов здесь располагалось 60 тыс. солдат, батареи береговой артиллерии, два десятка военных кораблей. А в Тулоне стояли главные силы французского флота, более 100 кораблей – в том числе авианосец, 3 линкора, 7 крейсеров, 30 эсминцев. Бесчисленные американские и английские эскадры привезли десантные контингенты численностью 74 тыс. человек. В их числе была и бригада «Сражающейся Франции» де Голля. Она очередной раз попыталась провозгласить освобождение Франции и ее владений.

Да какое там освобождение! Французские офицеры в колониях служили правительству Виши, получали от него жалованье, повышения, награды. Какое им было дело, что оккупанты расстреливают их соотечественников, сажают в гестапо на бутылки от шампанского? Похотливо изучают их соотечественниц, глубокомысленно рассуждая, вырождаются они или нет? Какое дело, что их родину грабят подчистую? Они получили приказ и усердно исполняли. Под Касабланкой французские корабли и береговые батареи встретили союзный флот снарядами. Отстреливались до последнего, пока орудия линкоров и бомбардировщики не отправили эти корабли на дно, а батареи превратили в груды разбитого железобетона. Когда на берег хлынули десанты, французы отступали в Касабланку и отбивались в городе еще два дня. Лишь после того, как стало ясно – сопротивление бессмысленно, подняли белый флаг.

В Оране и Алжире первые попытки высадить десанты были вообще отбиты. Оран пришлось бомбардировать три дня, подавляя огонь. А в Алжире 400 антифашистов из подпольных организаций сопротивления подняли восстание. Захватили ключевые пункты в городе, вывели из строя крупнокалиберные пушки береговой обороны. Вишистское командование повернуло часть войск против мятежников, завязались уличные бои. Союзники воспользовались, ринулись в атаку и овладели городом Алжир. Во время этой заварухи попался в плен адмирал Дарлана. Он считался одним из главных коллаборационистов, в правительстве Виши был вторым лицом, главнокомандующим вооруженными силами. В Алжир он прилетел совершенно случайно и угодил в руки повстанцев.

Между тем американцы и англичане лихорадочно пытались переманить на свою сторону кого-нибудь из французских начальников. Было уже ясно – де Голля во Франции не любят. Наметили старого генерала Жиро. Он слыл патриотом, сидел в лагере, ему специально устроили побег, вывезли за границу. Предложили ему возглавить новую власть в колониях. Но Жиро вдруг запросил гораздо больше. Пост главнокомандующего всеми союзными войсками в Африке! От такой наглости американцы и англичане опешили. Усомнились в здравомыслии Жиро и переговоры с ним свернули. За неимением других кандидатур обратились к пленному Дарлану. Тот зашелся от радости. Шутка ли – вместо тюремной камеры, а то и виселицы, возглавить новое правительство Франции?

Он соглашался на любые условия, войскам разослал приказы прекратить огонь, а флоту – покинуть Тулон и идти в Африку. Казалось бы, проблемы решились наилучшим образом! Но с Дарланом поцапался де Голль, объявлял его изменником и не желал подчиняться ему. Причем командующий флотом Франции адмирал Лаборде тоже объявил Дарлана изменником. Не за службу немцам, а за переход в антигитлеровскую коалицию. Отправиться в Африку вместе со всем флотом Лаборде счел унизительным для своей чести и на приказ ответил единственным словом: «Дерьмо!» А потом молодой французский антифашист Ла Шапель застрелил Дарлана за сотрудничество с гитлеровцами.

Ничего не поделаешь, союзники снова обратились к генералу Жиро. Он образумился, больше не запрашивал лишнего. Американцы и англичане, со своей стороны, пообещали считать его полноправным главой правительства, не вмешиваться во внутренние дела французов. О, тут-то Жиро разошелся! Руководителей антифашистского мятежа в Алжире, обеспечивших высадку десанта, он арестовал за… нарушение присяги. Ла Шапеля за убийство Дарлана предал трибуналу, его расстреляли. Союзники обещание выполнили, в разборки не вмешались. Здешние антифашисты больше не требовались, почему было не пожертвовать ими?

Ну а пока французские патриоты грызлись между собой, Гитлер пришел к выводу, что Франция ненадежна. Решил ликвидировать «свободную» южную зону, подконтрольную «национальному» правительству. Группе армий «Г» генерала Бласковица было приказано оккупировать эти области. У Бласковица имелось две армии, но армиями они числились только по названиям. Все резервы уже ушли в Россию. Во Франции у немцев оставалась единственная полноценная дивизия, 7-я танковая. Остальное – ошметки разбитых частей, выведенных с фронта на переформирование. Из них нащипали батальоны и роты, присоединили к 7-й танковой и бросили вперед. Помогли итальянцы, направили свои войска по берегу Ривьеры. У вишистского правительства в метрополии было 50 тыс. солдат. Но кабинет Петэна позволил себе только в самых вежливых тонах выразить дипломатический протест против «нарушения перемирия 1940 г.».