Запятнанный ангел - Пентикост Хью - Страница 29

Я вдруг понял, что он собирается мне сказать. Позже! Позже, после концерта.

— Джон Уиллард?

Марч вздрогнул:

— Человек, которого я любил, как брата! И последнее, что он сделал в жизни, — он предал меня.

Глава 2

В комнате было тихо, слышалось только тяжелое дыхание Роджера Марча. Он носил это в себе двадцать один год. Все это время он прожил в уверенности, что любовником Лоры в ту кровавую ночь был его друг и напарник, и воспринимал это как измену, как предательство со стороны человека, которого он любил и уважал. Марч ничего не мог поделать с дочерью, но он не ожидал, что его друг, на тридцать лет старше Лоры, воспользуется ее слабостью. Рана эта не заживала. Убежденный в предательстве Уилларда, художник все это время хранил молчание: раскрыть тайну — означало дать новый повод для сплетен, превратить себя и Лору в посмешище.

Но здесь концы не сходились с концами. Мысль об Уилларде приходила мне в голову и раньше, но Келли несколько раз заверял меня, что Черный Монах не мог быть Уиллардом. Более щуплый мужчина, говорил он, грациозный, как балетный танцор. Я посмотрел на Келли. Его лицо побледнело от волнения и усталости. Он медленно кивнул.

— Могу поклясться, что вы ошибались, сэр, — сказал он Марчу. — Той ночью я видел Черного Монаха, сэр: его и Лору, миссис Фэннинг. Это не мог быть Уиллард. Тот человек гораздо ниже ростом, другого телосложения — совершенно другого.

Марч уставился на него, потом медленно покачал головой.

— Это был Джон, — проговорил он.

— Вы основываетесь только на том, что у него был костюм монаха и он намеревался надеть его потом, после концерта.

— Он показывал его мне, — сказал Марч. — Он собирался присоединиться к нам — ко мне и своей жене, принимавшим губернатора, после концерта. Он знал, какой костюм у меня, и сказал мне, как будет одет, чтобы мы могли легко найти друг друга.

— Капитан Келли совершенно уверен, что это был не Уиллард, — настаивал я.

— В темноте, в свете костров, в круговороте людей трудно что-либо рассмотреть.

— Я наблюдал за ним некоторое время, — ответил Келли. — Не просто взглянул на него мельком. Я знаю, что это был не Уиллард, сэр.

— Вы не ответили на мой вопрос, мистер Марч, — продолжал я. — Костюм — единственное, на чем вы основывались все эти годы?

Художнику потребовалось долгое время, чтобы сказать одно слово:

— Да.

В тот момент я понял, что он лжет. У опытного следователя развивается чутье на такие вещи. Первый раз за весь вечер он солгал, и тут меня осенило: я понял вдруг совершенно ясно, почему он это сделал.

— Ваша дочь сказала вам, что это был Уиллард.

— Нет! — Он поднял свои огромные руки, как боксер, пытающийся парировать удар.

Я повернулся к Келли.

— Приведите сюда мистера и миссис Фэннинг, — сказал я.

— Бога ради, оставьте их в покое! — выкрикнул Марч. — Какое это имеет значение? Я слышал версию, что Джона, возможно, убил Черный Монах. Я знал, что это не так, потому что Джон и был Черным Монахом. Наверное, из-за меня кто-то потратил время зря — Лариган или Келли, — потому что я не опроверг это предположение сразу. Но это я защищал свою дочь и — в какой-то мере — Джона и его светлую память, в которой колония нуждалась, чтобы выжить.

— Так не пойдет, — возразил я. — Благодарите судьбу, что у вас на тот вечер железное алиби, мистер Марч. А как насчет вашего зятя? Он тоже думал, что Черным Монахом был Уиллард? Его жена рассказала ему это? Он наткнулся на Лору, когда спустился с холма в поисках Уилларда, и она ему это сказала? Если так, то у него был реальный мотив — и возможность. Приведите их, Келли.

Келли медленно, с неохотой вышел из комнаты. Марч, этот крепкий старый великан, казалось, весь съежился под одеждой. Он подошел к камину и схватился за него, как человек, цепляющийся за край скалы.

— Это был Уиллард, — пробормотал он. — Говорю вам, это был Джон. — Он пытался убедить себя, не меня. Он вдруг резко повернулся, прислонившись к камину спиной, раскинув руки в сторону, как на распятии. — Умоляю вас, — сказал он, — умоляю вас проявить милосердие, Геррик. То, что Джон развлекался с Лорой в ту ночь, не имеет теперь значения ни для кого, кроме нас. Неужели обязательно объявлять об этом во всеуслышание и выставлять нас на городской площади на потеху всем? Если я вам все расскажу, вы обещаете избавить нас от этого?

— Я ничего не могу обещать вам, сэр, — ответил я. — Это достаточно весомая деталь в коллекции улик, указывающих на вашего зятя. Пора перестать что-либо скрывать, если мы хотим положить конец этому сейчас, раз и навсегда.

Марч сделал нетерпеливый жест, словно отмахнулся от мухи.

— Пол для меня ничего не значит, — произнес он. — Но посмотрите на него. Посмотрите на него поближе. У него не хватит духу убить кого-то. Он может делать людям злобные гадости, но на большее он просто не способен. Я открыл вам то, что мне известно, потому что решил, что пора прекратить бессмысленную охоту на Черного Монаха, как вы его называете. Вы охотитесь за мертвецом — за Джоном Уиллардом.

— Нет, — отрезал я. — Келли совершенно уверен.

— Послушайте меня! — Марч шагнул ко мне, покачиваясь, словно огромное дерево на ветру. — Та ночь! Не спрашивайте меня, почему Лора такая, какая она есть. Во мне ничего подобного нет. И не было в ее матери. А для нее это как наркотик. Она жаждет возбуждения, рвется к нему. В ту ночь она отдалась Джону. Он, видимо, совсем потерял голову, он обошелся с ней грубо, жестоко. Пол нашел ее избитую, всю в синяках и ссадинах, полуживую в студии Джона. Джона не было. Он пошел на концерт и оставил ее там, рыдающую, в полной истерике. Пол отвел ее домой. Он пытался выяснить у нее, что же произошло. Она была не в состоянии говорить, но он догадался. Надо признать, дальше Пол поступил как и любой бы на его месте: помчался обратно в театр, чтобы разобраться с Джоном, но Джон был уже мертв, когда он туда прибежал. Собственно говоря, его убили раньше, чем Пол ушел из его дома. Вы теперь понимаете, почему я этого не рассказывал? Я не убивал Джона. Пол не мог убить его. Так что выстрел не имел никакого отношения к этому происшествию, сколь бы трагическим оно ни казалось мне или Лоре. Кто-то другой спланировал это убийство и ждал Джона в театре. Я был с губернатором. Пол и Лора были здесь. Нет никакой связи между тем, что произошло между Лорой и Джоном, и тем, что случилось с Джоном потом. Если бы Джон остался жив, кто знает? Возможно, его убил бы я. Или даже Пол. Но у убийцы был свой мотив, не имеющий к нам никакого отношения. Понимаете? Вы понимаете, почему я умоляю вас не вытаскивать на свет эту историю через столько лет?

— А если ваша дочь солгала вам?

— А в чем я, по-вашему, могла ему солгать?

Это была Лора. Она стояла в дверях в дальнем конце комнаты. Фэннинг и Келли застыли позади нее. Одна рука у Фэннинга была забинтована. Он ухмыльнулся мне, и от его смешка меня передернуло.

— Ложь — это особая привилегия женщин, Геррик. Вы наверняка знаете, — сказал он. — Они всегда лгут в незначительных мелочах, наподобие: «Кто был тот джентльмен, с которым я видел тебя вчера вечером?» — «Это был не джентльмен, это был мой муж!» — Он захихикал еще громче.

Я слушал его, но наблюдал не за ним. Вчера вечером в баре «Вилки и Ножа» в Лоре чувствовалось что-то жесткое, изголодавшееся. Сейчас это ощущение исчезло. Не так сильно накрашена, подумал я. Она была в бледно-голубом хлопчатобумажном домашнем халате, не таком вызывающем, как прежнее платье, и именно поэтому более привлекательном. Зачесанные назад темно-рыжие волосы рассыпались по плечам, придавая ей более мягкий, слегка небрежный вид. Теперь я увидел в ней девушку, которой двадцать один год назад ничего не стоило вскружить голову и покрепче, чем у Келли. Пожилой мужчина, такой, как Джон Уиллард, мог увидеть в ней свою утраченную юность.

Спросила она легко, почти со смехом, но тонкая морщинка прорезала ее лоб, когда она взглянула на Марча.