Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет. - Крюков Михаил Григорьевич "профессор Тимирзяев" - Страница 69

– Вам плохо, товарищ майор? – испуганно спросил старлей.

Ротный не ответил. Старлей испугался. Он вдруг представил, как ротному станет плохо с сердцем и у него закатятся глаза, как у той женщины, кровь которой осталась у него на бушлате. Он судорожно прикидывал, есть ли в машине аптечка, и вообще – что делать? Почему-то он представил, как будет делать искусственное дыхание ротному. «Рот в рот, – подумал он, – а шеф-то небрит… Как это раньше писали? «Уста в уста» – вдруг ни к селу, ни к городу вспомнилось старлею, и он еле сдержал нервный смешок. «Уста в уста» – повторял он, нажимая на газ все сильнее и сильнее, – «Уста в уста»… Ему очень хотелось как можно быстрее доехать до колонны, где их встретит спокойный доктор Толя, который точно знает, что делать, и на которого можно будет свалить ответственность за ротного, похожего на покойника.

– Не гони! – внезапно ожил ротный, – каскадёр, бля, куда торопишься?

– Товарищ майор, у вас что болит? Сердце? Потерпите, скоро доедем! – обрадовавшись, что ротный заговорил, заторопился старлей.

– А знаешь, – не глядя на старлея, сказал ротный, – ещё чуть-чуть, и я бы этого врача застрелил. Он бы что-нибудь такое сказал, а я бы выстрелил. Был готов к этому.

– Так ведь не застрелили, товарищ майор, – весело ответил старлей, – а «чуть-чуть» не считается!

Ротный помолчал, глядя на пустую дорогу, потом повернулся к старлею и тихо, так что старлей еле расслышал, сказал:

– Считается. Ещё как считается…

Кадет Биглер     Короткий вызов иль картель

Вторые сутки шёл снег. Невиданный, невозможный в этих широтах и в это время года снегопад завалил гарнизон истребителей ПВО. Казалось, на аэродром навалилась огромная, сырая перина, из прорех в которой, сделанных антеннами РЛС и шпилями громоотводов, падает мокрый, тяжёлый пух. Сначала люди, сгребая горы снега, удивлялись и весело шутили над странной прихотью погоды, но потом шутки кончились. Вся аэродромная техника была выведена из парков и работала круглосуточно; громоздкие, воняющие соляркой КрАЗ-ы-утконосы, роторные снегоочистители и бульдозеры вторые сутки не уходила в свои боксы, валившихся с ног солдат-водителей сменяли офицеры, здесь же дежурили топливозаправщики и авторемонтные мастерские. На лётное поле был выведен весь личный состав полка, ведь снегоуборочная техника не может работать на стоянках и в «карманах». Еду и горячий чай привозили прямо на аэродром. Люди и машины работали изо всех сил но, со снегопадом всё-таки справиться не могли. Сначала прекратили расчистку стоянок, потом бросили убирать рулёжные дорожки; о том, чтобы убирать жилую зону, заваленную полуметровым слоем снега, никто и не думал.

Когда из-за снежного месива стала непроходимой магистральная рулёжка, аэродром всё-таки пришлось закрыть, и это было плохо, потому что там, на высоте всего полутора-двух километров над тучами, было чистое, ярко-синее весеннее небо приграничья. Истребительная авиация ПВО – всепогодная. Пилоты должны поднимать в небо свои перехватчики в любую погоду – в дождь и в снег, днём и ночью, выполнить боевую задачу и уйти на другой аэродром, если нельзя сесть на свой, или катапультироваться, если посадит машину некуда. Конечно, воздушное пространство охраняют и дивизионы зенитных ракет, но в сильный снегопад дальность обнаружения их РЛС падает почти в два раза…

К исходу вторых суток на аэродром прибыл командующий округом ПВО. Вместе со свитой он проехал сразу на лётное поле и, осмотрев громадные сугробы, наваленные вдоль взлётки и снежную кашу под ногами, приказал вызвать командира аэродромной роты.

Пока искали ротного, командующий, ни с кем не разговаривая и не меняя позы, стоял на бетонке, похожий на скверный памятник. Командир полка и офицеры штаба округа тоже молчали. Наконец, из снежной мути показался роторный снегоочиститель. Из кабины выпрыгнул офицер и побежал к генералу.

Как и его подчинённые, командир роты не спал вторые сутки, охрип от крика и курения натощак, небритый, пропахший потом и соляркой, с покрасневшим, обветренным лицом, в стоящей колом, замызганной техничке и сапогах, он был похож на нерадивого солдата.

– Товарищ командующий, командир аэродромной роты по вашему при…

И тут командующий заговорил. Человек грубый и невежественный, он был известен сквернословием и хамским, пренебрежительным отношением к подчинённым. В выражениях он никогда не стеснялся, не терпел малейших возражений и любил повторять, что ранение в голову, полученное во время войны, нисколько не мешает ему командовать округом.

Сейчас нет необходимости воспроизводить его слова.

Капитан, стоя по стойке «смирно» и глядя командующему прямо в лицо, молча ждал, пока прекратится поток брани и оскорблений.

– Ну, чего уставился? – недовольно спросил генерал, заметив, наконец, непривычное поведение подчинённого.

– Товарищ командующий, – сорванным голосом произнёс капитан, – вы нанесли мне оскорбление, я вызываю вас на дуэль.

– Что-о-о?!!

– Я вызываю вас на дуэль! – холодно повторил капитан. Вы незаслуженно оскорбили меня, а другого способа защитить свою честь, у меня нет. Предлагаю стреляться на пистолетах.

На аэродром упала тишина. Снегопад заглушал гудение машин и скрежет лопат о бетон, поэтому было слышно, как снежинки с шуршанием падают на козырьки офицерских фуражек и, тая, стекают на лицо каплями тёплой воды.

Капитан и генерал молча стояли, глядя друг другу в глаза.

Внезапно командующий круто повернулся и, не произнеся ни одного слова, пошёл к своей «Волге». Захлопали дверцы и через несколько секунд капитан остался один. Устало ссутулившись, он повернулся и пошёл вдоль взлётки. За ним, рыча дизелем, потихоньку ехал снегоочиститель.

А на следующее утро снегопад кончился. Над гарнизоном распахнулось пронзительно синее, весеннее небо, со срезов шиферных крыш свесились сосульки, а на проталинах над теплотрассой упоённо орали и дрались воробьи. Гарнизон выглядел прибранным, как квартира перед приходом гостей. Тропинки на свежем снегу были ещё чистыми, снег хрустел под ногами и блестящей пылью осыпался с веток деревьев.

Командир аэродромной роты шёл в штаб. Он знал, что его обязательно вызовут, поэтому заранее побрился и погладил форму.

В кабинете, кроме командира полка, сидели замполит, особист и, почему-то, начмед.

– Ну, – хмуро сказал командир, – расскажи, что вчера было.

– Товарищ полковник, вчера командующий округом ПВО нанёс мне оскорбление и я вызывал его на дуэль.

– Ты соображаешь, что…?! – взвился замполит.

– Другого способа защитить свою честь у меня не было, – твёрдо ответил капитан, глядя в лицо командира полка, – вы же промолчали.

– Послушайте, – вдруг вмешался начмед, – а вы вчера хорошо себя чувствовали? Всё-таки усталость, ночь без сна…

– Нормально я себя чувствовал, – усмехнулся капитан. – И с головой у меня тоже все в порядке.

– Ладно, – поморщился командир полка, – идите пока. Мы подумаем, что с вами делать.

Капитан повернулся и пошёл к двери.

– Минуту! – остановил его молчавший до сих пор особист. – Не выходя из штаба, напишите рапорт о вчерашнем происшествии. На имя командира. Копию – мне.

На этом история командира аэродромной роты, вызвавшего на дуэль командующего, собственно, и заканчивается. Что стало с этим капитаном, за давностью лет я сказать не могу. Офицер штаба округа, от которого я услышал эту историю, говорил, что ротный всё-таки отлежал в госпитале, был признан вполне нормальным, вернулся дослуживать в свой полк, да так и уволился капитаном. Действительно, ведь в обато майорских должностей и так мало, а тут ещё дуэль…

Интересно другое. Рассказывают, что после этого случая, командующий в общении с подчинёнными стал гораздо сдержаннее, и до самого увольнения из армии на тот аэродром истребителей ПВО больше не приезжал. Ни разу.

Кадет Биглер     Три капитана

Июльский полдень, суббота. С безоблачного украинского неба вместе с потоками солнечного света стекает лень. Она расползается по пустынному аэродрому, вместе с горячим воздухом струится над рулёжками, цепляется за раскоряченные антенны РСП.[83] Дежурный по стоянке части забрался под фюзеляж Ту-22 – единственное прохладное место на аэродроме – и лениво ругает эскадрильских собак, которые норовят разлечься на самой середине чехла. Дежурному хочется искупаться. Пропотевшая техничка противно липнет к телу. Речка рядом, но уйти нельзя. ДСЧ закрыл глаза и, явственно представив, как он с разбегу ныряет в прохладную, чистую воду, начал подвывать от безысходности. Услышав знакомые звуки, собаки вступают в хор вторым голосом.

83

 РСП – радиолокационная система посадки.