Последний козырь - Кондаков Алексей - Страница 58

– Позвольте!.. Увеличивая силы красных на Дону, мы ставим в сложное положение отряд полковника Назарова и нам трудно будет поднять восстание казачества.

– Но этим создаются благоприятные условия для высадки группы войск особого назначения генерала Улагая на Кубани и захвата Екатеринодара. Назаров для того и брошен на Дон, чтобы отвлечь силы красных от главного операционного направления. А войскам вспомогательного направления задача, как вам известно, ставится также с решительными целями. Впрочем, до подхода дивизии красных с Кубани Назаров должен успеть выполнить свои задачи. Как и вы, кстати…

– Что ж, это логично… А какие вопросы еще будут решаться?

– Я должен заслушать доклады командиров о состоянии боевых групп и отрядов и, исходя из боевых возможностей, уточнить план восстания… Непременно сегодня ночью. Завтра с подобной же целью я уезжаю в Екатеринодар. Итак, где и когда мы соберемся?

– Позвольте еще один вопрос: почему полковник Назаров не пошел на Таганрог?

– В последний момент полковник Назаров получил приказ генерала Улагая двинуться на Александровск?Грушевский освободить лагерь военнопленных – их там свыше десяти тысяч – и всеми силами ударить на Ростов. К тому же, проходя через десятки станиц, он разрастется до корпуса.

– Слава тебе господи, – оживился Горюнов. – Чем больше будет сил у Назарова, тем легче нам захватить город, и уж дай бог хоть одни сутки быть хозяином Ростова!..

– Итак, место и время? – повторил Наумов.

– Ресторан «Сан?Ремо», первая кабина, в двадцать три часа. Наш человек вас встретит.

– Почему так поздно?

– Серов занят в спектакле, да и время нужно оповестить других.

2

В тяжелом хмельном воздухе, густо настоянном на табачном дыме, стоял оживленный гул пьяных голосов. Наумов остановился возле входа и осмотрел зал. К нему тут же подошел метрдотель – профессиональная улыбка, легкий поклон, спокойный тихий тон.

– Будьте любезны… Я слушаю вас.

– Я приглашен. Где у вас первая кабина?

Приход Наумова вызвал сдержанное оживление, которое обычно возникает, когда появляется незнакомое лицо из руководящего центра накануне больших и тревожных событий. Он закрыл за собой двери, не спеша окинул взглядом сидящих за столом людей.

– Я приветствую вас, господа, и поздравляю с наступлением нового этапа борьбы за единую неделимую Россию. Извините, я несколько задержался.

– Здравия желаю, – не называя имени, с военной четкостью приветствовал Горюнов и доложил – Командиры ударных отрядов прибыли полностью, за исключением…

– Вы уж не беспокойтесь, я таки пришел, – послышался за спиной голос Гохгейма, – но вы знаете, один умный человек сказал: опоздать на поезд, которому предстоит потерпеть крушение, – это не очень большое недоразумение. – Уголки губ раздвинулись в простодушной улыбке.

– Позвольте, Моисей Львович, какое крушение вы предрекаете? – со значением произнося каждое слово, спросил Серов.

– Я предрекаю? Боже мой, мало ли что скажет Моисей Львович шутки ради.

– От этой шутки плохо попахивает, господин Гохгейм, – проворчал Горюнов, уставившись на него испытующим взглядом.

Гохгейм съежился, отвел глаза в сторону и с трудом протиснулся на свободное место.

Горюнов продолжал стоять строго и неподвижно, требуя этим порядка и внимания.

– Господа, из Крыма прибыл представитель ставки верховного главнокомандующего. – Он сделал паузу, давая возможность присутствующим осознать значение этого факта. – Отрадно, что высадка отряда особого назначения и прибытие представителя ставки совпали с окончанием формирования наших ударных отрядов…

При этих словах заместитель начальника городского отдела милиции Сохатый громко высморкался в платок и густым, хриплым голосом спросил:

– Как же можно считать законченным то, чего не начинали?

Горюнов резко повернулся к Серову:

– Объясните, Яков Тарасович, что это значит? Вы же докладывали…

– А мне посредников не надо, – медленно, но решительно произнес Сохатый. – Я сам объясню… – Он с шумом вздохнул и не очень членораздельно прохрипел: – У меня по четыре?пять человек в каждом отделении, а всего – около двадцати бойцов. Но…

– Вот и хорошо, – подхватил Горюнов. – Последний срок формирования вашего отряда – завтра к исходу дня. На всякий случай вы должны держать его в полной боевой готовности. Ваши объекты – почта и телеграф.

– …Но это называется не сформировать, а собрать. Собрать я, конечно, могу. Однако для того, чтобы они могли совместно действовать, нужно время…

– Оно у вас еще есть. Но поторапливайтесь.

Наумов заметил про себя: «Чтобы собрать своих людей, Сохатый должен будет завтра дать указания начальникам районных отделений милиции прислать их в его распоряжение. Ну, что ж, один отряд завтра же перестанет существовать».

Горюнов обратился к Лялину:

– Докладывайте, господин штабс?капитан.

Лялин встал, одернул костюм, как мундир:

– В моем распоряжении семьдесят два человека. Отряд приведен в полную боевую готовность.

– Отлично. По общему сигналу частью сил вы должны захватить вокзал, а основными силами – окружную тюрьму. Освобожденных из заключения поставить в строй… Сколько у вас в лазарете выздоравливающих офицеров? – спросил Горюнов у Гохгейма.

– У меня? – робко переспросил Гохгейм. – Позвольте напомнить вам, что я, так сказать, «умертвил», то есть… э?э… подготовил к выписке двадцать пять господ офицеров. Если нас проверят…

– Надеюсь, Ростовское Чека не мудрее одесского раввина, – улыбнулся Горюнов.

– Боже мой, при чем здесь одесский раввин, когда пахнет петроградским равелином? Моисей Львович может имитировать кризис любой болезни, но от этого падает его престиж как врача. И разве после этого я могу рассчитывать на высокопоставленного клиента?

Горюнов поставил боевые задачи и в заключение сказал:

– Время выступления будет сообщено дополнительно… Вам слово, Павел Алексеевич.

Наумов, не меняя позы, – он сидел откинувшись на спинку стула, скрестив руки на груди, – тихо, но с большой внутренней силой сказал:

– Господа, я рад сообщить вам, что отряд особого назначения стремительно движется на город Александровск?Грушевский. Успех рейда предопределен, и десять тысяч военнопленных – а это преданные и закаленные бойцы – станут под трехцветное знамя любезного нашего Отечества… Однако должен оговориться: полковник Назаров нас не удовлетворяет. Энергия порыва способна решать частные и ограниченные задачи. Нам необходима энергия все возрастающего натиска и масштаба. А подобные задачи могут решать только такие люди, как опытный военачальник полковник генерального штаба Горюнов и такой политический деятель, как полковник Серов. – Наумов взял рюмку. – За вас, господа!

… Через несколько дней газета «Донская беднота» опубликовала информацию:

«Донская чрезвычайная комиссия раскрыла крупный белогвардейский заговор в Ростове и арестовала: генерального штаба полковника Лошкарева, работавшего под именем Серова – артиста художественного театра „Гротеск“. Его помощников: штабс?капитана Пщепецкого – артиста Лялина, „советского служащего“ Сохатого (милиция), полковника Сарекова – он же Горюнов (штаб Кавказского фронта), врача Гохгейма…

Кроме того, раскрыта организация „Белый крест“, а также уничтожена шайка известного преступника Галлера и его компаньона Стрижевского, которые наводили ужас на жителей Ростова в 1917–1918 годах».

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

1

Врангель нервно постучал карандашом по тому месту карты, где было обозначена Каховка.

– Противник сумел двумя дивизиями не только форсировать Днепр, но и, захватив Алешки, Каховку, закрепиться! И это произошло в полосе обороны великолепно вооруженного корпуса генерала Слащова. Почему?!

Шатилов почувствовал, что если не смягчить разговор, то генеральские плечи Слащова лишатся если не головы, то уж наверняка погон.

– Господин главнокомандующий, на том участке, где переправились дивизии красных, – он указал на карте городишко Алешки и Корсунский монастырь, – действовала лишь одна наша дивизия. К тому же у красных пятнадцатую дивизию Солодухина и пятьдесят вторую Сибирскую дивизию Блюхера поддерживала Усть?Днепровская флотилия.