Иероглиф «Измена» - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 62

— Хорошо, — кивнул государь. — Однако это так далеко от столицы, почти на границе с княжеством Го. Юйлин! Что ты будешь делать в такой глуши?

— Буду помогать мужу и слагать стихи, — поклонилась Юйлин.

— Больше не хочешь карьеры? — улыбнулся государь.

— Карьера женщины — это муж и дети, ваше величество, — потупясь, ответила Юйлин. — А с тех пор как я освободила свою сестру от рабства и непосильной жизни, мне больше ничего и не надобно.

— Отменно! Но твоих стихов я буду ждать, — сказал Жэнь-дин. — Присылай их с каждой почтой!

— Хорошо, ваше величество. — И Тжонг со своей супругой откланялись.

— Вы тоже можете идти, — сказал император Лу Синю и Ирис — Я жду вас на свадебной церемонии и пиру. Вы будете моими дорогими гостями.

— Благодарим, ваше величество.

Когда каллиграф и его жена вышли из дворцовых палат, Лу спросил Ирис:

— Понравилось ли тебе во дворце, милая?

— Там прекрасно, мой господин, — тихо ответила Ирис — Но…

— Но что?

— В вашей усадьбе, где много садов и царит тишина, гораздо лучше, мой господин.

— Ирис, милая, не называй меня «мой господин».

— Хорошо, мой… Мой любимый. Простите, но я не смогу стать придворной дамой. Мне нравится сажать цветы у пруда в вашей…

— В нашей, Ирис!

— В нашей усадьбе. Нравится рассматривать свитки с каллиграфическими надписями. Нравится слушать тишину и в тишине пенье птиц. Это нехорошо?

— Это прекрасно, Ирис. Я и не хотел бы, чтобы ты стала придворной дамой. Мы будем вместе сажать цветы у пруда и слушать птиц… А еще я выучу тебя каллиграфии, но сначала…

— Что?

— Я хочу тебя представить еще кое-кому.

— Кому же?

— Узнаешь.

Супруги сели в паланкин и отправились во дворец Сонной Благодати. Здесь на положении почетных гостей, приглашенных на свадебную церемонию, находились Фэйянь и Баосюй.

— Доложите владыке Баосюю, что прибыл каллиграф Лу Синь и просит принять его, — сказал Лу слуге, едва паланкин остановился перед парадными дверями дворца.

— Благоволите следовать за мной, — поклонился слуга.

Он повел каллиграфа и Ирис не во дворец, а в обширный сад, что простирался вокруг дворцовой башни. Здесь благоухали сотни самых разнообразных цветов и деревьев, журчали фонтаны; крупные бабочки и стрекозы порхали, словно живые драгоценности.

— Как здесь прекрасно! — тихо воскликнула Ирис. Глаза ее светились детским восторгом.

— Вы правы, сестрица, — услышала она ласковый и нежный женский голосок.

Навстречу гостям вышла молодая женщина в светло-малиновом халате, сплошь затканном узорами и отороченном золотой нитью. У красавицы была высокая прическа замужней дамы, в волосы искусно вплетены ало-золотые шнуры, приносящие, как говорят, удачу и богатство. В руках женщина держала корзинку, наполненную ранними персиками. Лу Синь, увидев женщину, пал на колени.

— Владычица Фэйянь, — прошептал он, не смея поднять глаз.

— Встань, Лу, — тихо попросила Фэйянь. — Встань и представь мне свою жену.

Каллиграф повиновался и сказал:

— Ирис, поклонись великой владычице Фэйянь, сестре нашего императора.

Фэйянь обняла оторопевшую девушку:

— Ирис, не слушай его. Нечего разводить церемонии. Я давно хотела тебя увидеть. Идем-ка в беседку у озера: я приготовила чай, да вот еще и персиков нарвала. Ты какие сладости любишь?

— Сахарные палочки, — робко сказала Ирис, не смея глянуть на принцессу.

— А я пампушки с медом. У меня есть и то и другое, так что чаю мы с тобой попьем отменно. Лу, что ты застыл? Идем же с нами!

В беседке Фэйянь принялась потчевать своих гостей чаем и сладостями. Ирис поначалу ужасно робела и смущалась, но потом осмелела и изредка бросала на Фэйянь исполненные немого восторга взгляды. Как же, сама легендарная принцесса династии Тэн запросто сидела с нею и поила чаем!

— Я счастлив видеть вас, принцесса, живой и здоровой, — меж тем сказал Лу Синь.

— О, я и сама счастлива. Мне представляется страшным сном время, которое я провела у императрицы Чхунхян. Ты ведь знаешь, Лу, в Жемчужном Завете начались бунты и нестроения, после того как Баосюй уничтожил проклятую императрицу. Знать пожелала выдвинуть своего повелителя, а воины-сатораи — своего. К тому же Жемчужный Завет лишился покровительства острова драконов… Но ты почти не слушаешь меня, Лу. Что гнетет тебя?

Ирис замерла, вслушиваясь в этот непонятный для нее разговор.

— Владычица, — прошептал Лу Синь, — вы знаете все, что я хочу вам сказать.

— А ты должен знать все, что я хочу сказать тебе. Наши слова неизменны, как и наши сердца. Но у тебя теперь есть Ирис, а у меня — Баосюй, разве этого мало?

— Нет, нет…

— Ирис напоминает мне меня в пору, когда я еще обучалась у Крылатой Цэнфэн, — помолчав, поделилась Фэйянь. — Как причудлива судьба!

— Причудлива, — эхом повторил Лу.

— Лу, я хочу породниться с тобой, — сказала Фэйянь неожиданно. — Я жду ребенка и уже знаю, что это будет сын. Если у вас с Ирис родится дочь — а мне почему-то верится, что это будет дочь, — то…пусть она будет суженой моего сына.

— Это великая честь! Я недостойна! — воскликнула Ирис.

— Сестрица, — сказала ей принцесса Фэйянь. — Если в сердце твоем живет любовь, ты достойна всего. Не смущайся и не страшись ничего. Твоя жизнь только начинается. О! Слышите топот? Это идет мой муженек. Он не любит пить чай, зато любит застольные разговоры. Баосюй! Пожалуй к нам сюда! Посмотри, у нас гости!

— Вижу, — ответил дракон. — Как живешь, Лу Синь?

— Благодарю, владыка Баосюй, теперь спокойно.

— А, ты насчет заговора против императора? Вот уж глупость затеяли! Кстати, ты знаешь, кто такой этот Подземный Царь, которого так хотели возвести на престол те бунтовщики и изменники?

— Нет, владыка.

— Подземным Царем зовут одного очень старого и хилого дракона, который вот уже несколько тысяч лет как живет в подземном мире. Он немощен и ни на что не способен. Правда, кровь императора могла бы оживить его и он наделал бы немало бед, но, к счастью, этого не произошло.

— Слава богам! — воскликнул Лу Синь.

— При чем здесь боги? — хмыкнул Баосюй. — Не понимаю, почему их везде приплетают?! Слава людям, которые предотвратили зло. Слава — людям! Кстати, Лу, ты знаешь, что мы с тобой назначены в императорской свите носильщиками свадебных факелов?

— Нет, государь не говорил…

— Так узнай от меня. Давненько я не веселился на свадьбах!

— Баосюй, только не устраивай фейерверки, — строго свела брови Фэйянь.

— Устрою, и еще какие, — пообещал дракон. Потом погрузился в задумчивость и сказал: — Грустно мне как-то. Будто что-то хорошее проходит мимо нас и заканчивается.

— Нам просто пора на свой остров, — улыбнулась Фэйянь.

— Да, наверное, — согласился Баосюй. — Ну, выпейте чай, а я пойду поразвлекаю придворных дам. Они ужасно восторгаются моей улыбкой!

И Баосюй отправился терзать придворных дам к вящему удовольствию императора. А Фэйянь, Ирис и Лу Синь еще долго сидели в беседке и разговаривали о днях минувших и днях грядущих.

…В ночь перед свадьбой император Жэнь-дин не спал. От волнения, а также оттого, что сановники беспокоили его бесконечными отчетами о приготовлениях к свадьбе, государь лишился покоя. Он думал только о Вэньфэнь, а сановники своими дворцовыми расписаниями, паланкинами, столами для гостей и прочей чепухой сильно отвлекали влюбленного владыку. Наконец далеко за полночь сановники оставили императора в покое, и он поудобней устроился в кресле, чтобы почитать стихи Юйлин Шэнь и помечтать о своей возлюбленной.

В покоях царила тишина, лишь потрескивали горящие свечи, струившие нежное благоухание. Император так увлекся чтением, что не сразу заметил, что у дверей в его покои стоит неподвижно призрачно-белая фигура. А когда заметил… Что ж, и императорам тоже бывает ведом страх!

— Кто ты, о призрак? — тихо спросил император. — Что тебе нужно?

— Я прошу справедливости у вашего величества, — заговорил призрак женским голосом. — Справедливости и милости!