Право Света, право Тьмы - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 59

Пожалуй, только Сидор Акашкин в эти дни не находил себе покоя. Сидор был в депрессивном настроении: о погроме в торговых рядах сведений толком так и не нарыл, потому что торговцы-оборотни к сотрудничеству с представителем прессы были не склонны, комментариев по поводу происшедшего не давали, съемку произведенных в их магазинах разрушений тоже сделать не разрешили… Так что журналист не смог сдать статью, мощную, пронзительную и эффектную, за что был награжден очередным презрительным взглядом редактора. Сунулся в противоположный лагерь – к соборному настоятелю, который, по слухам, и был зачинщиком беспорядков, но и тут получил от ворот поворот. Подкараулил как-то жену дьякона Арсения, предложил дать эксклюзивное интервью на тему «Моя подруга – вервольф», но в ответ был буквально испепелен взглядом вмиг взъярившейся дьяконицы. Словом, полное отсутствие тем и информации. Ну не о елках же писать великому журналисту современности!

А тут еще этот снегопад подгадил. Сыплет и сыплет с серого неба уже который день, собственной вытянутой руки не разглядишь. Машины стоят, дворники лопатами машут без передыху, хорошо, что и в дворники зомби набрали – человеку нормальному такого темпа работы просто не выдержать. Сидор зашел в редакцию, а главный редактор ему сразу выговор: в Щедром наблюдается редкостное природное явление, какой-то конформный снегопад, метеорологи, мол, на телевидение позвонили, сказали – такого снегопада давно здешние места не помнят, сто пятьдесят лет уж не было. А еще сказали, что на Руси затяжной снегопад считался плохой приметой, говорящей или о грядущем конце света, или о смене власти по крайней мере. Особенно, мол, жутко, если такой снегопад разразится в самую середину зимы. Вот. А Сидор к этому снегопаду без внимания, ругался редактор, хотя надо было бы Акашкину не шкалдырничать, не дуть «Доктора Дизеля» в пивной «Зайди на часок», а как раз и написать солидную статью с научными выкладками да с интервью, взятым у работников метеослужбы! Акашкину оттого совсем тошно стало. Когда это он шкалдырничал? Когда это он «Доктора Дизеля» дул? Акашкин жизнь положил на поиск информации и свежих фактов! А теперь его, славного Сидора, заставляют писать про какую-то климатическую заморочку!

Но ничего не поделаешь, пришлось бить по хвостам – собираться, хватать диктофон, верный «Никон» и ехать в городскую службу погоды – набирать материал для статьи, которую Сидор мстительно решил назвать «Снегопад перемен», поскольку его газетное начальство чересчур засиделось на должности и не желало уходить на пенсию.

Сидор полдня потерял у метеорологов, потратил на них две кассеты пленки и, возвращаясь, решил дать себе некоторый отдых. Статью он и позже напишет, по прогнозам метеорологов этот клятый снег будет безмятежно сыпать чуть не до Нового года. А то, что нет любезной редактору оперативности в работе – так сам редактор и виноват: а не надо было подгонять талантливого журналиста, не стоило изводить попреками и гнусными намеками на «Доктора Дизеля»! Теперь Сидор имеет полное моральное право весь остаток дня провести в баре, попивая пиво и ругая начальство.

Сидор направился к искрящимся в мельтешении снега огням бара «Зайди на часок». Вошел, отряхивая снег и жмурясь от волн тепла, табачного дыма и стойкого запаха соленой корюшки, подаваемой здесь к пиву. Народу в баре было немного – основные посетители подтягивались к вечеру, часам к девяти, расслабляться после трудовых будней. Сидор огляделся, выбрал столик поуютней и, взявши полдюжины банок пива, занял диспозицию.

– Снег, – пробормотал он. – Проклятый снег.

Пить пиво в одиночку – занятие скучное и неблагодарное. Поэтому после второй банки Сидор начал присматриваться к немногочисленным посетителям – вдруг окажется среди них интересная физия, с которой поговорить хотя бы любопытно… И тут пиво чуть не запросилось у Сидора обратно – неподалеку от него сидел и задумчиво потягивал томатный сок тот самый парень, чей фоторобот каждый час показывали в местных новостях! Таинственный убийца! Чумовой Вервольф!

Сидор икнул и возблагодарил судьбу. Она снова преподнесла журналисту царский подарок. Первый подарок Сидор получил летом, когда стал свидетелем поединка заезжего колдуна Танаделя и типа, выдававшего себя за местного священника. Тогда Сидор не удержал подарка в руках, не смог правильно осветить факты, и на его газету чуть не подал в суд епископ Кирилл (хотя, конечно, больше пугал). Но теперь! Удачу нельзя упустить! И снова в голове Акашкина защелкали клавиши ноутбука, создавая бессмертный шедевр публицистики:

«Я сидел и смотрел в его глаза. Это были обычные глаза, цвета унылого осеннего неба. В них таял дым надежд и желаний. Эти глаза никогда не улыбались. Потому что это были глаза убийцы».

О да! Никто не напишет такой статьи! К черту снег, к черту гримасы местного климата, пусть о них пишет сам редактор. А Сидор Акашкин предназначен для иной миссии. Он возьмет у убийцы, нагонявшего ужас на весь город, эксклюзивное интервью. А потом… Потом Акашкин на основе этого интервью напишет книгу! Мистический триллер! С леденящим кровь названием, которому позавидует сам Стивен Кинг!

Сидор призадумался над названием своего бестселлера и не сразу заметил, что убийца допил сок и поднялся из-за столика. Опомнился, только когда дверь за ним хлопнула, ругнулся, бросил недопитое пиво (вот кому-то будет халявная радость!) и кинулся за объектом своего интервью на улицу, в снег.

Парень шел уверенно и неторопливо – Сидор даже поразился. Убийце, которого вся городская милиция ищет, положено нервничать, дергаться и вообще вести себя так, словно ему за шиворот перцу насыпали. Вот что значит характер. Да, это самый подходящий герой для триллера: бери его и описывай. И будут тебе, Сидор Акашкин, миллионные тиражи, баснословные гонорары, интервью в ток-шоу, свидания со звездами и вояжи по всей планете!

Только как бы смелости набраться и к этому парню подкатить с предложением о взаимовыгодном сотрудничестве?

Но не зря говорят: если уж пришла по твою душу удача, хоть гони ее – она уже не отвяжется. Парень остановился, оглянулся на спешащего за ним Сидора. И вдруг улыбнулся – спокойно так, просветленно. Сказал:

– Какой сегодня удивительный снег, правда?

– Ага, – только и нашелся что сказать Сидор. Про себя же сразу выделил цитату из грядущего бестселлера: «Убийца любил снег. На снегу кровь была ослепительно яркой и сверкающей, как рубины. Это так красиво».

– Я люблю снег, – продолжая улыбаться, говорил парень. – Даже кровь на снегу бывает ослепительно яркой. Сверкает, как рубины. Это так красиво.

Он вплотную подошел к Сидору. Тот неожиданно для себя задрожал, но сумел выдавить фразу:

– К-красиво. Я хочу написать о вас книгу. Глаза молодого человека просияли.

– Прекрасно!

Они шли по городу так спокойно, словно вокруг больше не было ни души. Акашкин поначалу дергался и внутренне психовал, представляя себе весь ужас ситуации: он гуляет в обществе убийцы, хладнокровно растерзавшего несколько человек! Но тут же профессиональное любопытство и жажда славы брали верх над осторожностью. К тому же молодой человек не был настроен агрессивно. Он охотно слушал Акашкина и с еще большей охотой говорил сам. И из этого разговора Сидор понял, что одной книгой ему не отделаться. Это будет как минимум трилогия.

– Что вы чувствуете, совершив все это? – был первый вопрос, который задал Сидор.

– Спокойствие, – немедленно ответил молодой человек. – Удовлетворение. Ощущение морального превосходства.

– И вас не мучают угрызения совести?

– Нет. Моя совесть чиста. Я очистил ее – тем, что сделал.

– Но почему вы это сделали?

Молодой человек взглянул на журналиста удивленно.

– Конечно, ради спасения своей души! – ответил он. – Можно приобрести весь мир, но потерять свою душу. Теперь я обрел ее.

«Убийца с формами религиозного бреда», – пометил про себя Сидор и спросил:

– Но как это понять?

– Я объясню, – сказал молодой человек, забавно ловя ртом крупные падающие снежинки. – Видите ли, есть мы. И есть они – низменные, сатанинские сущности, терзающие нас, отравляющие наше существование, внушающие нам, что жизнь – не более чем бессмысленная и глупая шутка. И этих тварей нужно победить. В себе и в мире. Но для этого приходится идти на жертвы. На очень большие жертвы.