Признак высшего ведьмовства - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 88

– Постой! – воскликнула Лариса. – Так дело «Наведенная смерть» – оно связано с тобой? Так это ты тот самый таинственный убийца?

– Да, – кивнула женщина. – А до сего момента я и не подозревала, как это приятно, когда тебя называют «таинственным убийцей». Притом что ты всегда была на виду. Почти всегда.

– И теперь ты явилась убить сестер-близнецов… Зачем? Они-то тебе чем помешают в твоем движении к вожделенной вершине?

– Они последнее звено той цепи, которую я разбила, уничтожила, распылила, – тихо проговорила женщина. Глаза ее при этом безумно замерцали. – Разве ты ничего не знаешь о свойствах этих детей?

– Знаю. Отчасти, – ответила Лариса. – Но они еще совершенные младенцы…

– И ты полагаешь, я буду ждать, пока они вырастут, а потом позволю им превратить мир в…

– Во что? – быстро спросила Лариса.

– Какая разница! – отмахнулась собеседница. – Даже если они превратят мир в истинный земной рай, это не спасет их от гибели. Скорее наоборот. Видишь ли… Я слишком давно живу на земле, чтобы позволять кому-то менять ее облик, заживлять ее раны, добавлять ей света… Я повторяю: на такое способна лишь я. И это не мания величия, поверь. Я действительно способна. Только для этого нужно сделать последний шаг. И утвердиться на вершине.

– А как же та, которая тебя столкнула с вершины? Та, которую ты назвала…

– Эта негодная девчонка? О ней я уже могу не беспокоиться. Сила Наведенной Смерти и здесь сработала безотказно. Можно считать, что ее уже нет. Как и ее сестры-близнеца. Кстати, вот тоже была неслабая парочка сестричек, они доставили мне столько беспокойства. Но теперь с ними покончено, как и со всеми остальными. Остались только эти. Правда, между мной и ими возникла небольшая помеха в твоем лице. Знаешь, я почему-то не хочу убивать тебя. Поэтому просто отойди в сторону. Не препятствуй моей силе, это бесполезно.

– Я знаю, что мне будет трудно противостоять тебе, фламенга, – сказала Лариса. – Но я попытаюсь. Я ведь тоже практически не человек…

Она встала в воздухе, развела в стороны руки. Меж ее ладоней над головой взвилась яркая радуга, готовая превратиться в ураган смертоносной энергии.

– Постой. – В голосе ее собеседницы послышалось искреннее недоумение. – Как ты назвала меня?

– Фламенга, – повторила Лариса. – Для чего ты притворяешься? Ты фламенга; не будь ты ею, ты не смогла бы проникнуть сквозь защитные поля этого поместья, не сумела бы уничтожить слуг, не преврати-ла бы в руины этот дом… Только я одного не пойму, фламенга: для чего ты убивала девочек, которые равны тебе в твоей сущности? Фламенги еще никогда до этого не убивали своих!

– Я никакая не фламенга, – сказала женщина, причем лицо ее покрылось серебряной испариной. – Я никогда не слышала о существовании нежити с таким названием. Вампиры, оборотни, умертвия, но фламенги…

– Праведное небо! – воскликнула Лариса. – Так ты не знаешь, кем на самом деле являешься?

– Я знаю, кто я! Я – человек, наделенный великой силой магии и волшбы…

– Ты заблуждаешься. Ты не человек. А кроме того, никакой магии нет. Во всяком случае, в том привычном для людей понимании…

– Ты начинаешь меня злить, – ни с того ни с сего заявила женщина в сером. – Поначалу мне еще был интересен разговор с тобой, но с того момента, как речь зашла о каких-то фламенгах…

– О «каких-то»! Ты относишься к этому виду, поздравляю! Это, кстати, высокая честь! Насколько мне известно, именно фламенги и владычествуют сейчас над миром. Так что подумай в свете новой информации: так ли уж ценна для тебя та вершина, к которой ты стремишься?

– Я не сверну со своего пути. Кем бы я ни была. Зато я знаю, кем буду, когда достигну цели. Довольно. Наш разговор затянулся. Сейчас я убью тебя, а потом убью этих детей.

– Не так скоро! – воскликнула Лариса и, резко выбросив руки вперед, опоясала энергетической «радугой» тело своей противницы. – Теперь тебе придется биться со мной как фламенге с фламенгой!

– Пусти! – рванулась из «радуги» фламенга, не признающая самое себя. Тело ее изменилось, исказилось лицо, во все стороны брызнули белые ослепительные молнии. Но созданная Ларисой «радуга» держала крепко и мало-помалу стискивала в своем переливчатом кольце взбесившуюся фламенгу. Лариса уж было подумала, что на этом и закончится их неподвластное человеческому разуму сражение, но ошиблась.

Фламенга разорвала кольцо «радуги» и обратилась в яростный протуберанец. Вокруг нее начало искажаться пространство и время. Точнее, еще сильнее искажаться, потому что с обычной точки зрения они давным-давно уже были вывернуты наизнанку.

А Лариса поняла, что слабеет и не сможет справиться с этой буйнопомешанной плазмой. В какой-то миг она вспомнила о Кеноте…

– Кенот! – крикнула она, отступая под натиском взбесившейся фламенги в глубину библиотечного зала (выглядевшего теперь, к слову сказать, как какая-нибудь марсианская пустыня). – Кенот! Найди детей

и защити их!

– Они здесь, госпожа, сюда, за мной, – повеяло у ее лица тревожным шепотом.

Лариса бросилась в узкий зазор между двумя книжными стеллажами, возвышавшимися подобно скалам. Книги на стеллажах пылали, а сами стеллажи раскалились добела, но это не задержало Ларису ни на минуту. Она спешила на зов Кенота, а потом…

Потом она услышала дружный детский рев.

Она вбежала в небольшую нишу, образованную сложным и красивым переплетением мраморных колонн и бронзовых полос. Правда, в данный момент и мрамор и бронза распадались на молекулы, но это было не важно. В нише на раскаленном полу лежали Аня и Лена и ревели во всю мощь своих младенческих легких. Лариса ужаснулась, думая, что дети пострадали, но потом, подхватив их на руки, увидела, что девочки целы, невредимы, а вопят, скорее всего, потому, что им не нравится столь смелая перестановка во всем доме.

– 'Маленькие мои, – пробормотала Лариса, прижимая к себе девочек. – Не бойтесь, я пришла, я никому не дам вас в обиду…

Близнецы немедленно замолчали, синхронно уперлись своими кулачками Ларисе в грудь и синхронно же окинули свою приемную мать внимательными взглядами постоянно менявших цвет глаз. И что-то такое было в этих детских глазах…