Таежный тупик - Песков Василий Михайлович - Страница 37

А снимок справа сделан в момент, когда Агафья у горячих ключей идет к становищу, где ей предстоит прожить «дикарем» недели две-три. Слегка оглушенная вертолетом и сутолокой любопытных, именинница (этим летом Агафье исполняется пятьдесят лет) спешит уединиться и осмотреться, прийти в себя.

Горячие ключи на реке Абакан – это место, где из земли изливаются теплые (полагают, целебные) воды. Официальной лечебницы тут нет. Дикарями прилетают сюда, наняв в складчину вертолет, страдальцы из разных мест – лечить ревматизмы, радикулиты, простуды. Живут кто как – в палатках, в дощатых кабинах с нарами. Еду привозят с собой. Живут табором, со всеми привычками и издержками нынешнего бытия. Агафья уже была тут два раза и очень хотела после зимних болезней снова сюда попасть. И вот встреча таежной знаменитости с людьми «из мира». Любопытство взаимное. И мне с фотокамерой тоже было интересно запечатлеть контрасты очень жаркого летнего дня. Агафья ни за что не хотела сбросить свою видавшую виды хламиду, а все остальные подставляли голое тело солнцу.

В. ПЕСКОВ Фото автора

Снимок справа внизу – необычный. Агафья позволила себя снять с человеком, пришедшим с Алтая пешком – поселиться возле нее. Зовут его Алексей Уткин. Возрастом на пятнадцать лет моложе Агафьи. Бывал в Тупике, когда был жив отец Агафьи Карп Осипович. Неожиданный этот союз {увы, не первый) неизвестно чем может кончиться, но Агафья, уставшая от одиночества и по-прежнему не желающая присоединиться к родне, пришельцу рада – «будем жить, как брат и сестра» – и даже почти разрешила сфотографировать себя с подселенцем.

ТАЕЖНЫЙ ТУПИК: АГАФЬЯ ЛЫКОВА ДОЛГО БУДЕТ ЖИТЬ(КП ОТ 25 ДЕКАБРЯ 1998 Г.)

Что случилось со знаменитой отшельницей?

ВЧЕРА утром, зайдя в магазин, я был атакован вопросами и соболезнованиями: только что передали по радио – умерла Агафья Лыкова. В трамвае обсуждали эту же весть. В редакции подтвердили: «Звонил корреспондент из Кемерова, сообщил, что какой-то из охотников нашел ее мертвой». Мы приготовились к панихиде: разложили на столе фотографии таежного бытия, мне предстояло сказать посмертное слово в газете. Но неожиданно новый звонок из Кемерова: «Агафья, кажется, жива. Подробности знает администрация Таштагола».

Я немедленно позвонил главе администрации, давнему моему знакомому Владимиру Николаевичу Макуте. Как оказалось, печальная весть заставила его воспользоваться первой же возможной оказией и слетать в Тупик.

«Я только что вернулся. Агафья жива. В «усадьбе» нашел я двух женщин и девочку (дочь одной из зимовщиц). Самой Агафьи в избушке не было. Оказалось, она ушла (одна!) к старой избушке (десять километров в горах) за сеном для коз. Спрашиваю: «А что же вы?» – «Мы – малосильные...» Таковы ее соседи по жизни.

На вертолете до верхней избушки мы долетели за пять минут. И увидели таежницу у вязанки сена. Стали приземляться – Агафья упала на эту вязанку, боясь, что сено унесет ветер. Ну, мы немедленно ее – в вертолет. Напихали, сколько могли, сена. И через пять минут были уже в «усадьбе».

Слух о смерти возник по схеме «испорченного телефона»: какой-то охотник сказал другому, что видел Агафью мертвой, а тот передал родственникам Агафьи Лыковой. Весть дошла до Амана Тулеева в Кемерове, и он позвонил в Таштагол: «При первой же возможности побывайте на Еринате». Вот и вся история.

На здоровье Агафья, как всегда, жаловалась, но нелегкий поход за сеном говорит сам за себя. Двое ее «квартирантов» (мать с дочерью) попросили их взять в вертолет. Признались: таежная жизнь не по силам обеим. Зимовать с Агафьей осталась женщина ее возраста, пришедшая сюда «в поисках Бога». Оставили им продуктов. Вам Агафья передавала привет.

Вот так окончилась мгновенно разнесенная электронными средствами таежная весть. Мы облегченно вздохнули и сказали то, что принято говорить в этих случаях: долго будет жить Агафья.

В. ПЕСКОВ.

ПО МАТЕРИАЛАМ САЙТА WWW.KP.RU

ТАЕЖНЫЙ ТУПИК (30 СЕНТЯБРЯ 2004)

Убежище Лыковых в Саянах – каньон верховий реки Абакан, по соседству с Тувою. Место труднодоступное, дикое – крутые горы, покрытые лесом, и между ними серебристая лента реки с бегущими к ней пенистыми притоками. Нелюдимость сих мест вовсе не означает пустыню. Этот таежный край сибирской тайги богат зверем, и тут хорошо все растет, благодатные кедрачи не тронуты человеком. Семья Лыковых без ошибки выбрала это место для скрытной жизни.

Два года не был я у Агафьи. Препятствие главное – вертолет. Мало эти машины летают – дороги, не по карману ни лесникам, ни гидрологам, ни геологам, ни охотникам. Два года ждал случая. Когда он чуть замаячил, я прилетел в Таштагол – шахтерский городок в Кузбассе, тут готовился маршрут для полета, и местная власть нашла пару часов для меня. Но когда приготовились вылетать, испортилась вдруг погода. После гибели генерала Лебедя в этих краях «на воду дуют» – погода над горами должна быть надежно хорошей.

И вот после томительного ожидания летим. Вот снижаемся, уже видим сверху избушки. Но приземлиться на прежнем месте нельзя – река Еринат изменила русло, теперь с правого берега надо переходить реку вброд. Течение быстрое, глубина – выше колен, вода ледяная, но делать нечего, подтянув лямки поклажи и опираясь на длинные палки, бредем к стоящим на другом берегу Агафье и Ерофею. Они машут руками и что-то кричат, но советы их река глушит. Метров тридцать потока одолеваем с потерями – фотографа из Таштагола вода опрокинула вместе с камерами, оператор с телевидения тоже упал, поскользнувшись, но видеокамеру удержал над водой. Остальные, я в том числе, благополучно вылезаем на берег с тревожными мыслями о простуде – колени от холода как будто тисками сжало. Выливаем из ботинок воду, выкручиваем штаны. Забота главная – мало времени. Из двух отведенных часов пятнадцать минут ушло на переправу.

Как всегда, сначала – гостинцы (непременные свечи, лимоны, батарейки для фонаря) и вопрос о здоровье. Агафья ни на что не пожаловалась. Да и с виду как будто окрепла, выглядит загорелой. «Ну что, скоро юбилей отмечать будем?» Слово юбилей новое, Агафья не сразу понимает, о чем идет речь. А речь о том, что через год таежнице исполнится шестьдесят. «Ты тут молись, чтобы речка потекла бы по прежнему руслу, а мы явимся тебя поздравлять». Смущенно смеется: «Что Бог дасть...»

Разговор о новостях в поселеньице идет на ходу: Агафья показывает избу, хозяйство, козла, собаку. Из дверей пулей улетает в тайгу озадаченный обильем людей диковатый, со сверкающими глазами кот. Я, не теряя времени, снимаю, и первый раз «фотомодель» нисколько не возражает – то ли привыкла к «снимальщикам», то ли дошло до нее: не напишут в газете – скоро и позабудут, а для нее сочувствие и внимание стали необходимостью.

Главное минувших двух лет – уход из «Тупика» Надежды. У Агафьи за двадцать два года нашей с ней дружбы побывало больше десятка разных людей. Неустроенность нынешней жизни побуждала искать убежище от невзгод тут, в тайге. Я всех отговаривал: «Ни в коем случае! Вы той жизни не выдержите». Кое-кто все-таки сюда добирался и, конечно, через неделю-другую рвался «домой». «В уме не утвержденные», – говорила Агафья, расставаясь с очередной богоискательницей. А москвичка Надежда Небукина, во многих сибирских местах побывавшая, тут задержалась на целых пять лет. Привыкла к тайге – охотилась, собирала кедровые шишки, ловила рыбу, доила коз, трудилась на огороде, приспособилась к скудности быта. Но в последнюю встречу Надежда и Агафья по очереди мне жаловались друг на друга. По-своему каждая была права, и я понял: разрыв близок. Случилось это летом в прошлом году.