Понарошку (СИ) - Чистякова Светлана - Страница 24

Елена Станиславовна прожила долгую и трудную жизнь. Она родилась во времена, когда слово «дворянин» было сравнимо с ругательством. Её отца Станислава Стрешнева бывшего командиром полка красной армии, в тридцать седьмом году объявили врагом народа и расстреляли только за то, что его предки были в родстве с российским императором. И даже то, что Станислав добровольно перешел на сторону большевиков и был героем гражданской войны, не сыграло особой роли. Жену Стрешнева с двумя детьми спасла молоденькая девушка Паша, работавшая у них кухаркой. Рискуя жизнью, под покровом ночи, она тайно вывела их из Москвы, а потом привезла к своему отцу, жившему на одиноком кордоне, затерянном в глухих лесах Вологодчины. Почти три года прожили они там, пока перед самой войной, Александру с детьми не забрал к себе её дядя, бывший тогда директором крупного машиностроительного завода в Челябинске.

А потом началась война. Елена до сих пор помнила, как они с матерью провожали Алексея, её старшего брата, уходившего добровольцем на фронт.

Для Стрешневых Родина всегда была чем-то большим, чем просто место, где они родились. Для них она была Россия — святыня, за которую отдавали жизнь их предки. И пусть на тот момент она была Советами, власти которых втоптали в грязь лучших её представителей, обратили в прах половину русских святынь, уничтожили церкви и сожгли иконы. Пусть, они разрушили семью самой Александры, убили её мужа и осиротили её детей — главным приоритетом для неё было то, что Россия в опасности. И Александра Николаевна, не задумываясь, благословила сына.

Алексей Стрешнев пал смертью храбрых в бою под Новороссийском, направив свой горящий самолет в самую гущу атакующих фашистов, за что был награжден орденом Боевого Красного Знамени. Но, матери, его так и не отдали, посчитав, что сын врага народа, дворянин в десятом поколении Алексей Стрешнев не достоин такой высокой награды.

Орден брата Елена Станиславовна получила уже в девяностых. Тогда начали рассекречивать архивы НКВД, её отца реабилитировали, а брату вернули награду. Она пошла, получать её вместе с внучкой. Выслушав от военкома хвалебную речь в адрес покойного брата о его храбрости, героическом поступке и о том какой вклад он внес в дело победы Красной Армии над фашистскими захватчиками, Елена Станиславовна сухо сказала: «Гвардии капитан Стрешнев никогда не умирал за Сталина и Советы». — И добавила, надменно сверху вниз глядя на низкорослого военкома: — «Граф Алексей Станиславович Стрешнев — отдал жизнь за Россию. Так же, как на протяжении столетий делали его предки.» — И забрав коробочку с орденом пошла прочь.

Перед глазами Елены до сих пор стояла картина как её мать — сухонькая сгорбленная старушка рыдала над документами, принесенными ею, и поливала слезами орден покойного сына. Это был единственный раз, когда она видела слезы матери. Александра Николаевна всегда шла по жизни с гордо поднятой головой, никогда ни перед кем не прогибаясь и стойко перенося все тяготы жизни. Она была представительницей старой России, воспитанницей Смольного, русской аристократкой до мозга костей с несгибаемым внутренним стержнем и стержень этот сохранился в ней до самой смерти, которая забрала её, когда ей было девяносто шесть лет.

Этому же она научила свою единственную оставшуюся в живых дочь.

Елена буквально боготворила мать и никогда ей не перечила. Окончив медицинский институт, она безропотно вышла замуж за Александра Репнина, хотя любила совсем другого человека. Репнин на тот момент был вдовцом вдвое старше Елены, но на робкое возражение дочери, Александра Николаевна ответила суровой отповедью, ключевыми фразами в которой были «Ты дворянка, Лена, ты — графиня Стрешнева, в твоих жилах течет та же кровь, что текла в покойном государе и ты не вправе распоряжаться своей жизнью. Ты должна сохранить чистоту крови. Твой возлюбленный — человек не нашего круга и ты должна забыть его как можно скорей. Князь Александр Репнин — вот твоя судьба. Не любишь его? Глупости! Стерпится — слюбится».

Этот было единственное, что дочь так и не смогла простить матери. Потому что не слюбилось. Стерпелось — да.

Брак Елены и Александра был основан на взаимном уважении друг к другу, но не на любви. И лишь рождение сына, который появился на свет на пятом году их совместной жизни, примирило Елену с замужеством. Всю свою нерастраченную любовь и нежность, она отдала новорожденному Митеньке. Вместе с фамильной честью, которую сама впитала с молоком матери.

Шло время. Елена Станиславовна работала в институте военно-полевой хирургии, разрываясь между домом и работой. Хорошо хоть завотделением старый профессор Преображенский шел ей навстречу и не ставил слишком много дежурств.

Когда Елене стукнуло сорок два года, её муж, которому было уже семьдесят, скоропостижно скончался от обширного инсульта, оставив у неё на руках шестнадцатилетнего сына и старуху — мать.

А через несколько лет после смерти мужа, Советский Союз приказал долго жить, началась перестройка, а потом пришли девяностые.

Никогда, за всю свою жизнь Елена не видела подобного беспредела! Ошалевшие от власти и денег «новые русские» выделывали такое, что даже кровавые тридцатые годы меркли перед тем, что творилось в нынешней «новой» России.

К новым хозяевам жизни, отношение у княгини Репниной было весьма неоднозначным. Одних, она ненавидела лютой ненавистью и презрительно называла «аристократия помойки», относя, к ним тех, чьи капиталы были омыты слезами, а порой и кровью обычных обывателей. Которые, сменив спортивные шаровары и кожанки бывших братков, на дорогущие брендовые костюмы, спрятав золотые двухпудовые кресты под накрахмаленными белоснежными рубашками, просиживали штаны и, размахивая мандатами, драли глотки на заседаниях дум и фракций.

К другим — относилась с глубоким уважением, говоря, что именно за такими — умными, талантливыми и работоспособными будущее возрождающейся из праха России, что они — её надежда и опора. Однажды, она, глядя по телевизору какую-то передачу с участием одной такой «надежды» России, даже обмолвилась, что была бы не против, выдать за одного из них Катерину.

— А как же фамильная честь — ехидно спросил тогда Дмитрий Александрович, зная как щепетильна в этом вопросе мать, и с удивлением услышал:

— В наше время, Дмитрий, одним титулом сыт не будешь. Нужно учитывать нынешние реалии. Возьми, к примеру, Настасью Шереметьеву. Толку, что она по настоянию матери вышла замуж за Орлова. Моет вон теперь подъезды, несмотря на графский титул и высшее образование, чтобы лишняя копейка в доме водилась. А все потому, что вместо того, чтобы обеспечивать семью, Сергей бьет поклоны по монастырям, некстати ударившись в религию.

А вот Голицын выдал свою Наташку за обычного коннозаводчика, не посмотрев на недовольство великого князя, и в ус теперь не дует. Сам в тепле и сытости и, девка пристроена. А зять? Умничка! Сам лично ездит по аукционам, чтобы в свои конюшни племенных жеребцов отобрать, и не чахнет как Кощей над своими капиталами — миллионы платит за породистую лошадь. Да еще и объезжать их не боится, хотя коняки — то с норовом попадаются. А каких скакунов выращивает?! Любо-дорого посмотреть!

Вот за такими, как Иван Платов будущее. А не за этими, с позволения сказать, «господами», которые только на митингах да в думах глотку драть умеют.

— И что, ты бы согласилась выдать Катерину за обычного парня? — Удивился Репнин. — Но, это же, противоречит твоим принципам о чистоте крови. И может бросить тень на нашу репутацию.

— Я разве сказала что за обычного? Нет, любезный. За умного и дальновидного. Если он, ко всему прочему, будет состоятелен и недурен собой, это только добавит ему плюсов. За такого как Платов, например.

А что касается репутации… Сын мой, у Репниных она настолько безупречная, что маленькое пятнышко на ней никто даже и не заметит. Особенно если у этого «пятнышка» будет солидный счет в банке, а еще лучше — золотые тараканы в голове.