Избранное - Петров Сергей - Страница 11

11

1966

(«Опять сижу в добре я по пояс»)

Опять сижу в добре я по пояс,на благодушье разбазарясь,и только пузырями лопаюсь,на славную погоду зарясь.А если бы набраться злости,спустить с цепи медвежий стих,когда язык ломает кости,а не перемывает их!

4 января 1966 — 2 февраля 1967

ТЫ

С червивой ложью, с истиной костлявой,с кровавой кривдой, с правдой моровойшаталась ты по улицам шалавойи шлялась за бесстыжей доброй славой,не брезгуя осудой и хулой.Брала-врала, давала, но драла же! —до дрожи дорогой, до самой блудной блажи, —и ставила на нищего туза,играла в ералаш, ерошилась и в ражевдруг становилась нежной кожи глаже,являясь в полном голом антураже,развеся уши, губы и глаза;шампанским закипала вкруть и дажелетала в однодневном экипаже,наряженная в воздух стрекоза,на Елисейских на Полях и за-летейских заживо, в бессмертные пейзажиты погружалась, словно в вернисажи,где нет уже ни копоти, ни сажи,а только дым, хрусталь и бирюза;с распухшей рожей, плача от пропажи,пропащая и винной гари гаже,жила ты, лежа с кражи до продажи,на дрогах стыла хуже мертвой клажии падала, как грешная слеза.И всем скорбям была ты запевала,глотала ты пилюли «Ай-люли!»,их будто гвозди в глотку забивалаи запивала — словно забывала —их горем всей Руси и всей земли.Валилась замертво. В твоем развалевалялись похоть с нехотью вдвоем.И жизнью умники тебя прозвалии брали напрокат, взаймы, в заклад, в наем.

1967

(«С глухой погодою второго сорта»)

Т.Ю. Хмельницкой

С глухой погодою второго сорта,с развалистой старинною зимой,с обрывком вечера я сам-четвертыйиду домой по улочке немой.Из теплой задушевной полутемия как попало песенки плету,и незаметно я теряю время,и тихо набираю пустоту.Как ветром сдуло думы о пороге,сорвались кротко две сосульки с век,и одиноко сделалось дороге,где снова я и длинный-длинный снег.

1967

ГАДАНЬЕ С ПРИПЛЯСОМ

Дай в новом годусгадать про невзгоду!Гляди, я кладувсю правду в колоду.Глядеться в окнодуше не мешаю.Смотри, как смешноя карты мешаю.Ах, тра-ла-ля-ля!У нашей у кралилюбовь королянедавно украли.Он волосом рус,он масти червонной,но чтой-то огрузживотик евонный.Ах, тралички-вали,вали ты, коли!Коли не совраливалеты-врали,так пали емувинновый, бубновый —в казенном домуон будет с обновой...В косую легло.Поверь рукосую —гляди, как теплоя карты тасую.Ночами не спит,от страха голодный.А правда шипитзмеей подколодной.

1967

(«Что же ходишь ты возле жизни?»)

Что же ходишь ты возле жизни?Ах, не думай и не гадай!Хоть единой слезинкой брызниили слово, как руку, дай!Протяни! (Не на отсеченье!)Ну, а я тебе поручусьза торжественное мученьевсех пяти оголенных чувств,за святое четвертованье,за изломанный костный хрусти за то, что я, как сознанье,всеобъемлющ и, значит, пуст.

1967

КОРОТКАЯ ГРОЗА

Блеснула вдруг и полоснулапо горизонту раза два,плеснула наспех и едвапол-улицы ополоснулаи, собираясь дать разаселу за то, что днем уснуло,она тихонько громыхнула,такая славная гроза!Потом рукой на гром махнула:Сойдет и так! Не до беды!Черемухой чуть-чуть пахнула,чрез громовой ухаб махнула,и, словно ахнув, распахнулаглаза, и окна, и сады.

1968

(«Я у себя сижу бочком да с краю»)

Я у себя сижу бочком да с краю,тасую карты и на них гадаю.А толку что? Когда последний годнаступит мне на горло и заткнетпроклятым кляпом рот сухой и глотку,а тело по течению, как лодку,поволочет безвременья река,туманная, как память старика,как бороды слезливой половодье...Послушай, Боже, отпусти поводья,дай закусить до крови удила,покуда смерть меня не родила!

11 мая 1969

ЯМА

(фуга)

Я есмь помойная великой Яви яма.Всё не по-моему. — Мне воли нет и нет. —В меня летит с небес помет комет.И я зияю голым глазом срама,сияю пустотой, как рама(где не бытийствуя изображен предмет).Как рама вдрызг разбитого оконца —слепорожденная дыра, —взирающая оком незнакомцана все окраины вселенского двора.Двора с помойной ямою и с кучейнавозной! Грозной! (словно гроб иль гром).И надокучил я себе, как дождь трескучий,костлявый дождь, который хил и хром.И вот, ощерясь, точно зверь рыскучий,и ощетинясь всей собачьей тучей,я по утрам сживаюсь со дворомне зная чем, душой или нутром,а ночью, выпав, как несчастный случай,о землю колочусь звездой падучей.Двор развезло, и вот всё непролазнейтащиться глазу — по колено! вброд!! —а то и по пояс в соблазне(себя разиня, как огромный рот).Двор развезло. Всё липнет или вязнет.Вот как по горло мне везет!!— Какая разница, кто чем кого-то дразнит!Двор развезло, как пьяницу под праздник —эй, шире грязь — навоз ползет!Давно знакомое мне стало как-то дико,всё сбилось в кучу, встало на дыбы.Жизнь — что слепые ямины Эдипа(как памятные вмятины судьбы).И взгляды — как в Великий пост ухабы,и ухают они до самых разных бездн.Ни повитухи бы, ни пастуха бы,ни семени, ни жизни из ложесн!Улыбка выглянет из рамы (как ошибка),пришипится — да и в лазейку шмыг!Глазей пустотами, слепой пастух Эдипка! —Пусть очи выпиты, но задний двор велик.Я свальная страстям невольным яма,желания ложатся в ней за рупь,за рупь целковый, под тоску Буяна,под песню окаянного Бояна,и ярость бычья проникает вглубь.Блуди, Эдип, с родительницей Мойрой!На бисер слезы! — И на свалку тщу! —Разинут ямой я по-своему помойнойи мусор перед музами мечу.