Джангар - эпос Калмыцкий народный - Страница 18

18

Савар, лев бесстрашный, спит. Савар в темной башне спит. Тишина во всем дому. Что же мерещится ему? Шорох он слышит за стеной, Кто ж это дышит за стеной? Кто ж это о косяк дверной Трется челкою двойной? Это — Лыско, сомненья нет! Савар, накинув на плечи бешмет, Вышел во двор, в ночную тьму — Драгоценного видит коня. И скакун сказал ему: Джангра клич дошел до меня. После ухода твоего В землю народа твоего Вторгся хан Догшон Килган. Семисоттысячная рать Успела Джангра в плен забрать, И тогда воскликнул он — Джангар, прославленный нойон: «О Савар Тяжелорукий мой! Ты же был коршуном смелым моим, С высоты нападающим вдруг! Ты же был ястребом белым моим, Все на лету хватающим вдруг! И вот мой коршун свирепый ушел, Из-за причины нелепой ушел! И вот мой ястреб надежный ушел, Из-за обиды ничтожной ушел!» Дальше я слышал какой-то звон, Постепенно стихающий стон. «В плен меня бы взять не могли, — Повторял, рыдая, нойон, — Если бы Савар был у меня… А Савар теперь у трех Шаргули!» Сразу же Савар оседлал Девственно-нежного коня. Обо всем в записке он Ханам Шаргули рассказал, И помчался на Лыске он. Бурый Лыско — статный скакун. Буре уподобим его. Силой дыханья своего Раздваивает он траву. Если сбоку взглянуть на него — Сизо-белым зайцем летит, Выскочившим из муравы. То ли бежит, то ли летит, То ли просто поверх травы Мчится, как иноходец, он. Ударами своих копыт Величиною с колодец он Вырывает ямы в земле. Клыками сверлит он удила. То спереди, то сзади седла Оказывается великан. На седьмые сутки ездок Прискакал в родимый стан. Оказались на страже страны: Первый красавец мира Мингйан, Алтан Цеджи, Гюзан Гюмбе. Остальные Бумбы сыны Были захвачены в полон… Горьким взором окинул он Разрушения следы, Признаки недавней беды, И покинул богатырей, И помчался вихря быстрей — Войско вражеское разгромить. Эта битва была горяча И продолжалась восемь лун. Не поводьями — взмахом меча Управлялся лысый скакун! Необозрим вражеский стан, Высится лес железных пик, А позади — скачет Килган. Савар в гущу врагов проник, Хана Догшон Килгана достиг, Битву начал с Килганом он. Двенадцатигранным он Так ударил его бердышом, Что восемь позвонков раздробил, Упругие ребра хана разбил, Броню Догшон Килгана разбил! Наземь хан в беспамятстве лег, Надвое переломился бердыш, А восьмилистный ремешок В мизинец врезался до кости… Лежит Килган посреди пути, Пробил час тяжелый его. Савар схватил за полы его, На коня его посадил. На широкой, как степь, спине Ханские руки и ноги окрутил, И в сторону горы Арсланг Умчался от вражьего стана он. Добрался до горы Арсланг И спросил у Килгана он: «Расскажи о нойоне моем — Он томится в полоне твоем. Где мой Джангар, прославленный хан?» И ответил Догшон Килган: «Джангар был наказан мной, И лежит он, связан мной, У подножья скалы крутой». Вызвал Савар к себе скорей Трех оставшихся богатырей, Сели на четырех коней, Поскакали к скале крутой. Окропили влагой святой — Животворною водой — Джангра и всех его бойцов. Зажили раны богатырей, Ожили станы богатырей, Сняли бойцы с Килгана шлем. Трижды поклониться всем Богатырям заставив его, Наложили клеймо на него, Лотосовидную печать, Чтобы вынужден был Килган Государство свое признать Покоренным Джангром Богдо На год и на тысячу лет. Был отпущен Догшон Килган. Повернул он с позором вспять Семисоттысячную рать. Поскакали вихря быстрей Шесть тысяч двенадцать богатырей С прославленным Джангром во главе К шатроподобной своей бумбулве. Расселись эти семь кругов В счастье великом и в торжестве В честь разгрома могучих врагов. Расселись бойцы, отваги полны, А чаши бурлили, влаги полны, Разливались озера арзы, Радующей взоры арзы.

Песнь седьмая

О трех мальчуганах: о Хошун Улане, о Хара Джилгане, об Аля Шонхоре