Афганские сказки и легенды - Автор неизвестен - Страница 27

27

То есть смысл ее стихов такой: «Ты меня обидел, но не твоя жестокость заставляет меня плакать. Когда ты уйдешь, соперницы будут насмехаться надо мной: „Ты любила. Талиб-джана и поэтому он ушел от тебя! А ты плачешь от разлуки с ним"».

И она опять сказала ему:

– Не надо, не уходи! Но он ответил :

– Нет, я не останусь. Да хранит тебя бог. Гульбашра снова завопила, запела:

Сегодня ведь даже камни и кусты плачут, Потому что мой любимый расстается со мной. Дружба с тобой лелеяла меня, А из-за разлуки с тобой осыпаюсь как цветок. Иди, любимый, счастливого пути! Я – пуштунка и буду хранить честь, дожидаясь тебя!

Короче говоря, рано на заре Талиб-джан отправился в путь,, и они больше ничего не говорили друг другу и не исполнили обоюдного желания. Одному лишь богу известно, что было у них на сердце! И вот мулла Аббас ушел, скрылся. Гульбашра принялась проливать слезы: она и насмешек-то боится, и из-за разлуки с Талиб-джаном причитает. И стала она складывать такие нара:

О любимый, ты ушел, стал небесным жителем.. Когда небо сойдется с землей, наступит конец света. Раньше я лишь изредка горевала, Теперь мое постоянное занятие – читать книгу печали. Разлука! Зачем ты нас развела? Ведь мы были два ореха на одном миндальном дереве. Разлука – мой младший брат И в своем завещании отнимает у меня друга. Если бы я знала, что настанет расставание, Я держала бы любимого за руку. Нет дорога, чтобы подняться на небо, А земля для меня стала раскаленным адом.

Что долго рассказывать. Взошло солнце, и плач и эти песни Гульбашры услышала ее мать. Она бросилась к дочери:

– Что еще случилось?

Когда вошла, глядит – Талиб-джана нет, а дочь ее рыдает горькими слезами. Мать спрашивает:

– Что случилось? А та ей говорит:

– Талиб-джан ушел, ей-богу, я его больше не увижу! Прошлый раз он еще попался на мою уловку, а в этот раз ушел и, бог знает, увижу ли я его еще или нет.

Мать говорит:

– И хорошо, что ушел. Я ведь тебе говорила, как поступают талибы. Ничего хорошего в них нет, талибы одержимые. Но ты меня не слушала, а вот сейчас он бросил тебя одну на большой дороге.

А Гульбашра все плачет. Тогда мать пожалела ее.

– Не плачь, несчастная. Сейчас узнает об этом твой отец. А дочь ее запела:

Мать, не сердись на меня. Для тебя это прошло, а для меня настало сейчас.

Матери ее жалко, стала она ее утешать;

– Не плачь! Куда бы он ни пошел, назад вернется.

Весь день провела Гульбашра в слезах. Настал вечер, она сидит одна, вспоминает Талиб-джана, слагает такие стихи:

Сейчас ты в какой-нибудь мечети, Ты – светильник. А я сижу во тьме разлуки. Ночь па пятницу, настал вечер, А для меня – кромешная тьма, в которой я не вижу тебя. Не называйте, люди, это восходом. Само небо проливает кровь при виде моего плача. Вчера в это время ты был еще здесь, А сегодня – где разматываешь ты свою чалму? Вчера в это время ты был еще здесь, А сегодня – где ветер играет твоими черными кудрями?

Короче говоря, эту ночь она снова провела в слезах и причитаниях. Настало утро. Гульбашра ничего не ест и не пьет, лежит пластом. Принесла мать ей еду, воду, говорит:

– Вот уж два дня, как ты не выпила ни глотка, не съела ни кусочка.

Гульбашра в ответ только проговорила:

В моем сердце написано имя любимого, Если я выпью глоток воды, оно сотрется.

То есть она хотела сказать: «Я и воды не могу выпить, что же говорить об еде. Я уже дошла до конца, умираю. Придумай что-нибудь!»

Мать ей сказала:

– Дитя! Что я могу сделать? Я ведь женщина, слабые у меня силы!

Пришлось матери пойти сказать отцу:

– Талиб-джан ушел. А Гульбашра снова лежит пластом. Если на этот раз ты найдешь средство разыскать и привести его, мы уж придумаем что-нибудь покрепче.

Отец тут же послал во все стороны людей с приказом: «Ищите его по всем мечетям, повсюду и, если найдете, приведите силой». У Гульбашры появилась надежда, что, может быть, разыщут Талиб-джана. Однако как люди ни старались, его не нашли. Вернулись вечером ни с чем и сказали падишаху:

– Мы обыскали все окрестные мечети, но никто не знает, где он скрывается!

Падишах сказал:

– Хорошо, что так вышло. Вот знает, куда его занесло!

И снова Гульбашра свалилась как подкошенная, упала па постель, побледнела. И снова ночь для нее прошла в печали. Настало утро. Мать пришла и говорит отцу:

– Если ты разрешишь, сегодня же я повезу Гульбашру к святым местам, может быть, она наберется терпения!

Падишах сказал:

– Хорошо, вези ее. Сейчас я больше буду рад ее смерти, чем жизни.

Ну, ладно. Мать пришла и сказала дочери:

– Дитя! Наберись терпения, поедем с тобой к могиле такого-то святого. Может быть, паломничество принесет тебе пользу и ты сможешь переносить свое горе.

Дочь ответила:

Хоть сто раз буду я утешать свое сердце, Все равно не забуду любимого, Которого я видела своими глазами.

Она сказала:

– Хоть сто раз схожу в паломничество, все равно не уйдет он из моего сердца.

Мать отвечает:

– Хорошо, дочка. Отправимся все же, помолимся. Может быть, он вернется!

– Это ты хорошо сказала. Пойдем! – говорит дочь.

Ну, ладно! Отправились мать и дочь в паломничество. Идут, идут, пришли к одной гробнице, поклонились, а когда вышли оттуда, Гульбашра, как сумасшедшая, стала швырять туда камнями. Бросила она большой камень, а сама думает: «Зачем это я бросаю в гробницу камни? Ведь из-за этого Талиб-джан может задержаться». И она запела:

Я вела себя как безумная, Шла по дороге и камнями швыряла в гробницы.

Мать ей говорит:

– Давай сходим еще к одной гробнице, а потом вернемся домой.

Ну, пошли они, приходят к другой гробнице. Когда они к ней приблизились, Гульбашра запела:

О гробница! Я иду к тебе, Ноги у меня в мозолях, И я ползу, опираясь на ладони. Я совершаю паломничество, но нет от него пользы. О боже, разрушь эти каменные гробницы. Я совершаю паломничество, но нет от него проку – Или я плохо молюсь, или вы, гробницы, обманщики!

И вдруг из-за гробницы до нее донеслось:

Потому тебе не помогает эта гробница, Что я раньше тебя завладел ею. Паломничество помогает каждому, Кто от души молится перед гробницей.

… Ах! Это была не песня, это была райская весть для Гульбашры. Она сказала себе: «Это ведь поет Талиб-джан за гробницей!». Ведь и Талиб-джан тоже был влюблен, и сердце его запуталось в сетях ее кудрей. С той ночи, когда он ушел от своей возлюбленной, им овладела страсть, и сердце его стремилось к одной цели. Тогда он пришел к этой гробнице и провел здесь несколько дней, голодный, страдающий от жажды, в муках от любви и науки.