Любовь первого Романова - Степанов Сергей Александрович - Страница 34

По крытому переходу царица в сопровождении свиты прошла в хоромы непокоенные. Царские чертоги делились на деревянные жилые покои и каменные хоромы непокоенные, предназначенные для церковных и земских соборов, царских пиров и приема иноземных послов. К непокоенным хоромам относились три каменные палаты: Большая, или Грановитая; Средняя, или Золотая; Малая – также Золотая. Все три палаты выходили задней стороной на царский двор, с которым они были соединены переходами, а передней стороной смотрели на площадь напротив Успенского и других кремлевских соборов. С Соборной площади попасть в палаты можно было через каменное Красное крыльцо с тремя лестницами. Под крыльцом и лестницей были ворота на царский двор, закрытые решеткой.

Малая Золотая палата называлась также Золотой царицыной палатой Ирины Годуновой, поскольку была отделана для нее и расписана золотым письмом. С Ирины Годуновой повелось, что Малая Золотая палата предназначена для цариц. Палату отпирали для больших торжеств, но бабушка Федора настояла, чтобы сидение царицы с приезжими боярынями происходило непременно в Золотой палате. Марья подозревала, что бабушка хотела быстрее приучить внучку к царской пышности и царственному обхождению.

Марья помнила Золотую палату полностью разоренной и ободранной. Во время осадного сидения ляхи разводили костры под каменными сводами, отчего золотая роспись, давшая название палате, покрылась непроницаемым слоем копоти. Однако Золотую палату уже полностью обустроили, вызвав иконописцев из Суздаля и других городов. Марья ахнула от восхищения при виде стен, таинственно мерцавших золотой землей. По золотой земле были выписаны святые женского пола. Они шествовали одна за другой: Феодора, правившая в Царьграде вместе со своим мужем порфирородным царем Юстинианом; Тамара, преславная грузинская царица; святая княгиня Ольга, крестившаяся в Царьграде.

Марья обожала слушать предания о том, как княгиня Ольга гостила в надменной византийской столице и заставила греческого царя признать ее равной себе. Она отомстила за мужа, воспитала сына Святослава и долгие годы правила Русской землей. Марья знала, что многие царицы правили, оставшись вдовами или имея безвольных мужей. Например, византийская царица Феодора не была порфирородной, то есть родилась не в Порфире – женской половине царского дворца, а имела низкое происхождение и чуть ли не добывала пропитание на улице. Вот и ей, Анастасии, бывшей Марье, скорее всего, придется править за Мишу, за которого сейчас правит его мать.

Марью усадили на царское место под сенью. Она чувствовала себя неуютно на виду у всех, но что поделать! В Золотую палату съезжались приезжие боярыни, жены бояр и окольничих: Арина Михайловна – жена князя Федора Михайловича Мстиславского; Алена Майстрюковна – сноха жены князя Ивана Борисовича Черкасского; Настасья Никитична – жена князя Бориса Михайловича Лыкова; Анна Васильевна – жена князя Дмитрия Тимофеевича Трубецкого; Софья Андреевна – жена князя Ивана Андреевича Голицына, и другие боярыни. Все в летах, некоторые в преклонных. Все едва скрывали надменность за почтительными речами, обращенными к молодой государыне.

Скромно вошла казначея государыни Меланья Федоровна, вдова думного дьяка. Была она грамотницей, ведала казной государыни и разбирала челобитные от людей разных чинов. Жалованья получала восемь рублей в год и кормовых по три копейки в день. Когда приезжие боярыни расселись по лавкам, казначея вышла вперед с ворохом бумажных столбцов в руках.

– Великая государыня Анастасия Ивановна! – низко до пола поклонилась казначея. – Игумен и братия Спаса на Новое посылает тебе, великая государыня, благословение и чудотворный образ Антипия Великого, целителя зубной боли.

Образ прислали неспроста. В крестовой палате висел зуб Антипия Великого, кован серебром. Столь чудотворными были сии зубные мощи, что царь Иван Грозный по убиению своего сына Ивана отобрал зуб на себя из казны наследника и возлагал его при молении на раздувшуюся от боли щеку. Взоры боярынь обратились на царицу. Приезжие боярыни глядели со скрытым злорадством, ожидая ее ответа. К счастью, на помощь пришла бабушка Федора.

– Надобно благодарить и милостиво пожаловать игумену рубль, а братии полтину, – подсказала она.

– Рубль игумену и полтину братии, – послушно повторила Марья.

– Тогда и к Никите Мученику за Яузу послать полтину, – предложила княгиня Алена Алексеевна Черкасская.

– К Ивану Предтече на Кулишках полтину… Николе Явленскому на Арбате тоже, – зашумели женские голоса.

– Да, да, всем пошлите, – подтвердила Марья.

– Как укажет государыня, – поклонилась казначея. – Насчет стольников бы распорядиться. Им по окладу положено по ведру вина простого с махом да пива поддельного и малинового по три ведра. А отпуску с Сытенного двора нет, и путный ключник говорит, что записи нет, а без указу он отпустить не смеет. Испросить бы великого государя учинить указ о твоих, государыня, стольниках, дабы им вина и поддельного пива отпускали исправно.

– Зачем им пиво? – удивилась Марья. – Им же по десять лет.

Казначея молча стояла пред царицей. И опять на выручку пришла бабушка:

– Порядок такой издавна заведен. Пусть они не в совершенных летах, все равно им поверстан оклад за службу, только вдвое меньший против взрослых стольников. А сами они выпьют или их отцы с братьями, государыня в то дело не вступается.

На днях мать ходила на Сытенный двор и все уши прожужжала, какая там лепота. Две сотни винокуров и пивоваров готовят вино, меды, квасы, варят пиво. Хранится все в тридцати погребах, в засмоленных бочонках на льду, а тот лед в погребах заготовлен с марта. И за теми погребами приглядывают сторожа и чиновные люди: степенной ключник и четыре путных ключника, честью они будут против московских дворян. Степенной ключник ведает приход и расход питью. Повинен он всякий день досматривать погреба и учинять сыск и расправу, если обнаружит недостачу. Путные ключники ему в подмогу. Чарочники и стряпчие посуточно ночуют на Сытенном дворе по переменам и сидят у погребов для раздачи питья всякого чину дворцовым людям, кому давать указано. А в раздачу за день уходит ведер двести по будням и ведер триста-четыреста по праздникам. Эта громадная цифра колом засела в голове матушки, и она робко осмелилась высказать свое мнение:

– Коли заведено, ин так и будет. А вот урезать бы выдачу. Двух ведер за глаза хватило бы. Только не надо им отпускать поддельного пива.

– Отчего же не поддельного? – нахмурила брови княгиня Арина Черкасская. Недаром она по отчеству звалась Майстрюковной, восточная кровь давала о себе знать. Боярыня была вспыльчива и гневлива. Мать совсем смешалась.

– Дабы государевой казне не было убытку, – пискнула она из-за спин боярынь.

Княгиня надменно принялась отчитывать захудалую дворянку, волею случая вознесенную в Золотую палату:

– Не в коломенской скудости живем, дабы поддельное пиво беречь! У великого государя жита и солода довольно, а случится в чем нехватка, из дворцовых волостей не мешкая привезут. Ближних людей обижать грех! При которой государыне езжу во дворец, а только не ждала не гадала, что стольникам пожалеют поддельного пива.

Поддельным пивом, в отличие от простого житного, называли пиво с примесью патоки и ягод. Ценилось оно гораздо дороже, чем простое. Вот почему его пожалела матушка. Но спорить с боярынями было бесполезно и матушка прикусила язык. Впрочем, ненадолго. Когда казначея закончила доклад о челобитных разных чинов людей, матушка робко попросила:

– Троюродная ятровка моя Фекла, жена дворянина Сысоя сына Велосипедова, молит за зятя младшей дочери. В уезде по соседству пропадает выморочное поместье. Всего сотня душ, да и тех половина разбежалась в Смуту. Нельзя ли поверстать зятю? Ну и сыск учинить беглым по Уложению царя Василия.

Как только Хлоповых взяли наверх, сразу обнаружилась уйма родни: большие троюродные племянники, свояки стрыев старых, четвероюродные золовки, младшие зятья ятровок и их детины. Марья и слышать не слыхала о Фекле, а тем более о ее зяте. Но все поднялись тучей как Дюденева рать, все едут в Москву из самых дальних захолустий, правдами и неправдами пробиваются к отцу, матушке и дяде, валяются в ногах, просят помочь получить поместье или попасть на государеву службу в стольном граде.