Перст указующий - Пирс Йен - Страница 55

– Тогда советую тебе побольше времени проводить в часовне. Тверди во сне догматы – все Тридцать Девять статей. Восхваляй архиепископа Кентерберийского и короля всякий раз, когда сядешь выпить стаканчик вина. И не позволяй себе даже намека на диссидентство.

Он вздохнул.

– Это будет тяжко, друг мой. И совершить это я способен лишь ради блага страны и церкви.

Я похвалил его верность долгу. Не сочтите меня себялюбцем, но мне очень хотелось, чтобы Томас получил приход или хотя бы как можно дольше оставался наиболее вероятным избранником. Стоило пронестись слуху, что прихода он не получит, и ростовщики захлопнут свои денежные сундуки, а это означало бы погибель не только для него, но и для меня.

– Ну так от всего сердца желаю тебе удачи, – сказал я. – И вновь советую быть осторожнее. Ты склонен говорить, что думаешь, а для человека, желающего получить церковный приход, нет привычки опаснее.

Томас кивнул и опустил руку в карман.

– Вот, мой добрый друг, возьми!

Это был кошелек с тремя фунтами в нем. Как мне выразить мои чувства? Меня охватила благодарность за его щедрость, а с ней и разочарование, что помощь его оказалась столь скудна. Для начала мне требовалась десятикратная сумма, и даже тридцатикратная разошлась бы без труда. Тем не менее, добрая душа, он отдал мне все, что имел, и поставил под угрозу свое будущее. Видите, скольким я ему обязан. Так и запомните – это крайне важно. К своим долгам я отношусь не менее серьезно, как и к нанесенным мне обидам.

– Не знаю, как тебя и благодарить. И не только за деньги, но и за то, что ты единственный, кто верит мне.

Томас учтиво прервал мои изъявления благодарности.

– Сожалею, что не могу дать больше. Но вернемся к делу. От кого мог бы ты узнать, что произошло с твоим отцом?

– Что-то известно может быть лишь горстке. Сэр Джон Рассел, во-первых, Эдвард Вильерс, во-вторых. И еще лорд Мордаунт, который столь преуспел, поспособствовав королю вернуть себе трон, что как часть награды за это получил титул барона и доходную синекуру в Виндзоре. Ну и наконец, остается то, что когда-нибудь может открыть мне сэр Уильям Комптон, уступив моим настояниям.

– До Виндзора отсюда недалеко, – заметил Томас – Поездка займет менее дня, а пешком ты доберешься туда за два. Если лорда Мордаунта можно найти там, то экономнее всего было бы начать оттуда.

– А если он меня не примет?

– Ты можешь только попытать счастья. Советую не писать ему предварительно. Это неучтиво, но лучше, чтобы он не был заранее предупрежден о твоем приезде. Отправляйся, повидай его. А тогда мы решим, что тебе делать дальше.

Мы! Я же говорю, что под личиной духовного лица скрывался человек, жаждущий таких волнений, каких малая толика хлеба и вина никогда не дарят.

Глава четвертая

Вот так. Но прежде чем уехать, я познакомился с обеими Бланди – матерью и дочерью, занимающими такое большое место в повествовании Кола. И тем самым положил начало цепи событий, поставивших меня лицом к лицу с самым ужасным врагом, какого только можно вообразить, и мне потребовались вся моя находчивость, все мои силы, чтобы одержать над ним победу.

Не знаю, кто будет читать эти мои записки, думаю, только один Лоуэр. Однако на этих страницах мне так или иначе придется поведать о таких моих поступках, которыми гордиться я никак не могу. Касательно некоторых я не вижу нужды в оправданиях; некоторые теперь уже невозможно исправить; некоторые хотя бы можно объяснить. Причина, почему я связался с Сарой Бланди, лежала в моем простодушии и юношеской доверчивости. Да, только поэтому она поймала меня в ловушку и чуть было совсем не сгубила. Вину за это я возлагаю на мое воспитание в нежном возрасте. До шести лет меня некоторое время опекала двоюродная бабушка, тетка моей матери, дама очень приятная, но с деревенскими привычками. Она все время что-то варила, сажала, а затем пользовала разными настоями всю округу. У нее была замечательная книга, переплетенная в телячью кожу и побуревшая от долгих лет перелистывания, доставшаяся ей от ее бабушки и содержавшая рецепты снадобий из трав, которые она изготовляла собственноручно, а затем пичкала ими всех и каждого – от самых знатных до самых простых. Она безоговорочно верила в магию и презирала нынешних проповедников (как она их называла, родившись, когда великая Елизавета еще слыла красавицей) за их насмешки над тем, что ей казалось очевидным. Смятые комочки бумаги и гадания с ключом и по Библии были частью моего воспитания.

Вопреки прелатам должен сказать, что мне еще не встречался человек, который действительно не верил бы в духов или сомневался бы в том, что они имеют самое глубокое влияние на наши жизни. Всякий, кто лежит ночью без сна, не может не слышать, как мимо проносятся призраки. А многих спасали благие обитатели эфира, который окружает сей мир и соединяет нас с Небесами. Даже по собственным меркам кислолицые прелаты ошибаются: ведь они привыкли ссылаться на Святое Писание, а там ясно сказано, что такие создания существуют. Разве апостол Павел не говорит о самовольном служении ангелов?[25] А кого, по их мнению, вселил Христос в свиней гадаренских?

Натурально, отличить ангелов от бесов нелегко: ведь вторые – великие мастера менять облик и частенько внушают людям (но чаще женщинам), будто они совсем не то, чем являются на самом деле. Когда соприкасаешься с подобными существами, требуется величайшая осмотрительность, ибо, оказавшись у них в долгу за услугу, мы отдаем себя им в руки, и как господин или хозяин помнит о долгах ему, так помнят и эти создания, благие и злые. Отправившись к старухе Бланди, я подверг себя опасности, которой теперь, в мудрости, приходящей со зрелостью, подвергать себя не стал бы. Но тогда я был слишком беззаботным, слишком нетерпеливым и не думал об осторожности.

Старуха Бланди была прачкой и, по слухам, себе на уме, а некоторые так даже называли ее ведьмой. В последнем я сомневаюсь, ни разу рядом с ней я не ощутил запаха серы. Один раз мне довелось встретиться с настоящей, как утверждали, ведьмой, которую сожгли поблизости от наших мест в 1654 году. Вот уж была вонючая старая карга! Теперь-то я полагаю, что та бедная старуха, вероятно, была неповинна в деяниях, которые привели ее на костер, ведь дьявол хитер и не допустит, чтобы его слуги опознавались столь легко. Он творит их молоденькими, и красивыми, и чарующими, и до того обворожительными, что глаз человеческий не способен распознавать их сущности. То есть такими, как Сара Бланди.

Тем не менее мать была странной старухой. И описание, какое дает ей Кола, ни в чем на нее не походит. Конечно, когда он познакомился с ней, она была тяжко больна, однако я ни разу не замечал в ней того сочувственного понимания, о котором он пишет, как и кротости или доброты. И она без конца задавала вопросы. Но я сказал ей, что ищу простого ответа. Кто предал моего отца? Так она поможет или нет?

А она ответила, что дать ответ не так-то просто. Есть ли у меня подозрения? От этого зависит, что она сделает и чего не сделает.

Я попросил, чтобы она объяснила свои слова. Она сказала, что задача очень трудная и требует призвать особенно могучих духов, сделать это можно, но опасно. Я сказал, что опасности не страшусь, а она ответила, что говорит не об опасностях для души, а просто боится, как бы ее не схватили и не обвинили в колдовстве. В конце-то концов, я ей не знаком. А что, если меня к ней подослал мировой судья, чтобы поймать в ловушку?

Я с жаром заверил ее в моей честности, но это ее не поколебало, и она только повторила свой вопрос знаю я или не знаю, кого разыскиваю. Или хотя бы догадываюсь? Я ответил, что ничего не знаю.

– В таком случае мы не можем пустить имена по воде. Придется просто глядеть.

– В хрустальный шар? – сказал я с насмешкой, потому что наслышался о таких проделках и был настороже, остерегаясь обмана.

25

К колоссянам 2:18.