Продавец укропа или приключения Вуди Фитча - Санилевич Михаил - Страница 13

А дальше, передвигаясь гигантскими скачками по бугристой земле, достиг косогора. Обогнул его. Не примеряясь, сходу распахнул люк. Шумно запрыгнул внутрь вертолета.

– Профессор, это вы? – шепнули ему из темноты. – Тс-с-с… Вы всех перебудите.

– Кто это? – прошептал в ответ Маркус, напрягая глаза.

Щелкнул выключатель. Загорелся дежурный свет, слабый, как ночник.

– Это я, Вуди Фитч.

Рядом на скамье сопели в унисон Джонни и Лео.

– Они только недавно заснули, – улыбнулся Вуди. – Допоздна готовили ужин. Хотите попробовать?

Он протянул Маркусу миску, полную чего-то, похожего на сухую фасоль.

– Что это? – спросил Маркус одними губами, беря одну наугад. Оказалось вкусно. – Жареная саранча, – ответил едва слышно Вуди. – Ешьте. У нас ее сколько влезет.

– Это точно, – хмыкнул Маркус, хрустя саранчой. – С голоду мы точно не умрем. А где Юта?

– В лимузине, – Вуди показал в иллюминатор на то, что Маркус принял за косогор. – Вы разве его не заметили? Наверное, потому, что он весь выпачкан саранчой…

Дверь «косогора» открылась.

На землю ступила девочка в белокурых кудельках и в нелепом платье. Она была похожа и не похожа на сестер Роуз.

Маркус оторопел:

– Ничего не понимаю. Кто это?

– Мы тоже растерялись, когда увидели ее в первый раз, – ответил Вуди. – Юта объяснила, что в их лимузине полно косметики. А времени у нее было навалом. Вот она и использовала косметику по назначению…

На востоке появился краешек солнца. Самый край, просто точка.

– …И еще – она очень скучала по подругам, – добавил Вуди.

В иллюминатор он видел, как две девочки и одна смешная леди подбегают к Юте. Обнимаются, а потом умудряются одновременно хохотать и обливаться слезами. И тогда он еще раз подумал: «Что это за существа? Им тяжело принести лейку с водой. Но они забывают про усталость, когда надо сделать что-то действительно важное. Например, совершить подвиг или изменить прическу».

7

К утру южный ветер стих. По всей стране прошли ливни и грозы. А к вечеру поднялся западный ветер, который остановил нашествие саранчи и утопил ее в море.

Ущерб посевам оказался значительным. Но как писали газеты, «благодаря экономическому сотрудничеству с соседями, голода удалось избежать». На этот раз газеты не врали.

СТОП-КРАН

1

Больше всего Вуди Фитчу понравилось в цирке.

Больница тоже была бы ничего, если бы не слишком строгие правила.

В опере оказалось ни то, ни сё – в пирожных чересчур много крема, зато люстры красивые и можно отоспаться.

Но хуже всего были музеи. Все эти чучела мамонтов, обломки кувшинов, эти шарканья, шиканья, говорение шепотом, портреты неулыбчивых дядек на стенах – от всей этой скукотищи Вуди Фитчу хотелось лечь на бесценный паркет и завыть.

Но профессор Маркус любил повторять: «Для того чтобы решать проблемы жизни, вы должны знать, из чего состоит эта жизнь». И сажал свою группу в лимузин, и вез, куда ему вздумается – любоваться плотиной, или на стадион, или на блошиный рынок. Но чаще всего – в музей.

А в этот раз Маркус выбрал такой музей, скучнее которого нет на свете, – музей железных дорог. Но и этого ему показалось мало. Он притащил туда всю школу, всех двенадцать учеников, чтобы все могли полюбоваться на пузатые локомотивы и невразумительные схемы. И еще послушали усатого экскурсовода в форме железнодорожника, который дышал, как паровоз, и называл их «ребятки».

– За границей есть поезда, ребятки, которые разгоняются до скорости 570 – 580 км/час. Наши поезда, ребятки, немножко помедленнее…

И вот, волочась в самом конце этой процессии, Вуди вяло соображал, что все сегодня идет как-то необычно. Во-первых, сегодня пятница, а на экскурсии в школе было принято ездить по воскресеньям, а во-вторых, домой он попадет не скоро, потому что Маркус явно что-то затевает.

Между тем усачу, как видно, наскучило таскать их по шпалам и эстакадам, и они поднялись в вагон.

Внутри неожиданно оказалось просторно и очень уютно – вагон был переоборудован под кинозал. И, расположившись на заднем сиденье, мягком, как диван, Вуди прислушивался, как неугомонный Джонни пытает вопросами экскурсовода:

– Ну, и как же затормозить такую махину? И не снести при этом вокзал?

– Отличный вопрос, ребятки, – обрадовался усач. – Вообще-то это зависит от многих факторов: скорости и веса поезда, от профиля пути – подъем, или уклон, а также погодных условий. Но главное – это вид торможения…

Вуди зевнул.

– …При обычном, так называемом служебном торможении, тормозной путь поезда – около одного километра. При аварийном или экстренном торможении он гораздо короче – несколько сот метров…

Вуди снова зевнул. В последнее время он почти не спал по ночам.

– …Однако это очень опасно, – говорун-усач разогнался, как тяжелый состав на спуске, – чрезвычайно опасно… как для людей, так и для… опасно… опа… сно… опус… сна…

Вуди заснул.

Ему снился поезд, который несется в туннеле, в полной темноте. Он ощущал, что он здесь не один, что кто-то рядом сидит. Вуди знал, что здесь вся его школа, все, кого он знает и кого не знает. Он слышал, как по крыше и стенам вагона стучат слова. Вуди силился их разобрать и не мог. Он знал, что это самые прекрасные слова на свете. Казалось, что еще минуту – и он сможет их повторить:

« Все перепутано на свете. 

Цветы с травой в одном букете».

Сквозь сон Вуди услышал голос Джонни:

« А если было бы иначе,

То не решается задача,

И если распахнуть окно,

То станет в комнате темно».

Вуди открыл глаза. Раздался смех. Лица всех, кто находились в вагоне, были повернуты к нему…

– Наш поэт проснулся! – весело объявил Джонни. – Дружище, не сердись, я всего-навсего рассказал, отчего ты так усердно храпишь на уроках. Ничего не поделаешь – муза!

Если бы в этот момент Вуди сказали: «Вот тебе пистолет. Возьми и убей Джонни…»

Ему казалось, что от стыда он не может дышать. Никогда в жизни у него не было тайны. Но теперь все изменилось. Каждую ночь он выжидал, пока не заснут Лео и Джонни, чтобы соскользнуть с кровати, тихо спуститься в подвал, где хранятся костюмы, и там, при свете маленькой лампы, произносить слова…

Он не знал, что ответить. Да он и не успел.

– Все, нам пора идти. Поблагодарим экскурсовода за увлекательный рассказ, – Маркус хлопнул в ладоши. – Нас ждут. Не отставать.

Он развернулся, как разворачивается циркуль – на одной ноге, – и зашагал к выходу.

Идти оказалось недалеко. Требовалось только пересечь площадь. Они растянулись цепочкой, огибая постамент, на котором стоял первый в стране паровоз размером с большой мотоцикл. Не пришедший еще в себя Вуди попытался отстать, но рядом каким-то образом оказался Лео. Просто шел рядом и молчал. Так они подошли к сурового вида серому зданию, на фронтоне которого красовалась карта страны. Бронзовая надпись гласила: «Управление железных дорог».

Они вошли. Их ждали. Два молодых человека в черных костюмах проводили их к лифту. Лифт был зеркальный, старинный и вместил всех сразу. Беззвучно и не шелохнувшись, они переместились на верхний этаж и очутились в совершенно круглом зале размером с цирковую арену, устланную красным ковром без шва. Стены были из белого пластика и абсолютно пустые.

На противоположном от входа конце стоял человек с изможденным серым лицом. Он не поздоровался, не улыбнулся и не кивнул головой.

– Это они? – спросил он бесцветным голосом, обращаясь к Маркусу.

– Да, – ответил Маркус.

– Я – генеральный директор железных дорог Республики, – сказал серый человек, – мое имя вам ничего не скажет. А вот это вам увидеть необходимо.

Он щелкнул пультом дистанционного управления – молочно-белые стены ожили и стали световой картой страны. На этой карте, причудливо изогнутые, как реки, лежали дороги. Как маяки, мерцали станции и вокзалы. А между ними змейками скользили поезда. Их были сотни.