Не тяни леопарда за хвост - Питерс Элизабет - Страница 35

— Продолжения не было, Рамсес.

— Высказанная мною вчера версия прозвучала несколько неубедительно... И все же я испытал бы облегчение, мамочка, если бы именно ты подтвердила, что папочке не грозит ни малейшая опасность со стороны эксцентричной личности.

Голос его был, как обычно, негромок и сдержан, облик невозмутим.

— Уверена, папа в безопасности. — Я пригладила черные кудри. — Даже если бы ему что-нибудь и угрожало... это всего лишь предположение, не больше!... наш папа справится. Процесс мумифицирования, как ты верно заметил, требует концентрации внимания. Вот и сосредоточься на своих опытах, Рамсес, а о папе не тревожься.

Всю ночь шел дождь, но к полудню солнышко собралось с силами и попыталось пробиться сквозь неизменную пелену лондонского смога. Шлепая по лужам, я лишний раз порадовалась собственной предусмотрительности — без высоких удобных ботинок, не раз выручавших меня даже в Египте, прогулка доставила бы массу неприятностей.

Чем ближе к Стрэнду, тем больше на улицах людей, тем плотнее поток транспорта и несноснее городской шум. Оглохнуть можно от цоканья лошадиных копыт, гудков омнибусов, скрежета колес и пронзительных криков возчиков. Но и в городском пейзаже есть свое очарование. Я невольно залюбовалась величественными формами собора Св. Павла, его царственным куполом в кружевах облаков...

Редакция «Дейли йелл», как и многих других газет, разместилась на Флит-стрит. Мне пока не приходилось здесь бывать, и уверенности в том, что мистер О'Коннелл окажется на месте, не было; но почему бы не попытаться? На службе не найду — так хоть разузнаю домашний адрес.

Дежурный клерк заверил меня, что мистер О'Коннелл еще не выходил. Следуя его же указаниям, я по лестнице поднялась на второй этаж в огромное, неимоверно грязное помещение, с плотно притертыми друг к другу письменными столами, среди которых, если не ошибаюсь, не было ни одного свободного.

Представители четвертой власти, в большинстве своем без пиджаков, но при шляпах, с сигарами или сигаретами в зубах, щедро (хоть и беззлобно) обменивались непристойностями, гоняя от стола к столу мальчишек-курьеров. Ни один из "джентльменов " при моем появлении не потрудился снять шляпу или хотя бы оторвать...ся от стула. Прекрасно. Как не порадоваться встрече с людьми, чьи манеры проигрывают даже в сравнении с неотесанностью моего сына.

Щурясь от режущего глаза дыма, я все же высмотрела в дальнем углу огненную вспышку.

— Мистер О'Коннелл?

Гвалт как по команде смолк, но тем явственнее прозвучало торопливое шарканье.

— Я слышу, мистер О'Коннелл! Подойдите, будьте так любезны.

Джентльмен, занимавший стол у противоположной стены, наклонился и буркнул что-то невнятное невидимому собеседнику. Секунду спустя из-под стола выбрался сконфуженный О'Коннелл.

— Прошу, мэм. Вот вам О'Коннелл, — с ухмылкой объявил его приятель. — Что он такого натворил? Заделал ребенка и смотал удочки?

— Если это образец репортерского юмора, то явно не самый удачный, — хладнокровно ответила я. Ирландец одарил шутника яростным взором. — Идите же сюда, О'Коннелл. Нечего трусить. Мне нужно с вами поговорить — только и всего.

— Трусить?! Такого еще не было, чтобы О'Коннелл струсил перед лицом...

— Не сомневаюсь. Побыстрее нельзя?

Кевин сдернул со стула пиджак, нахлобучил на рыжие лохмы шляпу и двинулся ко мне.

— Можно и побыстрее, мэм, — буркнул он. — Даже нужно, и точка. Вы угробили мою репутацию, миссис Амелия.

Как только дверь редакции закрылась за нами, Кевин тяжко вздохнул:

— Тысяча извинений, мэм. Боб свое получит, не сомневайтесь. Но вам, ей-богу, не стоило бы появляться в таких местах.

— Мне случалось бывать в местах и похуже. А как насчет мисс Минтон? Она ведь точно в таком же работает.

— Ой, будет вам, миссис Амелия. Думаете, благородная дама станет толкаться среди нас, скромных рядовых репортеров?

— Может, и не станет. Я бы ее за это не винила. Взгляните со стороны на своих приятелей — скромных рядовых репортеров — и поймете почему. Где же она обретается, если не в редакции «Миррор»?

— Мисс Минтон снимает комнаты на Годолфин-стрит у одной пожилой леди. Статьи свои посылает с курьером. Ее хозяйка, достопочтенная вдова, мнит себя поборницей прав женщин, но корчится при виде герцогской внучки в окружении черни. Между прочим, миссис Амелия, нашей проныре здорово повезло. Редактор поручил ей небольшое интервью в связи со смертью сторожа. Небось хотел отделаться. Надеялся, что эта пигалица развлечется и отвяжется...

— Глупости. Не кто иной, как мисс Минтон, превратила малообещающее дело в сенсацию. Это ведь ваши собственные слова, Кевин? Да и слог у нее превосходный... для журналиста.

— Способная, — нехотя признал Кевин. — Все равно, миссис Амелия, если бы не бабулины связи и не личное знакомство с этой очкастой музейной шваброй...

— Ай-ай-ай, мистер О'Коннелл. Зависть чистейшей воды! Вам бы взглянуть правде в глаза и признать превосходство женщин... Отправлюсь-ка я к мисс Минтон. Где, вы сказали, она живет?

— Если позволите, я провожу. Заодно и пройдусь. Хороший денек, а в редакции так душно...

Ну и хитрец. Я прекрасно поняла, зачем он напросился в спутники, но надеялась, что ирландцу удалось выведать у меня не больше, чем — к сожалению — мне у него. Если он один-единственный раз и забыл об осторожности, то лишь при моем упоминании имени лорда Сент-Джона.

— Мерзкий повеса! Лодырь! Мерзавец, и точка! Чтоб на его могиле козлы... плясали!

— Что вы имеете против его светлости, Кевин?

Против его светлости Кевин много чего имел.

— Репортеры частенько узнают такое... такое, миссис Эмерсон, что и «Дейли йелл» не рискнет напечатать. Дело даже не в морали, а в закавыках закона. Я мог бы вам многое порассказать о его светлости...

— И вряд ли меня шокировали бы. Однако он импозантен... Согласитесь, Кевин, что впечатление лорд Сент-Джон производит благоприятное.

— О да! Особенно на дам, — процедил ирландец. — Уж год-два, как он угомонился. Утверждает, что стал другим человеком. Не знаю, не знаю... Горбатого, говорят...

Годолфин-стрит находится в одном из самых древних районов Лондона, между Темзой и Вестминстерским аббатством. По обе стороны тенистой улицы выстроились особняки с вековой историей. Временное пристанище мисс Минтон ничем не отличалось от своих соседей — тот же респектабельный вид, те же узкие окошки и каменная лестница, ведущая к парадной двери. При нашем приближении дверь открылась, выпустив мистера Юстаса Уилсона.

В глубокой задумчивости, уткнувшись в листок, который держал в руке, мистер Уилсон не замечал меня, пока мы не столкнулись лицом к лицу.

— Миссис Эмерсон?! Вы ли это? Никак не ожидал...

— Решила заглянуть к мисс Минтон.

— Я тоже. Мы договорились вместе пообедать, но... ее нет.

— Не может быть! Неужели мисс Минтон не сдержала обещания?

Мистер Уилсон застенчиво улыбнулся:

— Не в первый раз. Она... девушки вообще... одним словом, вы понимаете, миссис Эмерсон. Она любезно оставила записку. Вот... Сообщает, что возникло срочное дело, ей пришлось уехать из Лондона и она не знает, когда вернется.

— Что ж... Это в некотором роде извиняет ее неучтивый поступок, мистер Уилсон. Может, бабушка заболела...

До сих пор О'Коннелл топтался в сторонке. Услышав, что мисс Минтон нет дома, двинулся к нам небрежной походочкой, всем видом демонстрируя отличие от щеголеватого мистера Уилсона, — руки в карманах, шляпа лихо сдвинута набок.

— Ха! — фыркнул Кевин. — Еще бы ей не сбежать от стыда подальше! Тайну-то раскрыли...

— Стыдиться ей нечего, мистер О'Коннелл, — оборвала я нахального ирландца. — Высокое положение нельзя ставить человеку в вину. Аристократия вправе рассчитывать на такое же уважение, как и низшее сословие.

— Прекрасно сказано! — Мистер Уилсон сверкнул возмущенным взглядом в сторону О'Коннелла. — Чтобы получить преимущество среди коллег, мисс Минтон достаточно было лишь назвать титул бабушки, но она этого не сделала! Мне крайне неприятно видеть ее в обществе представителей этой унизительной, гнусной профессии...