Святой вор - Питерс Эллис - Страница 31

Перед самым повечерием Кадфаэль проверил все в своем сарайчике и, выйдя из травного сада, увидел у ворот всадника. Сулиен Блаунт приехал на пегом мерине, ведя в поводу оседланную коренастую лошадку, но без седока. Его сопровождали два грума. Весьма неожиданный визит на ночь глядя. Кадфаэль пошел к воротам, покуда Сулиен спешивался и поспешно что-то говорил привратнику. Видимо, нечто весьма срочное привело его сюда из Лонгнера в столь поздний час.

— Что случилось, Сулиен? Зачем ты здесь об эту пору?

Юноша живо повернулся к Кадфаэлю.

— Кадфаэль, я приехал с просьбой к аббату. А быть может, еще потребуется добрая воля субприора из Рамсея. Моя мать просит, чтобы приехал юноша-музыкант, Тутило. Тот самый, что уже играл и пел для нее, помогая ей заснуть. Она благоволит к нему, а он к ней. На этот раз она заснет очень надолго, Кадфаэль. До утра она не доживет. И кое-что хотела бы сделать, ей это нужно… Не знаю, что именно, я не спрашивал, да и ты не стал бы, если бы видел ее…

— Парень сидит сейчас под замком, — мрачно сказал Кадфаэль. — После того как два дня назад он побывал у вас, на него упало подозрение в тяжком преступлении. Неужели твоя мать так плоха? Едва ли аббат отпустит юношу к вам без твердых гарантий, что он вернется обратно.

— Я знаю, — сказал Сулиен. — У нас побывал Хью Берингар. А под конвоем?.. Сам видишь, сколько нас, мы справимся, если надо, даже свяжем его. Ты хотя бы попроси аббата! Скажи ему, что это ее последняя просьба. Смерть долго не брала ее, но теперь, клянусь, это конец. Аббат знает мою мать, он поймет ее и согласится!

— Подожди, — сказал Кадфаэль. — Я пойду и спрошу аббата.

— Постой, Кадфаэль… Ты сказал, два дня назад? Но два дня назад мы не посылали за ним.

Вот, значит, как! Впрочем, удивляться тут особенно нечего. Такой поворот дела не раз приходил Кадфаэлю на ум. А то слишком уж все просто. Стало быть, Тутило прознал о том, что ему грозит, и загодя убрался подальше от обители, надеясь избежать неприятностей. Но теперь это уже не имело значения.

— Не беспокойся, тут все ясно, — сказал он. — Подожди меня здесь!

Аббат Радульфус находился один в своей обшитой деревянными панелями приемной. Нахмурив чело, он выслушал сообщение Кадфаэля о позднем визите Сулиена Блаунта из Лонгнера.

— Пробил ее час, — печально вымолвил он. — Как я могу отказать? Ты говоришь, у них хорошая охрана? Тогда пусть едет.

— А как же Герлуин? Не спросить ли мне позволения и у него?

— Нет. В пределах этих стен Тутило находится в моем распоряжении. Я отпускаю его. Кадфаэль, сходи и сам отведи его к ним. Времени у нее мало, и не стоит тратить его попусту.

Кадфаэль поспешно вернулся к воротам.

— Он поедет, — сказал он. — Аббат отпустил его. Подожди, сейчас приведу.

Сняв ключ с гвоздя в привратницкой, Кадфаэль не удивился тому, что соседний гвоздь уже пуст. Все теперь происходит с какой-то таинственной предопределенностью. В конце концов Даални решилась действовать. Должно быть, она стащила ключ во время вечерни. Девушка взяла ключ с того гвоздя, с которого днем его брал привратник, но ей нужно было дождаться темноты, а потом уже действовать дальше. Теперь наступило самое подходящее время, ибо братья должны собраться в церкви на повечерие. Кадфаэль оставил посланцев из Лонгнера дожидаться у ворот, а сам поспешно свернул за угол здания для учебных классов, за которым подле калитки в монастырской стене, ведущей на мельницу и к мельничному пруду, находился карцер и где в узком проходе уже сгустились ночные тени.

Даални была уже здесь. Кадфаэль сразу же обнаружил это, хотя о присутствии девушки свидетельствовала лишь слабая дополнительная тень, вжавшаяся в стену подле входа в карцер. Монах услышал, как скрежещет ключ в замке, к которому не подходит, как взволнованно и раздраженно дышит девушка в тщетных усилиях открыть дверь. Кадфаэль услышал, как Даални в гневе топнула ногой и скрипнула зубами, слишком занятая своим делом, чтобы заметить его приближение. Он обхватил ее за плечо и ласково отстранил.

— Бесполезно, дитя мое! — сказал он. — Дай-ка я попробую.

Даални тихо вскрикнула от отчаяния и дернулась, пытаясь вырваться. В карцере сохранялась тишина, хотя лампадка узника все еще горела. Сверху, из зарешеченного окошка, слабо сочился ее свет.

— Да погоди ты! — сказал Кадфаэль. — Ты хочешь что-то сказать ему, и я тоже. Так и поступим. — Он наклонился и подобрал выпавший из замка ключ от второй кельи. — Идем, я впущу тебя.

Ключ, который принес Кадфаэль, легко повернулся в тяжелом замке, и монах отворил дверь. Прямо у входа в напряженной позе стоял Тутило, лицо его слегка раскраснелось, золотистые глаза были широко распахнуты. Он ничего не знал о намерениях Даални и теперь не понимал, чего ожидать, — зачем вообще отворилась дверь его тюрьмы в этот поздний час, когда все дозволенные посещения были уже совершены?

— Говори, что хотела ему сказать, — предложил девушке Кадфаэль. — Только коротко, не теряй времени, ибо его нет ни у меня, ни у него.

На мгновение Даални замешкалась на пороге, но затем решительно вошла в карцер, словно боялась, что дверь может захлопнуться у нее перед носом, хотя Кадфаэль стоял совершенно неподвижно. Изумленный Тутило переводил взгляд с монаха на девушку, ничего не понимая.

— Тутило, — быстро проговорила Даални своим грудным голосом, — уходи отсюда. Вот тут, через калитку в стене, за ней ты будешь свободен. Никто тебя не увидит. Все монахи на повечерии. Уходи, пока еще есть время. Беги в Уэльс. Не жди, покуда здесь из тебя сделают козла отпущения. Беги… Торопись!

Тутило оживился, в глазах его заблестели золотые искорки.

— Свободен? Что ты наделала? Даални, они обвинят тебя… — Тутило повернулся к Кадфаэлю, дрожа от неизвестности: друг или враг стоит перед ним? — Я не понимаю!

— Она пришла, чтобы сказать тебе это, — промолвил Кадфаэль. — Но у меня тоже есть для тебя сообщение. К нам приехал Сулиен Блаунт, он привел для тебя лошадь и просит поехать к его матери прямо сейчас, ибо леди Доната умирает и перед смертью хочет еще раз увидеть тебя и услышать.

Тутило застыл как вкопанный. Золотые искорки в его глазах пригасли и превратились в чистое, ровное сияние. Губы юноши почти беззвучно прошептали:

— Доната?

— Беги! — крикнула Даални. — Я сделала это для тебя. Как смеешь ты теперь отказываться! Беги, пока не поздно. Он один, а нас двое. Он не сможет тебя задержать!

— Я и не буду его держать, — сказал Кадфаэль. — Оставляю выбор за ним.

— Умирает? — спросил Тутило упавшим голосом, чистым, спокойным и печальным. — Это правда, она умирает?

— И просит тебя приехать, — повторил Кадфаэль. — Просит, как ты сказал, что просила два дня назад. Но на этот раз она действительно просит, просит в последний раз.

— Ты слышал меня? — резко, но спокойно спросила Даални. — Дверь открыта. Он говорит, что не станет держать тебя. Выбирай! Я сделала все, что могла.

Тутило, похоже, не слышал ее слов.

— А Герлуин отпускает меня? — спросил он Кадфаэля с сомнением в голосе.

— Не Герлуин, а аббат Радульфус дозволяет тебе поехать. Под твое честное слово вернуться, и под конвоем.

Неожиданно Тутило взял Даални за плечи, правда довольно нежно, и отстранил ее от выхода. Затем он резко поднял руку, неуклюжим движением провел ладонью по щеке девушки, как бы жестом беспомощного извинения.

— Она ждет меня, — ласково промолвил он. — Я должен ехать к ней.