Принцесса пиратов - Дубровный Анатолий Викторович - Страница 13

– В прошлом году, во время подавления мятежа принца Варанта…

– Ты сам можешь к Фарли в гости зайти! И послушать ту историю! – снова вмешалась младшая и, хихикнув, добавила: – Он сейчас очень важный человек, командует постоялым двором, в Иланском лесу, он и его жена – Аясса. У них скоро детки будут, две девочки и один мальчик. Мальчик – человек, а девочки – сиашеисс. Фарли мне не поверил, но я же точно знаю! Я даже с ним поспорила, на пять порций мороженого!

– И не стыдно?! – укорила младшую, при этом улыбаясь, старшая. – Ведь ты же это точно знаешь, а все равно споришь!

– Ага! Он рад был, когда я ему это сказала, а спорил он от радости, – кивнула Лионелла.

– Постойте, постойте! Так Фарли точно жив? Даже женился? А кто такие сиашеисс? – опять спросил Рен, огорошенный таким количеством новостей.

– Сиашеисс – это змеелюды, – пояснила младшая. А старшая стала рассказывать Рену про его друга.

Они засиделись у костра за полночь. Беглый сержант требовал все новых и новых подробностей о жизни своего друга, а сестры ему охотно рассказывали. Уже когда собрались ложиться спать, Рен спросил:

– А откуда вы это все знаете? – Сержант верил девушкам, они рассказывали очень подробно, такого невозможно выдумать, тем более что они называли много имен, знакомых Рену, а леди Грег они называли просто по имени – Саманта, и говорили о ней так, как будто она их близкая подруга. Но девушки утверждали, что они беженки, идут из северной Никойи, а тут они рассказывают о подавлении мятежа принца Варанта, да так, как будто сами в тех событиях участвовали. Рен их так и спросил, на что младшая ответила:

– Мы бедные сиротки, у нас замок во время войны сгорел, мы начали спасаться. И совершенно случайно небольшой крюк до столицы Зелии сделали.

Рен скептически хмыкнул – где северная Никойя, а где столица Зелии? Да и война была гораздо позже мятежа. Что-то не сходится, сержант выразил свои сомнения вслух, на что младшая, не смущаясь, ответила:

– А мы заранее вышли, чтоб времени не терять. Дорога-то длинная! А мы такие бедные сиротки, у нас замок все равно сгорел, во время войны сгорел!

А старшая из сестер предложила дать Рену денег, чтоб бывший сержант вернулся в Зелию. Еще предложила написать письмо Саманте, чтоб у беглого сержанта не возникло неприятностей, чем еще больше убедила его, что девушки совсем не те, за кого себя выдают.

– Знаете, я слишком много задолжал людям, которых считал своими друзьями и о которых так плохо думал. Они оказались настоящими людьми, а я… – Рен махнул рукой. – Они и ваши друзья, а вы… Нет, не буду спрашивать! Но если вы не против, я бы хотел идти дальше с вами, надеюсь, буду полезен.

Старшая кивнула:

– Это хорошая идея, действительно, вдвоем мы с Ли будем вызывать подозрения, а если нас в нашем путешествии будет сопровождать наставник, он же телохранитель…

– Ага, – захлопала в ладоши младшая, – Рен, я же тебя уже наняла в телохранители, а теперь Мил нанимает тебя в наставники, мы будем платить тебе пятьдесят золотых в…

– В месяц, – быстро сказала старшая. И добавила: – Все расходы наши – еда, снаряжение, одежда.

Рен усмехнулся: пятьдесят золотых – это жалованье опытного наемника за полгода. При этом едой и оружием его никто не обеспечивает. Это предложение его окончательно убедило, что девушки совсем не те, за кого себя выдают, и Рен согласился. Не из-за денег: если эти девочки друзья Саманты и Фарли, то он просто обязан им помочь, ради своих старых друзей, которых, как оказалось, бросив их, предал он сам.

Вспомнив это, Рен тихонько хмыкнул: он телохранитель! А как же! Впереди шла Милана, а замыкала их маленькую колону Лионелла. Получалось, что не он девочек, а девочки его охраняют. Вот и сейчас Милана остановилась и предостерегающе подняла руку, потом, знаком призвав к молчанию, указала в сторону болота, тянувшегося вдоль тропы. Там на большой кочке, или маленьком островке, гордо стоял болотный козел. Он был больше своих горных собратьев и имел широкие мохнатые ноги, позволяющие ему по этим болотам легко передвигаться. Он равнодушно смотрел на замерших людей, до них было не меньше пятидесяти метров непроходимой для них трясины. Да и луков у них не было. Видно, этот козел знал, что такое луки, и понимал, что без них люди ему неопасны. Видно, вопреки расхожему мнению о глупости козлов, этот был умный, но это его не спасло. Рен краем глаза отметил резкое движение девочки, и козел упал с ножом в горле. Лионелла поскакала через трясину к островку не хуже болотных козлов. Она прыгала, перескакивая на видимые лишь ей одной кочки. Подхватив убитого козла, она так же легко пробежалась по болоту обратно.

– На, неси! – Прискакав, она передала козла сержанту. Взваливший добычу девочки на плечи, Рен крякнул – этот козел весил не меньше, а может, больше его самого! Как маленькая Ли так легко прыгала с этим козлом по болоту? И как она смогла так далеко и точно метнуть нож? Она попала ножом козлу в шею, перерубив тому хребет. Словно услышав эти не высказанные Реном вопросы, Милана пояснила (правда, своим пояснением не внеся никакой ясности):

– У Ли, когда она козла видит, просыпается охотничий инстинкт, ее становится очень трудно удержать. Но сейчас это к месту, у нас будут гости.

Рен сгрузил козла, Милана, свернув с тропы, указала на замечательное место у небольшой речной речушки. Девушки всегда выбирали место для ночевки у воды, это были хоть и небольшие, но чистые речушки или большие ручьи, начинающиеся из мощных родников. Вода там была необычайно холодная, что не мешало девушкам долго и с удовольствием в этих речушках плескаться. Рен собрался было начать свежевать добычу Лионеллы, но Милана сказала, снова удивив сержанта:

– Вырежи полоски мяса, так чтоб нам пожарить хватило, остальное отдадим гостям.

Рен не успел спросить, каким гостям, как за его спиной грозно рыкнул какой-то зверь. Сержант резко развернулся и замер, перед ним стояла махайра – большая саблезубая кошка. Ну не совсем саблезубая, но клыки у нее были размером с кинжалы. Огромная кошка снова рыкнула, этот зверь был размером с хорошего теленка, Рен попятился, но куски козлиного мяса из рук не выпустил.

– Ну что ты, глупая, – Лионелла бесстрашно приблизилась к рычащей кошке, – чего рычишь? А, у тебя лапка болит! Злые люди поставили капкан, а ты, такая любопытная, туда лапку сунула? Да? Глупая ты, глупая! У тебя же детки! Что с ними стало бы, если ты погибла бы, а?

Произнося такой монолог, девочка ухватила зверя за лапу и стала эту лапу рассматривать. По порыкиванию кошки Рен понял, что той очень больно. Он растерянно оглянулся на Милану, ведь надо было что-то предпринимать – раненый зверь вдвойне опасен. Он может посчитать людей легкой добычей и напасть. Тем более что спровоцировать к нападению кошку могла и окровавленная туша козла. Но девушка спокойно стояла, не предпринимая никаких действий.

– Ну давай лапку, я тебе ее полечу, – снова сказала Лионелла. Рен повернулся к ней и застыл в изумлении: девочка выдергивала из лапы кошки остатки железных игл капкана, а та уже не рычала, просто держала свою лапу на весу, чтобы Ли было удобнее. Рен удивился еще больше, когда раны на лапе кошки стали затягиваться, а девочка повернулась к нему и укорила: – Ты что? Нас без ужина оставить хочешь? Хватит смотреть, иди мясо жарь!

Рен развернулся к Милане, та уже разожгла костер и сделала ему приглашающий жест рукой – жарить мясо и варить каши было его обязанностью. Девочки – вот тут Рен вполне верил в то, что они аристократки, – совсем не умели готовить. Ли, правда, с охотой помогала, но… мясо у нее всегда почему-то подгорало. Рен нанизал кусочки мяса на палочки и разместил их над углями прогоревшего костра, продолжая с опаской посматривать в сторону большой кошки, с которой возилась младшая. Когда мясо прожарилось, Ли закончила лечить кошку. Девочка пододвинула к зверю тушу козла, лесную кошку упрашивать не пришлось, она с жадностью набросилась на угощение. Рен отметил, что зверь давно не ел, хотя еще не оголодал, а тем более не отощал, то есть сил в этой кошке было еще много, даже несмотря на рану от капкана. Теперь же, когда Лионелла вылечила кошку, та представляла очень серьезную опасность, но девушки ее совсем не боялись.