Слово тролля - Плахотин Александр - Страница 58

– У них в роду ходит предание. Проклятие рода. С чего там все началось и по какому поводу, я так и не понял, но не в этом суть. По этой сказке, однажды в королевстве появятся четверо. И ни один из них не будет рожденным человеком. Так что наша ватага подходит под описание как нельзя лучше.

– Так вот откуда у них этот закон, ну про запрет на пребывание в Вильсхолле гномов, эльфов и других недочеловеков! – перебил Дож.

– Думаю, так оно и было! Дальше, по этому преданию, от рук этой четверки умрет король. И по истечении там скольких-то дней после его смерти поднимутся мертвые из земли и всех, короче говоря, перекусают. А вести эту самую армию оживших трупов будет сам убиенный король. Тоже, понятно, восставший из мертвых. Вследствие чего и еще чего-то там (из-за этой девчонки сквозь рев ничего нельзя было нормально понять) королевство пойдет прахом и на троне воссядет незаконный правитель.

– Незаконный – это самозванец, что ли? – уточнил гном.

– Я так понял, что незаконнорожденный.

– Выходит, если верить этому преданию, то девчонке можно спокойно забыть о престоле, так? – высказал я догадку. – Ну и чего она испереживалась? Папа и так отрекся от нее! Она свободный человек.

– А кто это видел? – возразил кентавр. – Ты сломал Гиеру шею, даже не дав оформить нужные бумаги, а показания оставшихся в живых “золотых”?.. При определенных обстоятельствах можно и пропустить мимо ушей солдатскую брехню. Так что… у девочки есть шансы.

– Подождите, – встрепенулся Дырявый Мешок, – я думаю, что не столько само предание сыграло здесь свою роль, сколько один эпизод из этой родовой бредятины. А вкупе с тонкой девичьей душой… Что там говорил Анисим перед смертью? Что вроде Гиер Винетте вовсе и не отец? Или это он в бреду?

– Или в том смысле, что чем такого папулю иметь, лучше вообще сиротой быть, – высказался я.

– Ну, сиротой она по-любому не будет – мать-то у нее должна быть. Ладно, – подытожил Дио, – поживем – поглядим!

Утром выяснилось, что одна из лошадей захромала.

– Надо срочно подковывать, а то копыто себе собьет, а там, не дай бог, конечно, и вообще инвалидом станет. – Я уже говорил, что Дио заботился о здоровье лошадей строже, чем о своем собственном.

– К вечеру будем в “Южном Тракте”, там подкуем, – буркнул Дож.

Кентавр еще раз осмотрел копыто и встал на дыбы:

– Сейчас надо, крайний срок – до обеда!

– И где я тебе, то есть ей, сейчас кузню найду? Ничего с ней не случится, поехали!

Видя, что дело вот-вот дойдет до кулачных разговоров, я влез в их спор:

– Мужики, чего ссоритесь? Если я не путаю, то через три поворота прямо с дороги деревня будет видна, туда Скорпо за провиантом ездил. Там и сделаем все дела! Дио, твоя разлюбезная немного потерпит?

Я и вправду ничего не забыл и не напутал, и деревня действительно оказалась перед четвертым поворотом. Как и любая другая деревня в этих краях (в отличие от вильсхолльских), эта была обнесена частоколом.

– Здесь что, каждый день готовы к бою? – усмехнулся Дио.

– Лес вокруг, мож, какая зверюга на прокорм пожалует, – пустился я в разъяснения. – Да и от лихих людишек хоть какое-то укрытие, – продолжал я. – Только вот не пойму, что это за защита, если в стене ворот нет.

Здесь я ошибся – ворота были, только они лежали за самой стеной в, весьма покореженном состоянии. Мы вкатились внутрь и сразу же остановились от греха подальше. Если у них тут такое на входе, то что же могло быть дальше!

А дальше ничего и не было, в смысле никого. Избы стоят, где-то ставни скрипят. Тихо как-то, только собачка где-то поскуливает. Несмотря на протесты Винетты, мы оставили ее с кентавром у повозки, а сами, вооружившись, потихоньку пошли вдоль домов.

Около очередного дома мы задержались: калитка во двор да и сама входная дверь были нараспашку. Молча переглянувшись, вошли. Первым под прикрытием наших стрел внутрь избы вошел гном, следом за ним я, а затем Куп. Изба была пуста. Огонь в печи давно умер.

– Уже день как не топили. – Эльф покопался рукой в углях.

Я отыскал люк подпола и приоткрыл его, мало ли кто мог спрятаться там от налетевшей беды.

– Эй, есть тут кто? – крикнул я в темноту.

– Нет там никого, не надрывайся, – буркнул гном, рассматривая раму окна, – если только на чердаке.

Не поверив гному на слово, я вытащил кремни и запалил из хвороста, взятого у печи, факелок. Разлегшись на полу около люка, я свесился туда по плечи, освещая погреб. Действительно, никого, лишь мыши разбежались от света огня в разные стороны.

Вылезши обратно, я закрыл подпол, затоптал огонь. Между тем эльф, подсаженный гномом, как тот паучок, лез на чердак, но у него не получалось – дверца люка была не то забита, не то закрыта изнутри. Я поспешил на помощь Дожу. Тот уже скрипел вслух – карлику было просто неудобно держать великорослого эльфа. Отложив лук, я встал рядом, ухватил Купа за икры и приподнял его повыше.

– О, спасибо, – отдуваясь, отошел в сторону гном поправлять на себе амуницию. – Что там, Куп?

– Не знаю, – прохрипел тот, – заперто изнутри.

– Странно… – оглянулся гном. – Спускай его, Лукка.

– Пошли отсюда, ребята, – потянул нас на выход Дож, – и поскорее…

– И кто что думает? – облокотился гном на рукоять своего топора, когда мы вышли на свежий воз-ДУХ.

– Надо найти кузню, быстренько сделать дело и сразу же уходить отсюда, – предложил эльф. – Я так полагаю, других вариантов нет?

– Есть, – озадачил я всех, – берем вон ту лестницу, ставим ее к наружному люку чердака, лезем и смотрим, что мы там недоглядели.

– А оно тебе надо? – поморщился Дырявый Мешок. – Что мы там могли недоглядеть? Я развернулся к нему:

– А что мы доглядели!

Наверх полез я сам, хорошо, что лестница была тяжелая, добротная. Добравшись до люка, я прислушался – вроде тихо. Слегка толкнул дверь, а она и не была заперта! Кое-как забравшись внутрь, я… пожалел, что вообще сюда забрался! Только глаза привыкли к полумраку, только я сделал первый шаг от двери, как у самой перекладины, подпирающей крышу, увидел истерзанное детское тельце… Я даже и не смог понять, кто это был – мальчик или девочка, так вся плоть была истерзана. Я видел раз такое – однажды мы нашли на равнине тело человека, которого загрызли волки. Только там, как здесь сейчас, не было топора, (торчавшего из черепа.

– И зачем это сделали? – Куп не отрываясь смотрел снизу на открытую дверцу чердака.

Кое-как оторвавшись от меха с вином, я посмотрел на него:

– Ты… меня… спрашиваешь?..

– Чтобы ребенок не достался нападавшим, – со скорбью в глазах глядел на мертвую деревню гном, – чтобы он не стал одним из них.

– Каким нападавшим? Кто это был?

Не дожидаясь ответа, я вновь приложился к вину.

– Я больше чем уверен, что это были… мертвые… – Гном провел пальцем по лезвию топора. – Пошли отсюда, здесь нет никого, искать не имеет смысла.

– А если кто все же остался?

– Значит, им повезло. – Гном попытался отнять у меня пойло: – Хорош жрать, Лукка! – И, выхватив у меня из рук мех, сам приложился к горлышку.

Поднявшись с холодной земли, я обреченно побрел за товарищами. Оставшиеся в повозке встретили нас вопросами. Гном в двух словах, не вдаваясь в подробности, разъяснил ситуацию:

– Деревня мертва, если кто и выжил, то сейчас спрятался и не выйдет навстречу.

– А женщины, дети? – В голосе Винетты сквозила надежда.

– Девочка моя, – опустил голову Дож, – прошло два дня. За это время те люди, которые стали жертвой этих… – он пропустил нехорошее слово, – сами стали живыми трупами. И сами же вернулись сюда за укрывшимися… не ставшими добычей сразу. Если кому и повезло, то тем, кто укрылся в лесу. Рано или поздно они вернуться сюда, и деревня оживет.

Где-то далеко закричал ворон. Куп обнял за плечи испуганную девушку, прижал к себе, что-то нашептывая ей на ушко.