Хроники Сергея Краевского (СИ) - Архиповец Александр Александрович - Страница 92

Первая наша встреча произвела на меня неизгладимое впечатление. Когда я вошел в комнату, она сидела спиной к двери и даже не обернулась. Внезапно на меня обрушился телепатический удар. За секунду она вывернула всю душу на изнанку, при этом даже не глянув в мою сторону. Уже после, спустя годы, мне удалось как‑то привыкнуть и даже частично освоить этот скрытый дар нашего мозга. Дрейла знала, кто я и зачем пришел. Я тогда не подозревал о ее способностях, и потому очень удивился, услышав:

‑ Алэк, ты зря сюда приехал!

Вначале я подумал, что Орниге предупредил о моем визите.

‑ Ты вмешался в события, которые сломают твою карьеру и жизнь. Откажись от этого дела и немедленно уходи, пока еще не поздно.

Я ей не поверил, а зря. Нужно было послушаться мудрого совета и бежать оттуда что есть мочи. Возможно, тогда моя жизнь сложилась бы иначе. Но я начал говорить о том, что буду другом, помогу справиться с ее страхами и страданиями.

Некоторое время она слушала, потом пристально посмотрев мне в глаза, разразилась жутким смехом. От ее взгляда и смеха по телу мурашки побежали. В тот момент я понял, что Дрейла действительно безумна. Но сумасшествие ее было каким‑то особенным ‑ гениальным и непостижимым.

Впоследствии мы провели много времени вместе. Благодаря ей я познакомился с азами телепатии, но, к сожалению, заразился и безумием. К тому же я сразу и безнадежно влюбился. Другие женщины перестали для меня существовать, а жизнь превратилась в ожидание новой встречи. Встречи... с моей мечтой и проклятием...

Даже теперь, спустя столько лет, я ее боготворю, хотя и понимаю, что это неразумно.

Тогда я был всего лишь отдушиной для несчастной женщины. Но и такая роль льстила моему самолюбию, а иногда делала даже счастливым. Наивный... Я мечтал только об одном ‑ быть рядом с ней... Пусть безумной и недостижимой, но все равно прекрасной и неповторимой!

Я делал вид, что верю в ее сказки об иных мирах, где она якобы была богиней и где оставила часть своей сущности и могущества. О том, что Александэр Горин вовсе ей не муж, а похититель и тюремщик. О том, что он привел ее сюда, в созданный им мнимый мир, через магическое зеркало. О том, что где‑то в реальном мире у нее есть дочь и многое, многое другое.

Еще говорила она, что настанет время и за ней оттуда придет истинный друг. Но боялась, что это может случиться слишком поздно.

В конце концов, я постепенно поверил во всю эту фантасмагорию. Наверное, потому что любил, и вместе с ней потихоньку сходил с ума. Правда, временами ко мне возвращался здравый смысл, и тогда я сам над собой смеялся.

Но кратковременные просветления исчезли после встречи с ее мужем. Виделись мы лишь однажды, мимоходом, и даже не говорили. Но я сразу ощутил, что моя персона для него не существует, впрочем, так же, как и все остальные, включая Орниге. По‑настоящему он интересовался только Дрейлой. Она же, в свою очередь, его откровенно ненавидела. И несмотря на все свое могущество и силу, сломить жену Александэр так и не смог.

Наслушавшись рассказов Дрейлы, я неосторожно попытался телепатически прикоснуться к его сущности. Меня сразу обжег холод бездонной глубины и абсолютной непостижимости. Казалось ‑ я приблизился к вечности и невольно затронул первооснову бытия. Горин почувствовал мое "присутствие" и посмотрел так, словно впервые увидел. Дальше, будто бичом, хлестнуло мозг:

‑ Знай свое место, фантом! Еще раз замечу ‑ исчезнешь!

Больше я его не видел. К Орниге он относился точно так же. Хотя адвокат и вел его дела, но своим клиентом Александэра Горина назвать не мог. Скорее, Вилен был похож на верного пса, безумно боявшегося хозяина. Возможно, он знал намного больше, чем я...

Орниге рассказывал, что временами Горин надолго исчезал. Но однажды ‑ насовсем. Все, кто знал его, вздохнули свободней. Казалось, что должно стать легче и Дрейле, но этого не произошло. Наоборот, она стала еще беспокойней. Тогда Орниге буквально заставил меня отказаться от остальной практики и сосредоточить все внимание на ней.

Так продолжалось почти год. Потом в ее болезни наступил новый этап. Однажды застал ее в чрезвычайном возбуждении. Она с ужасом рассматривала только что убитого комара. На белой блузке виднелось небольшое пятнышко крови.

‑ Он меня укусил! Он пил мою кровь! Это ужасно! ‑ шептала дрожащими губами Дрейла.

Смертельная бледность покрыла ее лицо, из широко открытых бездонных глаз капля за каплей катились слезы.

Реакция на такое незначительное событие была совершенно неадекватной. Естественно, что я попытался ее успокоить.

‑ Дрейла, не стоит так волноваться, это всего навсего комарик. Он не может причинить большого вреда!

Увидев меня, женщина, все еще не владея собой, прошептала:

‑ Ты не понимаешь, что произошло. Для меня это смертный приговор. Теперь я одна из вас, буду стареть и умирать вместе с вами. Дорога в истинный мир закрыта. Жизнь моя окончена! Лишь одно утешение, мой мучитель ‑ мертв! Горуна больше нет! Я чувствую, знаю это. Но что мне с того, если погибла и я!

Дрейла в сердцах схватила попавшуюся под руку вазу и с силой запустила в большое зеркало, занимавшее часть стены возле дивана. Оно треснуло пополам, но не рассыпалось.

Посмотрев горестным взором на свое расколотое изображение, расхохоталась безумным, леденящим душу смехом, сменившимся бурными рыданиями.

Я тоже заглянул в него и увидел два разных отражения. В одной половине ‑ прекрасную молодую богиню, а в другой ‑ безумную взлохмаченную старуху со спутанными седыми волосами. До сих пор я считаю, что это была галлюцинация. Поверх‑ность зеркала покрылась рябью и... замерла, восстановив первозданную целостность.

О происшедшем я, конечно же, рассказал Орниге. Он, на удивление, внимательно выслушал, но ничего не сказал. А несколько месяцев спустя, вынудил подписать протокол о недееспособности Дрейлы. После чего ее поместили в одну из закрытых частных психиатрических клиник, где она находится до сих пор.

За свою подлость я рассчитываюсь по сей день ‑ щедро плачу страхом, одиночеством и тоской. Иногда, правда, мне разрешают увидеться с ней.

Она очень изменилась и лишь отдаленно напоминает ту не‑сравненную красавицу, которую я встретил двадцать лет назад. Нынешние свидания тягостны для нас обоих. Но все равно меня по‑прежнему тянет к ней, как наркомана к очередной дозе ядовитого зелья...

Орниге не забыл той услуги, которую я когда‑то оказал. Щедро расплатился ‑ миллион конов в ценных бумагах Государственного банка на предъявителя ‑ такой была его цена. За прошедшие годы мое состояние, по крайней мере, утроилось. Но я ни разу не прикоснулся к проклятым деньгам. Они до сих пор хранятся здесь, в сейфе. Да и к чему они мне теперь ‑ жизнь ведь прошла, да и живу я словно в тюрьме. Каждый жест, шаг и слово под суровым контролем. Если бы Орниге не нуждался во мне, то я давно был бы трупом. Но он терпит меня потому, что я один еще как‑то могу общаться с Дрейлой, поддерживать ее связь с окружающим миром.

Что же касается Орниге, то он больше всего на свете боится возвращения Горина. Вот почему мы с ней еще живы. Как только умрет она, сразу же исчезну из жизни и я.

Поэтому прошу, кто бы Вы ни были, бог или демон, ‑ освободите меня от проклятия Дрейлы или убейте. Я уже не раз думал о самоубийстве, но не хватает мужества.

"Та женщина, которую ты ищешь, она?" ‑ спросил демона Орловски.

"Да! Но об этом поговорим позже. Нужно спешить, ‑ ответил Сергей. ‑ Скоро смена охраны".

‑ Где сейчас Дрейла? ‑ спросил он психиатра.

‑ В закрытом санатории "Альбани", город Эльфин, штат Океанополис. Но мне кажется, что Вы уже опоздали...

Алэк Лиховэн вновь крепко обхватил голову руками и, бессильно закрыв глаза, откинулся на спинку кресла.

"Ну что, детектив, отпустим ему грехи?"

"Не думаю, что это поможет. Для него страдания ‑ смысл жизни. Да и Орниге не позволит... Но решай сам, тебе видней".