Посол вон! - Платов Сергей - Страница 59

Добрыня и Илья последовали его примеру, и вскорости на разложенной скатерти красовался каравай хлеба, копченая телятина, лук и вяленая рыба. Все это было извлечено из седельных сумок богатырей.

— Как говорится, от нашего стола вашему, — пояснили богатыри, раскладывая свои скромные дорожные припасы.

Вы даже не представляете, как обрадовались этой нехитрой снеди весьма проголодавшиеся Изя и Илюха. Однако, чтобы не навлечь подозрения Соловейки, они не подали виду и трапезничали степенно и основательно. А между делом тянулся неторопливый разговор.

— Стало быть, вы всем им наваляли? — выпытывал подробности Муромец.

— Ну да, — неохотно отозвался Изя, с трудом отрываясь от сооруженного бутерброда.

— Значит, опять в темницу?

От такой перспективы заветный бутерброд чуть не стал поперек Изиного горла.

— С какого это перепуга-то?

— Так они ж послы, лица неприкосновенные. Жалобы Берендею накатают и привет, небо в клеточку. Тем более что на этот раз доказательства будут неопровержимые.

— Что-то мне подсказывает, что жаловаться никто не будет, — высказался Солнцевский, вспоминая тот ужас, который испытали послы при активных действиях солнцевской бригады.

Услышав такой ответ, былинные богатыри недоверчиво переглянулись.

— И жалобы свои они заберут, — подлил масла в огонь Изя, — так что ни за прежние грехи, ни за нынешние в кутузку нас не упрячут.

— Ну вы и даете, — только и смог выдавить из себя Муромец. — И как же вам это удалось?

— Кстати, а вы-то сами как собирались нас выручать, учитывая их дипломатическую неприкосновенность? — тут же перевел разговор в другую плоскость Изя.

Раскрывать подробности проведенной операции он не собирался.

— Так мы отгул взяли, — признался Добрыня.

— Чего? — думая, что он ослышался, переспросил Солнцевский.

— Отгул, — охотно пояснил сотник. — За счет ранее отработанных дней.

— Так что мы сейчас не на службе, а действуем исключительно как частные лица.

— Мол, мы были на конной прогулке, а тут наших бьют. Вот мы и вмешались бы, не зная, что тут замешана большая политика, — закончил общее повествование Алеша Попович.

Солнцевский не торопясь повернулся к Изе и спокойненько так поинтересовался.

— Твоя работа?

— А шо? — пожал плечами Изя. — Трудовой кодекс еще никто не отменял. Ребята крутятся как белки в колесе, с ненормированным трудовым днем и без оплачиваемого отпуска, так пусть хотя бы в отгулах оторвутся!

Илюхе ничего не оставалось, как согласиться с логикой друга.

— Давайте выпьем! — резонно заметил он, восхищаясь пройдохой Изей и поразительным благородством и душевной простотой былинной троицы.

Никаких возражений не последовало. И все присутствующие подняли бокалы. Даже Соловейка, поддавшись общим эмоциям, попросила капнуть себе на донышко.

— За то, что коварная интрига иноземцев была вовремя раскрыта и зачищена! — поднял тост Изя, все присутствующие с ним согласились.

— И вообще, от этих иноземцев один вред, — заметил Алеша Попович, ловко стянув последний кусок пиццы.

— Ты всех под одну гребенку-то не ровняй, — отозвался Изя. — Иноземцы тоже иногда хорошие попадаются. Вот мой потенциальный тесть, к примеру. Очень рассудительный и здравомыслящий человек. За меня собирается свою красавицу дочку отдавать, к тому же дает огромное приданое.

— А я слышала, что на Востоке жених деньги платит, — так, между делом, хмыкнула Соловейка.

— Это все глупости, средневековые пережитки! К тому же мы не на Востоке. И у нас, на Руси, такие извращения не пройдут. Ишь чего выдумали, законное приданое на нелепый калым менять! — тут же выдал кучу аргументов черт.

Солнцевский слушал вещание друга и только тут до него стали доходить некоторые подробности прошедшего дела. Как оказалось, рановато он заявил, что не имеет никаких вопросов к черту.

— Изя! — словно вспомнив о чем-то, чуть ли не подпрыгнул на своем месте Солнцевский.

— А шо Изя?! Чуть что, сразу Изя! — ушел в глухую оборону черт. — Кстати, а что ты имел в виду? Конечно, это не я, но все-таки хотелось бы узнать, какой именно эпизод из моего боевого прошлого заставил тебя так засуетиться.

Илюха обвел присутствующих взором, словно прикидывая в уме, может ли он говорить свободно, и, видимо, удостоверившись в надежности окружающих, продолжил:

— Ты же говорил, что никогда друзьям не врешь?!

— Я говорил, что почти никогда не вру, — тут же парировал черт. — А насчет чего я ляпнул такую несусветную глупость?

— Насчет того, что это не ты покушался на имущество твоего тестя и не пытался украсть его дочку, луноликую и несравненную!

— И не ты оказал отчаянное сопротивление при задержании и не отправил двух евнухов к лекарю. Кстати, вы так мне и не рассказали, кто такие евнухи, — не осталась в стороне возмущенная Соловейка.

— Да я... — заметался средний богатырь, спешно подыскивая достойный ответ.

— На этот раз вранье не пройдет! — сурово предупредил Илюха.

Черт с надеждой посмотрел на былинную троицу, но та хранила стойкий нейтралитет, справедливо полагая, что это внутреннее дело «Дружины специального назначения». Наконец Изя решился и обреченно махнул рукой:

— Ну да, это я малость переборщил.

— Малость? — не поверил своим ушам Илюха. — Да ты мне обещал, что будешь сидеть дома ниже травы, тише воды, и к своей луноликой даже на выстрел не подойдешь!

— А кто в этом виноват? — справедливо рассудив, что лучшая защита — это нападение, напустился на Илюху Изя.

— Кто?

— Ты!

От такой наглости Солнцевский на время потерял дар речи, этим тут же воспользовался Изя.

— Конечно ты! Знал же, что маюсь в любовном томлении и страдаю от душевных мук и тем не менее оставил одного в пустом доме! А я личность творческая, увлекающаяся, мне было просто необходимо увидеть предмет своей страсти! Ну а дальше вообще все было словно в тумане. Предмет прибывает к своему дому в карете, евнухи отвлекаются, возница пошел открывать ворота, а я хлоп и занял его место.

Тут Изя остановился, чтобы налить себе стаканчик, и продолжил рассказ:

— Потом не так интересно. Лошади меня, как обычно, пугаются, несут на дороге неизвестно откуда появляется перекресток и в результате массовое дорожно-транспортное происшествие. Я убедился, что моя Газелюшка не пострадала, и ходу оттуда. Вот, собственно, и все.

— Все? — удивился Солнцевский. — А два евнуха, которых ты уложил в больницу? Кстати, как тебе это удалось, помнится, раньше ты с ними справиться не мог?

— Испугался до чертиков, вот и постарался, — скаламбурил Изя. — Они меня узнали и уже свои ножнички достали, чтобы лишить меня столь дорогого моему сердцу предмета.

— Похоже, я наконец догадалась, кто такие евнухи, — раздался задумчивый голосок Соловейки.

Эти слова как-то неожиданно сбили агрессивный настрой Солнцевского. В конце концов он тоже был мужчина, эмоции его друга были близки и ему.

— Ну а нам чего сразу не рассказал? — уже примирительным тоном спросил Солнцевский провинившегося коллегу.

— Не хотел расстраивать, — признался черт и понурил голову. — Тем более тогда уже накат на нас со стороны иноземцев начался. Так я рассудил, что одним больше, одним меньше — никто и не заметит, среди кучи липовых претензий одно настоящее.

У Солнцевского просто не было слов. Такую детскую непосредственность, помноженную на матерый цинизм, мог выдать только Изя. И ругать его за это как-то не хотелось. Выручила его Соловейка, она четко уловила его эмоции и обратилась к Изе торжественным тоном:

— Ладно, в честь общей победы будем считать, что ты амнистирован. Но ты должен дать слово, что никогда больше не будешь нам с Илюхой и Мотей врать.

— Даже ради вашего же спокойствия? — уточнил черт.

— Да!

— Даже ради всеобщего и моего блага?

— Да!

— Даже...

— Да! — отрезала Соловейка.

— Нет, такого слова я дать не могу, — уныло признался черт.