Всадники - Яновский Юрий Иванович - Страница 23

Вы знаете донбасские степи, широкие степные овраги, кое?где протекает речушка между низких берегов, заросшая камышами и осокой, и стоят великаны металлургии, и дымятся коксовые и доменные печи, а подле шахт высятся терриконы, точно памятники неизмеримого человеческого труда под землей. Следовало отыскать среди всей этой бестолочи удобную долинку, где протекала бы речка, росли бы камыши и всякая высокая трава, и к этому месту надо было разными уловками заманить деникинцев и там столкнуть их с тем, с чем мы их столкнули.

Это было высочайшее партизанское искусство, регулярная часть с этим вряд ли бы справилась, мы разделили наш отряд пополам, разошлись по условленным заранее местам и подняли шум. Дроздовцы тоже разделились, и начался трехдневный бой партизанской тактики. Верно говорит наука: начертать план просто, тяжко его выполнить, и указывает, что переход потока по шею в ледяной воде и по острым камням может напомнить трудности, встающие перед командиром в момент выполнения плана.

Каждый из нас отправился со своим отрядом, чтобы встретиться в определенный час и в определенном месте, мы отступали с боями три дня и старались отступать туда, куда следовало, а не туда, куда погонит враг. План был у нас здорово нахальный, при других обстоятельствах он провалился бы.

Мы с Адаменко понемножку все сближались да сближались, дроздовцы следовали за каждым из нас, наши отряды с каждым часом таяли, потому что мы отсылали своих бойцов – потом увидите зачем. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, и в один прекрасный вечер мы с Адаменко и со считанными людьми наших отрядов сошлись в одном месте, правда не в том, где мы уславливались, однако и его можно было использовать. Была долинка, были речка и камыши, и вы понимаете, что с обеих сторон наступали дроздовцы, а нас среди них осталась горсточка. Мы оставили на верную смерть нескольких охотников, а сами пробрались камышами в сторонку и вовремя выскочили из мешка, отыскали километрах в двух наших хлопцев и подмогу из ближайших шахт и стали ждать, что будет.

Дроздовские части наступали друг на дружку, и каждая часть думала, что наткнулась на наше крупное соединение, а мои пулеметчики поддавали жару и по одним и по другим. Смеркалось, с обеих сторон разгорелась серьезная перепалка, стрелки они были неплохие, били друг друга наповал, стояла вечерняя пора, а солнце закатилось за пыльное марево, и, пока они смекнули, что дерутся между собой, мы подошли с фланга и помогли их горю. А там наступила ночь, и третий бой адаменковской выдумки закончился, сам же Адаменко получил пулю в рот, она пробила язык и вышла где?то через затылок. Я отвел его к знакомому лекарю в больницу, а сам, глубоко взволнованный, бродил вокруг больницы, дожидаясь утра и обивая нагайкой с деревьев листья.

Утром я пробрался в фельдшерскую комнату к Адаменку, он был один и не в постели. Я увидел, что он ходит из угла в угол по комнате, это был великан грядущих дней и не мелкой породы, голова была обмотана белым, видать только нос и глаза, и я дрогнул – какие это были красные и страшные глаза. На постели лежала девичья сорочка и юбка, кораллы и мониста его бедняжки, он увидал меня, хотел, казалось, что?то промолвить своим простреленным языком и махнул только рукой, что?то вроде слез навернулось и блеснуло на его глазах. “Ничего, еще наговоришься, – сказал ему я, – мы тебе телячий язык пришьем”, а у самого в сердце аж крутит, не больно?то веселые получаются у меня шутки.

Он подошел к стене и стал на ней пальцем писать жуткие слова про суку?смерть неминучую, будто хочет она задушить его в постели, но в постель он не ляжет, пускай смерть приходит к нему стоячему, и разные там проклятья. Я чертил ему в ответ тоже пальцем по стене и вслух повторял написанные мною слова, а о чем мы говорили – вам не интересно. Затем мы пожали друг другу руки, и я вышел побеседовать с врачом, а возвращаясь, услышал выстрел моей пукалки, и Адаменко стоял посреди комнаты, из груди хлестала кровь, в глазах было пусто, и он повалился на пол.

А теперь митинг продолжайте без меня, Федор Иванович и раз и второй сюда заглядывал, – иду уж, Федор Иванович, иду к мартену, и пускай это будет в последний раз, что я во время работы речь говорил. Пять лет стоит наша держава, давайте же варить сталь всех сортов, будем любить нашего Ленина, да здравствует непримиримый и непреклонный путь к социализму, слава нашему Донбассу, вечная память погибшим бойцам!

1932–1935

Харьков

ОБ АВТОРЕ

ЯНОВСКИЙ Юрий Иванович (1902–1954) – известный украинский советский писатель. Детство и юность Ю.Яновского прошли в городе Кировограде (б. Елисаветинград). В 1919 году он с отличием окончил земское реальное училище и поступил в Киевский политехникум на электротехнический факультет. Но литература целиком захватила его, и вскоре Яновский полностью отдает себя литературной работе.

Свои первые произведения он печатает в киевской газете “Большевик”. Круг его литературных интересов довольно широк стихи, очерки, рассказы, повести, романы, киносценарии, пьесы В 1925 году вышел его первый сборник новелл “Мамонтовы бивни”, а через два года – сборник рассказов “Кровь земли”. Основная тема этих книг – героика гражданской войны, которую писатель изображает в романтическом плане.

Ю.Яновский – автор нескольких романов: “Мастер корабля” (1927) – сложного по композиции произведения о деятелях украинского киноискусства; “Четыре сабли” (1931) – о партизанском движении, которое изображено автором как анархистская вольница; “Всадники” – одно из лучших произведений писателя, поэтический гимн массовому героизму гражданской войны. Герои романа – люди железной воли и целеустремленного действия, бойцы и командиры Красной Армии, партизаны, подпольщики. Роман “Всадники” переведен на языки народов СССР, неоднократно издавался в Австрии, Польше, Китае, Чехословакии, Югославии, Италии, Франции.

В годы Великой Отечественной войны Ю.Яновский был корреспондентом республиканских газет на 1?м Украинском фронте, а после войны – обозревателем на Нюрнбергском процессе, где были осуждены фашистские главари.

В 1954 году им создана пьеса о воспитании молодели – “Дочь прокурора”, постановку которой осуществили многие театры страны В 1956 году посмертно был опубликован один из лучших романов Ю.Яновского послевоенного периода – “Мир”.