Fortuna Caeca Est (Судьбы судебный приговор) (СИ) - "Северная Изольда" - Страница 166

Тихо произнесенное накануне «нет» что-то оборвало в ней. Что-то окончательно уничтожило. А это «что-то» было таким важным. Именно оно давало силы, вселяло надежду на лучшее, связывало ее и ее любимого мужчину, который предал… теперь уже совершенно точно. «Окончательно», если подобное слово вообще уместно, когда речь идет о предательстве.

А еще Клэймор… несчастный, потасканный жизнью старший сержант, который был слишком честным, принципиальным и смелым до безрассудства, из-за чего и сидит теперь в подвале. Но он был прав, когда сказал, что в этом они не сильно отличаются.

Может, я и сижу здесь, но я совершенно точно не завишу от этого подонка. К тому же, обо мне никто не беспокоится. Я никого не оставил там, в отличие от тебя. Меня ничто не держит ни там, ни здесь, так что… я погощу у него, пока мне не надоест.

Его юмор был направлен на то, чтобы ее подержать. Кравц всегда был таким: даже в самой безвыходной ситуации выглядел так, словно все держит под контролем. И хотя это и была только лишь видимость, это помогало. Даже будучи курсантом… она и парни всегда смотрели на него. И если старший сержант уверен, значит, причин для беспокойства нет.

Вернуться бы в те времена…

— Ты. За дверь.

Миша не сразу поняла, что в комнате появился незваный гость. Лишь когда дверь за служанкой, что все это время сидела в углу и занималась каким-то нехитрым рукоделием, негромко захлопнулась, оставляя Михаэль одну с… как оказалось, младшим братом Дэймоса.

Она уже видела этого статного, красивого мужчину. Она слышала и его имя — Сэвидж. Как и подобает аристократу он был облачен в сложный, красивый костюм алого цвета. Данный кричащий оттенок должен был указывать на высокое положение и знатный, древний род. И он так подходил к этим пронзительным глазам. Длинные же черные волосы мужчины были собраны на затылке заколкой.

— Нас не представили. — Начал ее гость сразу после того, как ненужные свидетели оставили комнату. — Что в очередной раз доказывает, что серьезных намерений у моего брата к тебе нет.

Отлично. Этот парень решил сразу перейти к сути. Краткость и прямота — безусловно, главные таланты этого мужчины.

Подтянувшись к изголовью, поправив одежду, которую не меняла уже двое суток, Михаэль уставилась на посетителя утомленным взглядом, явно показывая всем своим видом, что ее не особо интересует ни его мнение, ни то, что он приготовился здесь огласить.

— И мне хватило три дня, чтобы понять, что помимо этого, ваши отношения наносят ущерб не только мне, моей семье, скажу больше — королевству, но и вам обоим. — Продолжил Сэвидж, проходя к стулу, чтобы поставить его перед кроватью. — Пойми меня правильно, меня никогда не интересовала чужая жизнь. Я уважаю личные свободы, каждый, как говориться, выбирает по себе. И меня бы не интересовала и ты, если бы только все происходящее не отразилось на том, что является моей жизнью.

— Я не вижу смысла в этом разговоре. — Проговорила Михаэль апатично. — Думаю, все вопросы вам лучше обсудить со своим братом.

— Мой брат не желает со мной ничего обсуждать! — Кажется, она задела некую больную точку. Потому этот мужчина так оскалился. — Даже больше — он не желает признавать меня своей семьей. Вместо того, чтобы наконец воссоединится после мучительного, долгого расставания, мы смотрим друг на друга как незнакомцы. Честно признаться, я не на такую встречу рассчитывал с тем, кто был для меня примером и гордостью.

Миша промолчала, что Сэвидж рассудил, как интерес и разрешение развить свою мысль дальше.

— Он изменился. Тот, кто вернулся… он лишь внешне похож на моего брата. Это время… рабство… люди, — все это изменило Дэймоса. Но это осталось в прошлом. А вот ты… тебя он привел с собой, в настоящее. Которое должно принадлежать только его семье! — Повысил голос Сэвидж, словно обвиняя ее в разладе, что творился в их доме. — И потому я настоятельно прошу тебя… прошу по-хорошему оставить его и нас в покое.

— Вы, должно быть, смеетесь.

— Я еще не закончил. — Резко проговорил темный, вбирая воздуха в грудь для дальнейшей речи: — Я не имею ни малейшего понятия, какую игру вы двое ведете, только хочу сказать, что последствия этих нездоровых отношений коснуться всех нас. И если ты не дура, то ты должна это понимать.

— Я понимаю. — Кивнула Миша, ухмыльнувшись. — Я мешаю.

— Очень. — Подтвердил ее слова Сэвидж. — И если ты посмотришь на ситуацию со стороны, то это станет для тебя совершенно очевидным. Дэймос вернулся… наконец, после стольких лет. И он должен занять главенствующее место в своей семье. Но на пути к этому месту стоишь ты, потому что все, что интересует моего брата — это женщина, которую он забрал из проклятых земель. И она напоминает ему о прошлом, которое желательно было бы забыть. Твое присутствие мешает ему начать жить заново. А это необходимо не только для нас, его семьи, но и для самого Дэймоса. Потому что мне кажется, он заслужил эту новую жизнь в окружении семьи, друзей, близких людей по духу и положению, больше, чем кто-либо еще. Не стоит отнимать у него возможность возродиться. Я верю, у него получиться выкарабкаться из этой ямы, если перед глазами не будет стоять вечное напоминание…

— Ясно.

— Это еще не все. — Очевидно, этот мужчина никому не позволял себя перебивать. Потому его голос звучал теперь так напряженно. — Причины, мной обозначенные, — лишь малая часть того, почему ты должна отойти в сторону. Хочу, чтобы между нами не было недопонимания, потому уточню — я не испытываю к тебе ненависти. Мои слова сейчас не выражают эмоции. Я говорю о долге. О долге перед семьей. Перед своей страной. Его долге. Моем долге. Он был воином, женщина. Он был лучшим воином. Он клялся оберегать свою страну и народ своего короля… но он не собирается следовать этой клятве теперь. И причина тому снова ты. А наша клятва непреложна. И я не позволю ему ее нарушить и тем самым обесчестить свое имя. Мое имя. Имя нашего отца. Всех наших предков.

Михаэль со слабой улыбкой кивнула.

— И, кажется, этих причин более чем достаточно. Но есть еще одна. И эта причина настолько значительна, что исключает любые притязания с твоей стороны на его Имя. Он должен отдать его другой. И эта другая — наша королева. Помолвка была заключена давно, еще когда был жив король и наш отец. И я не позволю, чтобы наша королева, которая свое слово сдержала, получила отказ из-за… тебя. Мои слова могут оскорбить тебя, но ты не можешь стать его парой ни при каких обстоятельствах. Даже если сам Дэймос считает иначе.

— Это так странно… — Проговорила Миша, замечая, как мужчина нахмуривается. — Может, Дэймос и перестал быть рабом, оказывается, он все равно всем кругом обязан.

— Таким, как ты, не понять всю важность этих клятв и обетов. Это то, что называется нашей жизнью. Долгом. И честью. Без этого — мы ничто. Нас нет без этого.

— Если вы действительно так о нем беспокоитесь, то было бы благородно с вашей стороны оставить его в покое. Он не рассказывает вам о своем прошлом по вполне понятным причинам. Потому что даже у такого, как вы, желудок бы не выдержал.

Какая-то еле уловимая, острая эмоция проскользнула по красивому мужскому лицу.

— Спасибо, что уделили мне внимание. — Продолжила Миша после долгого молчания. — Но я думаю, в своих отношениях мы сможем разобраться сами. Я не лезу к вам. Вы же в свою очередь…

— Ты уже давно к нам «залезла». — Прошипел мужчина, подаваясь на стуле вперед. — Ты просто представить себе не можешь, какие слухи ходят в высших кругах…

— О. Слухи. Это серьезно.

— Чертовски серьезно. — С нажимом произнес Сэвидж. — Потому скажу прямо: если ты действительно желаешь сделать как лучше, уйди по-хорошему и по-тихому. Я в свою очередь обещаю все устроить. То же касается и денег…

— Денег. — Усмехнулась тихо девушка, скрещивая руки на груди. — Вы меня явно не за ту принимаете.

— Я не знаю, кто ты и кем приходишься моему брату…

— Естественно, не знаете. Потому что если бы знали, не делали мне такие предложения. Вы бы тут вообще не сидели и не разговаривали со мной, стараясь казаться вежливым и учтивым. — Алый взгляд окрасило недоумение, на которое Миша ответила своеобразно: закатав до локтя рукав на правой и продемонстрировав запястье. — Хозяин Дэймоса не умер, как вы могли слышать.