Fortuna Caeca Est (Судьбы судебный приговор) (СИ) - "Северная Изольда" - Страница 76

— Но… — Миша недоуменно замерла на месте. — Разве после того, как вы… ну…

— Стали рабами? Мы да — они нет. Их наше проклятье не касается.

— Но… они же тоже темные?

— Не совсем, их скорее можно назвать фамильярами. Только они не появляются по щелчку пальцев. — Видя непонимание своей госпожи, Дракон добавил: — К чему делать из них рабов, когда их хозяин — раб? Они уже автоматически принадлежат тебе.

— Численность?

— Числом похвастать не могу. Всего сотня. Но, ручаюсь, каждый стоит тысячи.

— А что с тобой, Энгер?

— У меня полсотни магов. — Ворон задумался. — В целом получается, от имперской армии после вашего «нет» отделилась пятая часть.

— Лучшая пятая часть. — Усмехнулся Дракон.

— Пятая? Сто тысяч? — Энгер спокойно кивнул. — С ума сойти! — Покачала головой Миша. — Предатель… А Грэд оказался прав, это теперь про меня.

— М-да — Протянул Дэймос беспечно. — Все, что осталось от «великой» императорской армии — это кучка людских недомерков. Не думаю, что наши братья смогут исправить ситуацию к лучшему. Особенно, когда под ногами будут путаться слабаки и придурки.

— Но я же с самого начала высказала свое мнение. — Бормотала сама с собой Миша, бредя вдоль улицы. — И я до сих пор уверена, война — крайняя и необязательная мера.

— Они были уверены, что выиграет большинство, и тогда ты, подчиняясь правилам, подпишешь договор. — Объяснил Энгер. — Ты должна была его подписать, потому что так было решено Советом и императором.

— То есть я действительно предатель?

— Официально — нет. Но только до тех пор, пока не окончиться война. Как только будет подписан мир, ты станешь врагом империи номер один.

— Я влипла. — Заключила Михаэль. — Но, я уверена, что знай это, все равно бы поступила бы так же. Однако… я никогда бы не подумала, что моя жизнь закончится на плахе.

— Ты не умрешь, госпожа. — Прозвучал уверенный голос Дракона. — Империя будет ослаблена после войны, и еще долгое время побоится подходить к тебе, тем более нападать и угрожать.

— Тут Дэймос прав. Им навряд ли захочется устраивать войну еще и на территории Амб. — Кивнул Энгер.

— Я погорячилась, когда сказала, что не стану вступать в войну. — Не могла успокоиться Михаэль. — Это неизбежно. Только нужно сделать это… по-другому. Сколько у нас осталось времени?

— До официального нападения? Пару недель, может, больше. Пока император соберет все войска в столице, пока обеспечат солдат оружием и продовольствием. — Начал подсчитывать Ворон.

— А что насчет вас?

— Это тоже займет какое-то время. Путь неблизкий… — Размыто объяснил Энгер.

Их дальнейший путь прошел в задумчивом молчании.

Ей был необходим план. Нужно спланировать стратегию и тактику, просчитать варианты, продумать ходы. А это так «просто», если вспомнить, что она, будь все неладно, всего-навсего дочь простого фермера. И то, что теперь, от ее решений зависит судьба империи, это… угнетает. Совсем немного, ага.

Война — тонкое искусство отъявленных хитрецов и, что скрывать, мерзавцев. То, что она не хотела принимать в этом участие, объясняется не страхом, хотя, к чему скрывать: она боялась. Очень многого. С одной стороны ответственности. С другой смерти. Про такие случаи говорят: палка о двух концах.

Под конец прогулки, Михаэль даже начала думать, что ее присутствие на этом совете было излишним. Блаженное забвение еще бы окутывало ее день-другой, договор подписали бы за нее, она бы не несла ответственность за жизни тысячи солдат, и, что вполне вероятно, за разгромное поражение имперской армии.

В беспокойные мысли неторопливо, но назойливо стали проникать звуки жизни вечернего города: пьяный смех, грубые выкрики, женские взвизгивания. Они пропитали прохладный воздух широкой тускло освещенной улицы, становясь с каждым шагом ярче и отчетливее. И когда Михаэль повернула за ближайший угол, то ее озарила своим светом «ночная жизнь» Амб. А точнее, улица вольной жизни и пороков, которая только начала свою жизнь.

И вместо того, чтобы повернуть назад (она бы так и сделала год назад), Миша медленно пошла вперед, удивленно оглядываясь по сторонам. Боги, разве она могла бы увидеть что-то подобное в Кристар? Даже грехи здесь, в столице, преподносились людям в нарядной упаковке. Эти узорчатые чистые крылечки борделей, одетые в красивые, вызывающие платья ночные бабочки, яркие светящиеся вывески ресторанов, зазывные витрины круглосуточных магазинов, музыка, неторопливо льющаяся из баров.

Но смотря на эту пестроту и беспечность, Михаэль почувствовала гнетущую тоску. Она даже постаралась припомнить, когда испытывала подобное. Наверное, в первые дни в академии… Тогда словно кто-то нашептывал ей на ухо, перечисляя все ошибки, которые были допущены, все беды, которые пришлось и еще предстоит испытать, имена людей, оставленных в прошлом.

А сейчас проблемы совершенно внезапно выросли до астрономических масштабов и казались непреодолимее имперской пограничной стены. Мелкие неудачи прошлой жизни, катастрофа годичной давности, сегодняшнее поражение.

Наверное, так чувствовали себя падшие люди, видевшие свет в конце туннеля лишь на дне стакана.

Засунув руки в карманы, Миша остановилась перед одним из высоких украшенных витиеватой лепниной и резьбой зданий, из-за двери которого доносился гул разговоров и надрывные звуки скрипки, спорящей с гитарой. На ярко-красной вывеске большими черными буквами было выгравировано «Черная Дыра». Очень своеобразное название для борделя, зато какое говорящее. Прямо раскрывает суть, очень метко, в точку.

Посмотрев на дверь с пару секунд, девушка все же переступила порог, заходя внутрь, чем повергла в крайнюю степень недоумения мужчин, стоящих за ее спиной.

— Госпожа… — Пробормотал взволнованно Энгер, после чего поспешил за ней, собираясь сказать, что та явно перепутала дверь.

Дракон же еще с минуту прищурено глядел на вход в питейное заведение, стараясь понять смысл ее поступка. Но сказав себе в очередной раз, что пытаться понять ее — занятие никуда не приводящее, абсолютно бесполезное, напрасно тратящее время, вошел вслед за другом.

Как только Михаэль переступила порог борделя, на нее хлынула свойственная таким заведениям волна удушья. Здешняя атмосфера состояла из паров спирта, запаха сладких духов и пота, сплетений наркотического дыма и звуков музыки, разговоров, секса.

Быстро оглядевшись, она пошла вперед, стараясь не напороться на кого-нибудь в темноте, которая рассеивалась только несколькими ароматическими свечами. Гостей в заведении было дольно много, что давало свои преимущества. На нее здесь мало кто обращал внимания, поэтому она спокойно прошла к столикам, отыскивая глазами свободный. Такой нашелся у стенки.

Поставив свой стул в самый угол, Миша села, скрестив руки на груди, наблюдая, как сквозь толпу идут ее слуги. А на них внимание почему-то обратили все. Тайком, несмело, но все же каждый здесь коснулся их взглядом.

— Госпожа, что заставило тебя прийти сюда? — Спросил серьезно с долей беспокойства Энгер, останавливаясь рядом с ней.

— Не знаю. — Пожала плечами Миша. — Просто я… я обычный человек, у которого в жизни черная полоса. Мне хреново, поэтому я пришла туда, где полно тех, кому так же хреново. Они не видят выхода, так же как и я… впрочем, если тебе тут не нравится, то ты можешь уйти. Я вас не держу.

Энгер еще раз взглянул на нее, после чего поставил стул рядом, садясь на него.

— Хорошо, госпожа. — Тон его голоса больше подходил для разговора взрослого с ребенком. — Тебе просто интересно, так?

— Может быть. — Кивнула Михаэль. — Знаешь, Энегр, после того, как… все это случилось со мной… после этого я больше не находилась в кругу людей мне подобных. В смысле… я так устала от этой напыщенной аристократии. Мне мозолит глаза их вычурная ученость, чистота, отглаженость, такая фальшивая правильность. Я боюсь, что скоро сама такой стану. А здесь… это место собирает людей и их житейские проблемы вместе. А мне не помешает доза чего-то обычного.