Приключения Торбеллино (трилогия) - Щербаков Сергей Анатольевич "Аксу" - Страница 17

– Ну, прощай, парень! Жалко с тобой расставаться. Видно такая уж тебе выпала судьба.

«Почему он так сказал? Что имел в виду? Непонятно? Куда же все-таки подевался Малисиозо?» – точила мысль Торбеллино.

Неожиданно в густых темных зарослях послышались громкий треск ломающихся сучьев и чья-то тяжелая поступь, от которой задрожала земля. Торбеллино оглянулся на странные звуки и оцепенел: из темноты на поляну, освещенную пылающим костром, вывалились два гигантских волосатых страшилища с горящими желтыми глазами и с огромными корявыми дубинами в могучих ручищах. Одна из мохнатых фигур с леденящим душу звериным ревом шагнула к спящим у костра путникам.

Торбеллино не помнил, как оказался в кромешной тьме диких зарослей, как отчаянно продирался сквозь эту сырую колючую стену, как катился кубарем куда-то вниз, сшибая все на своем пути.

Было уже светло, когда Торбеллино пришел в сознание на дне глубокого темного ущелья, где протекал журчащий ручей. Он, оказывается, падая в пропасть, застрял в густых кустах, растущих на крутом склоне ущелья. Наш герой весь исцарапанный и измочаленный лежал на спине и с удивлением смотрел на покрытую росой паутину, раскинувшуюся над ним. Теперь, он наконец-то мог привести свои путаные мысли в относительный порядок. Теперь-то он понял, что имел в виду Чевалачо, когда прощался с ним. Значит, Малисиозо умышленно бросил их, чтобы никто никогда не узнал о сокровищах и местонахождении его тайной пещеры. Освободившись из колючего плена, Торбеллино с трудом спустился к прозрачному ручью, бегущему меж камней на дне ущелья. Юноша утолил жажду и обмыл свои многочисленные ссадины и ушибы. Потом, вооружившись крупным камнем, разбил надоевшую до смерти цепь.

«Надо срочно выбираться из этого мерзкого и опасного места», – с содроганием подумал он о печальной судьбе, постигшей рабов-носильщиков и сопровождавших пиратов.

Ему пришлось буквально прорубаться обрывками цепей сквозь густой подлесок молоденьких пальм. Острые колючки то и дело цеплялись и раздирали одежду. Если не уберечься, можно получить опаснейшие рваные раны. Вконец изодрав одежду и изранив руки в зеленом полумраке трущоб, он добрался до вершины. Перед ним открылась головокружительная панорама: на северо-востоке синели далекие хребты, на юге виднелись живописные зеленые равнины Гуюк-Хана, чуть дальше Желтые пески Великой Пустыни; на западе, сквозь дымку, окутавшую Пролив Кошмаров, еле-еле просматривались очертания Острова Сундуков.

«Куда же направить свои стопы?» – думал Торбеллино, отдыхая после утомительного восхождения на стволе поваленного бурей дерева.

Мимо него проносились со свистом юркие стрижи, а снизу, из зеленой пропасти, доносились звуки леса: крики неугомонных обезьян и пение диковинных птиц, временами жуткий треск кустарника и деревьев, сокрушаемых чьей-то тяжелой могучей стопой.

Юноша, изнывая от постоянно мучившей жажды, высматривал огромные листья лопуха, на них после дождя обычно скапливаются небольшие лужицы, или заросли бамбука, которые, по его расчетам, должны расти у воды. Множество прекрасных неведомых цветов украшали кустарники и лианы. Зелень леса поражала своим темно-зеленым цветом. Среди этого великолепия пальм, папоротников, орхидей, залитых ослепительным солнцем, роями носились яркие бабочки и звенели трудяги-пчелы. Торбеллино уходил все дальше и дальше на север от ужасного места, где обитали свирепые братья-циклопы, Фероз и Фумадор.

Горный редкий лес, в который Торбеллино вступил в полдень, поразил его низкорослостью и корявостью своих деревьев. Ветви и стволы деревьев густо поросли длинной бородой серых и зеленых лишайников и оранжевых мхов. Мрачные замшелые леса высокогорья завораживали своим безмолвием. Поднимаясь на вершины отрогов гор, он уже не слышал привычного многоголосия птиц, куда-то пропали и яркие бабочки с пчелами. Безмолвие леса нарушалось здесь лишь гудением многочисленных лесных мух да звучным треньканьем невидимых сверчков. Вечерело, надо было подумать и о надежном ночлеге. Торбеллино обнаружил в скалах крохотную пещеру, где и решил обосноваться на ночь. До наступления темноты он бродил вокруг по уступам и камням, собирая сухой мох для ночлега. Благодаря его стараниям, получилось довольно уютное теплое гнездышко, где он и провел свою первую ночь на воле.

На другой день, зябко поеживаясь от холода и сырости, юноша выполз из укромного убежища наружу. Скалы, покрытые инеем, словно стеклянные, сверкали на солнце. Нашему герою невыносимо хотелось есть. Побродив по голым скалам, он нашел пару десятков птичьих яиц. Растревоженные птицы с криком носились над незваным пришельцем, некоторые даже предпринимали отчаянные попытки атаковать, пикируя на него.

Солнце уже поднялось и начало припекать. Замерзшая на скалах роса стала оттаивать, и серые камни «заплакали». Через пару часов, перевалив горный хребет, юноша оказался в живописной долине. Небольшая долина, окруженная со всех сторон отвесными неприступными скалами, была усеяна странными архитектурными сооружениями, что-то вроде пирамид.

«Уж не Фараонова ли это долина, о которой в народе так много ходит легенд, – подумал Торбеллино, с любопытством окидывая взором раскинувшуюся перед ним, завораживающую величественную картину. – Говорят, что здесь, в этих древних пирамидах, хранятся несметные сокровища. Сюда мечтают добраться многие из золотоискателей и искателей приключений, но, похоже, никто сюда так и не проник».

Хотя нет, кто-то все-таки добрался до таинственной Фараоновой Долины. Среди развалин одного из храмов, рядом с упавшей колонной, юноша наткнулся на валявшийся узелок, привязанный к палке. Он был покрыт толстым слоем желтой пыли. Торбеллино поднял его, стряхнул пыль, развязал… В узелке был жалкий скарб неизвестного искателя приключений: пара носков, расшитый кисет с табаком, трубка, грязное полотенце, коробок спичек, соль и сухая краюха хлеба, превратившаяся от времени в твердый камень. Интересно, кем он был, откуда родом, почему бросил свой узелок и куда подевался? Спички, соль и хлеб наш герой на всякий случай взял с собой, в надежде, что ему, если попадется родник, удастся размочить краюху и поесть.

Торбеллино уже несколько часов бродил среди этого разнообразия пирамид и колоннад разрушенных храмов… Около полудня он оказался на небольшой ровной площади, выложенной отполированными каменными плитами. Посреди нее высилась блестящая гранитная глыба треугольной формы.

– Ба! Да это же солнечные часы! Точно такие же изображены в школьном учебнике! И как я сразу не догадался? – хлопнув себя ладонью по лбу, воскликнул, пораженный своим открытием, Торбеллино. – Вот и падающая тень, которая указывает который час! А те высеченные из камня аккуратные столбики, расположенные по периметру, – это циферблат!

Про солнечные часы юноша читал только в школьных учебниках. А тут, пожалуйста, можно даже рукой их потрогать! За столбиками, по окружности, на плитах были высечены какие-то диковинные значки с изображениями забавных человеческих фигурок, зверей, солнца, полумесяца…

Юноша присел на колено и стал с любопытством рассматривать гранитные плиты, испещренные странными знаками. Вдруг он уловил за спиной какой-то еле уловимый шорох и оглянулся… И чуть не потерял сознание от неожиданности и ужаса.

К нему, крадучись, подбирались какие-то свирепого вида карлики, вооруженные маленькими дротиками с острыми наконечниками. Их было человек восемь-десять… Они были смуглые с курчавыми черными волосами, из всей одежды на них были только вышитые набедренные пояса. На ногах плетенные из ремешков сандалии. Шею и пояса украшали ослепительно блестящие на солнце узкие золотые пластинки. Карлики, выставив вперед дротики, молча окружали нашего героя.

– А-а! – дико закричал Торбеллино от нахлынувшего на него страха и стремглав бросился бежать. Пролетев стрелой площадь и нырнув налево в узкий проход между руинами двух небольших храмов, он понесся во все лопатки в сторону горной гряды, где ему удалось удачно спуститься и оказаться в долине.