Четырнадцатая дочь - Федорова Екатерина - Страница 84

— Мы хватаемся за соломинку, но вести из Аретца — это все, что у нас есть. Рассказ Арлены об Элиморе оставил у меня ощущение, что вам, наследник Рут, определенно везет. Конечно, это везение вряд ли даровано теми, кому молятся в наших храмах, скорее другими сущностями… Но в нашем положении выбирать не приходится. Я заранее благодарен вам за то, что вы сделаете, потому что знаю — вы сделаете все, что сможете.

Рут чуть слышно хмыкнул.

— И когда отправляться? — осведомился он.

— Сейчас. — Арлена шевельнула руками, развела полы подбитого мехом плаща.

Под ним было одеяние из неприглядной грубой ткани: темно-коричневая юбка, желтоватая блуза, простой черный пояс-корсаж. Одежда элиморских горожанок, с подолом, не доходившим даже до лодыжек.

— Не так быстро, — спокойно произнес герцог. — Сначала наследнику следует переодеться и подготовиться. Аретц — город, керсийцам чужой.

Светлейший князь, сидя на скамье просителей, быстро закивал головой:

— Конечно-конечно! Благородная Арлена подождет вашего сына во Вратной башне Ваграна столько, сколько будет нужно. Да, и еще кое-что…

Дама-маг переглянулась с князем. Сообщила:

— Это насчет одежды. В Аретц мы пойдем как элиморские горожане, а наследник Рут одет как благородный человек с севера.

Она отступила в сторону. На лавке, скрытый до сих пор складками ее плаща, лежал сверток.

— Мы принесли его милости одежду. Надеюсь, все подойдет.

— Еще кое-что, — медленно сказал Рут. — Как лицо, причастное к этой истории, могу ли я спросить вас об олеконах? Вы нашли их в Элиморе?

Арлена кивнула:

— Рада вам сообщить, наследник Рут, что этот ваш долг оплачен. В Майлоке и в Мадеске мы нашли по олекону. Увы, олекон из Вирени нами найден не был. Очевидно, встреча с вами так сильно потрясла тамошние колдовские души, что они спрятали его очень надежно. До встречи во Вратной башне, ваша милость. Ваше сиятельство, мои наилучшие пожелания герцогине…

Арлена Тарланьская сделала реверанс и направилась к дверям. Старый князь поднялся следом. Сказал, небрежно поклонившись:

— Благородная Арлена позаботилась о вашей одежде, а я хочу сказать несколько слов об оружии. Думаю, не стоит брать меч, простые люди им не пользуются. Кинжал, а еще лучше несколько кинжалов — как раз то, что нужно.

Герцог на мгновенье вскинул брови, холодно кивнул:

— Мы, несомненно, учтем ваши советы. Прощайте, ваше светлейшее могущество. — Он склонил голову.

Старый князь вышел. Отец с сыном остались одни в красно-белом великолепии приемной залы.

— Отец… — начал было Рут.

Но герцог тряхнул головой, и он смолк.

— Могу я узнать, о чем ты думал, когда раздавал такие обещания? И как много услуг ты задолжал?

— Только Тарланям. И только эту, — медленно ответил Рут. — Я не мог оставить там людей. Дело в том, что их ранил я. Защищаясь, конечно.

Он на мгновенье запнулся. Добавил:

— Это стражники из Вирени, в которых вселились адельбергцы. Когда мы покидали городок, Арлена отправила их в Фенрихт. Я обещал, что расплачусь услугой или кристаллами; правда, тогда она восприняла эти слова скорее как шутку. Так мне показалось.

— Тарлани не шутят, — спокойно сказал отец. — И в их присутствии шутить не следует. Итак, ты пообещал, и это обещание придется исполнить. Я бы послал с тобой кого-то из волков, но…

Рут застыл. И тогда он будет выглядеть как мальчишка, за болтовню которого пришлось расплачиваться другим.

— Но это было бы нечестно. И не только по отношению к роду, но и по отношению к тебе, — закончил свою мысль отец. — Слово — это единственное богатство эрни, все остальное принадлежит его потомку и его роду. Поэтому пойдешь сам. Надеюсь, больше ты ничего никому не обещал?

Рут мотнул головой.

— Чудненько, — вздохнул герцог. Взглядом указал на сверток. — Ступай, переоденься. Уверен, скоро в твою комнату прибежит мать. Все вести, касающиеся тебя, передаются к ней по воздуху, не иначе.

Герцог вдруг глянул устало, и Рут сказал то, что пришло ему в голову. То единственное, что следовало сказать сейчас:

— Простите, отец.

Герцог вздохнул, потянулся вперед, поставил руку локтем на колено и подпер ею щеку.

— Совершеннолетие, Рут, не означает, что ты созрел, как только оно наступило. Это рубеж, после которого с тебя спрашивают как со взрослого. Собственно, именно это и заставляет повзрослеть. Ты уже с лета совершеннолетний, думай, что говоришь и что обещаешь. Ты меня понял?

Рут кивнул. Герцог неспешно продолжал:

— А понял ли ты, почему я все-таки согласился на это безумие? Если исключить тот факт, что слово эрни всегда нужно держать?

Рут поднял глаза, сказал первое, что пришло в голову:

— Из-за княжны Татьяны?

— Из-за четырнадцатой дочери, — поправил его отец. — Учитывая, что идет смена эпох, а на нее указывает пророчество, боюсь, княжна и есть посланница Триры. И для нас будет полезно приглядеться к ее характеру. Может, даже помочь. Как сказано в одной старой книге, «пока вы в благости, рассыпайте услуги широкой горстью, чтобы в дни горестей хоть кто-то отплатил вам добром». Правда, происшествие в храме меня настораживает — там почему-то прозвучало имя Коэни Милосердного.

Герцог Франц сделал паузу, и Рут, шагнув к свертку с одеждой, попросил:

— Расскажите мне об этом.

История про сон главного служителя и впрямь звучала странно…

Рут вернулся в комнату, переоделся, ухмыльнувшись при виде длинных, до колен, чулок и широких коротких штанов, пузырем свисавших до колен. Потом достал из сундука старый плед, побросал на него белье и мелкие вещи, которые понадобятся вдали от дома: гребень, комковатое сухое мыло, две пары сапог про запас. Подумав, добавил еще смену одежды из собственных запасов, на всякий случай.

Если бы он ехал в Аретц как благородный человек, можно было бы взять дорожный сундук. Но простолюдины таскали свои пожитки в узлах, и ему придется сделать то же самое.

Покончив с этим, он вытащил из-под кровати оружейный ящик. Задумчиво оглядел свои запасы, поглаживая кончиками пальцев лезвия и клинки, укрытые в ножнах. Выбрал нагрудную перевязь с далтами, бросил ее на плед. Добавил туда же два мотка шелковой веревки, три складных кошки с заточенными остриями, засунул за пояс два кинжала. И на этом решил остановиться.

Мать прибежала как раз тогда, когда он увязывал узел.

Осень в Аретце была теплой, не в пример керсовской.

Рут вышел из Врат вслед за Арленой, держа на плече узел с вещами. Дама-маг, одетая в неприметное платье простолюдинки, шла с некоторой неуверенностью. И явно не знала, куда деть руки, привыкшие держать юбки.

Рут спрятал улыбку, шагнул вперед, нагоняя. Нарочито грубовато подхватил ее под локоть левой рукой — правая держала закинутый за спину узел. И громко сказал, по-простонародному растягивая слова:

— Вы уж не печальтесь, матушка. И тетушку мы разыщем, и сестрицу…

Ибо такова была выдуманная Тарланями история: они прибыли из Элимора в Аретц, чтобы найти своих родных, которые сбежали от восставших мертвецов больше месяца назад.

Врата Аретца окружала высокая крепостная стена, прорезанная воротами. Как раз сейчас в них заезжала длинная подвода, укрытая промасленной холстиной. Колеса визгливо скрипели, из-под ткани выпирали ровные, один в один, выступы. Похоже, везли чушки чугуна.

Они с Арленой прошли вслед за подводой и заплатили входную пошлину, рассказав страже Врат байку про поиски затерявшихся в Аретце родных.

За пределами крепостной стены лежала громадная площадь, умеренно заполненная народом. Площадь окружали здания с колоннами и треугольными фронтонами в каменной резьбе.

Но первое, что бросалось в глаза, это клетки. Они стояли, установленные одна над другой, словно какой-то великан решил поиграть тут в кирпичики и возвел в центре площади грубое подобие башни. Ветер дул с моря, которое пряталось где-то слева, за домами, и относил в сторону вонь, идущую от сооружения. Но Руту с его нюхом запах все равно ударил в лицо удушливой волной, несмотря на ветер.