Грешные ночи (ЛП) - Шоуолтер Джена - Страница 40

— Ты не можешь кормить меня, — заметил с кровати Колдо.

Нет, не мог, как бы ни хотел. Любой, кто попытается облегчить страдания, будет испытывать ту же самую боль... до скончания своих дней.

— Просто я проголодался, вот и решил перекусить. Если тебе приглянется то, что останется, то это твоё дело. — Тэйн знал, что всегда существует способ, так или иначе обойти правило.

Тэйн направился обратно к кровати, откусывая на ходу то кусочек индейки, то ломтик сыра. Откусив еще пару раз, он положил то, что осталось на тумбочку. Затем снова направился на кухню и вернулся со стаканом апельсинового сока. Наполовину опустошённый стакан тоже занял своё место на тумбочке.

Колдо долго и внимательно изучал еду, прежде чем снова перевести взгляд на Тэйна.

— Я скажу тебе, зачем мне оказалась нужна Живая Вода, если ты поклянёшься никогда не рассказывать об этом.

Клятвы являлись священным действием для ангелов. Тэйн не считал себя особо честным представителем своего вида. Чего он только не нарушал в своей жизни, какую черту только не пересекал, но одно он знал точно. Он никогда не нарушал клятвы, и не намерен делать этого в будущем.

— Клянусь.

Повисла тишина.

— Захариил умирал. Девушка поклялась оставаться с ним в течение месяца, уведя его с небес, если я вылечу его. Я понимал, что помочь может только Живая Вода, и я достал её для него.

Тэйн осмысливал услышанное от воина, и никак не мог понять.

— Почему именно месяц?

— Мне потребовалось время, чтобы исцелиться. Прежде чем... начать действовать.

Намерения воина не оставляли сомнения. "Действовать" не взирая на то, что ему это будет стоить немалой крови.

— Расскажи мне.

— Твоя клятва распространяется и на это?

Это значит, что ему будет нельзя рассказать об этом даже Бьорну и Ксерксесу.

— Да.

Колдо еле заметно кивнул.

— Все считают, что много лет назад демон вырвал мне крылья, и я позволяю им так думать, потому что не желаю обсуждать правду.

— И какова, правда? — Тэйн задал этот вопрос, зная, что Колдо ответит ему, не потому что он дал клятву, а потому что эта правда разъедала его изнутри.

— Мои крылья оторвала ангел, которую я собираюсь убить.

Тэйн до сих пор не понимал, почему стойкий, невозмутимый воин Колдо, на которого любой мог положиться, был отправлен в эту армию. Ходили слухи, что Колдо кого-то избил, но этому не было доказательств, да и характер у него был не тот. Теперь что-то прояснилось. Избивал он кого-то или нет, Колдо угодил в армию Захариила, движимый неистребимым желанием отомстить.

— Если бы Захариил знал об этом, он попытался бы остановить тебя.

— Да.

— И ты полагаешь, что я не остановлю тебя?

Ни минуты не колеблясь, Колдо ответил:

— Нет, я полагаю, что ты понимаешь, что такое вкус возмездия.

Скорее ему был известен вкус безысходности. Даже после того, как они освободились из плена, их тела зажили и Тэйн, Бьорн и Ксерксес вернулись. Эти злосчастные три дня и три ночи, проведённые взаперти, ничем не вытравить, и освободившись, они могли разделаться со своими мучителями буквально за час, но не хотели, чтобы те умерли такой лёгкой смертью.

И не сделали. Они захватили тюрьму, не убив никого внутри. Наполненные болью крики до сих пор звучали в ушах Тэйна. Но ему не стало от этого легче... как и его друзьям.

— Ты можешь поступать, как считаешь нужным, — произнес, наконец, Тэйн. — Я ничего не расскажу Захариилу. — Он сделал паузу, склонив голову набок. — Кто она? Кто эта женщина, что предала тебя?

— Этого я тебе не скажу.

— Потому что считаешь, что я буду её защищать. Интересно. Мне нужно узнать её имя. Ты же меня хорошо знаешь. Мне дороги только двое друзей. — Больше ни в душе, ни в его доме, ни для кого не было места. — Так что твоя женщина для меня — никто.

Молчание.

Тэйн вздохнул.

— Сообщи, если тебе понадобится помощь в этом деле, — предложил он.

— Не понадобится. Это только моё дело. Она прячется от меня. И я не позволю никому ввязываться в это. Я сам её отыщу.

Он понял.

— Хорошо. Я оставлю тебя... — Тэйн умолк, так как его накрыло недобрыми предчувствиями, которые сопровождались вспышками странных картин. Наверное, у него с Захариилом установилась, довольно, плотная связь, поскольку он ощутил страх и ярость, пронзившие их лидера.

"Захариил", — обратился он, стараясь, чтобы этот посыл выделился в хаосе его мыслей.

Ответа не последовало.

"Захариил, что случилось?"

Опять тишина.

Захариил игнорировал его или был слишком ранен, чтобы ответить?

— Мне нужно идти, — сказал Тэйн Колдо. Придётся разыскивать ангела привычным способом.

— Какие-то проблемы?

— Не стоит беспокоиться, без тебя вполне управимся. — Тэйн не хотел волновать парня, который не был в состоянии что-либо сделать. — Вернусь, как только смогу.

***

Аннабель находилась в самом центре резни, переполненная адреналином. Кровь вокруг неё текла рекой. Она всё ещё держалась за сердце, пытаясь ослабить боль, которая началась, когда Захариил... когда он... Боль нарастала, и ей становилось все трудней.

"Просто не думай об этом."

Не сейчас, когда вокруг неё высились груды демонических тел, а воздух был отравлен запахом тухлых яиц, таким сильным, что нечем было дышать. И всё же она думала об этом. Потому, как это было куда приятнее.

Захариил орудовал своим огненным мечом, бросался на каждого монстра, не позволяя никому сбежать. К удивлению Аннабель, ангел вложил ей в руки кинжалы, когда она уронила свои, тем самым предоставив ей возможность продолжать борьбу.

И она продолжила бороться. На наиболее уязвимых местах её тела появилась металлическая защита, помогая ей выстоять. Недостаток боевого опыта Аннабель восполняла творческим подходом и решительностью.

— Ты не ранена? — спросил Захариил, шагая через неподвижные, обезглавленные тела.

Чтобы он не успел отобрать кинжалы, она убрала их в спрятанные в карманах ножны.

— Всё в порядке. — Да, у неё были ссадины и порезы, да, её вывихнутая лодыжка болела, но Аннабель согласна была на любые страдания, лишь бы победить своего врага. — А как ты?

Захариил оглядел Аннабель с ног до головы, подтверждая для себя правдивость её слов. В то же самое время она осматривала ангела. Он так же был весь в крови, по вискам стекал пот, одежда прилипла к телу.

— Я более или менее в порядке. Пойдём, нужно тебя отмыть. — Он протянул к ней руку.

К чести Захариила он не стал хватать её за запястье, а терпеливо ждал, пока она сама протянет руку. Аннабель облизнула губы, сожалея, что не было никакого иного способа покинуть это место. Но ангел только что произнёс слова, имеющие действительно важное значение для неё: вымыться. Потемневшие пятна крови начали высыхать, образуя корку.

— Аннабель, я прошу прощение за то, что сделал. Серьёзно, — произнёс Захариил с пустым выражением лица. — Я не собирался... я был сбит с толку... Прости, — повторил он.

Такая искренность должна была удивить её, но этого не произошло.

— Я знаю кто ты, — сказала Аннабель. И она действительно знала, теперь, когда её разум освободился от оков страха. Для Захариила поцелуй оказался первым, его захватили ощущения, как и её... пока ангел не разорвал её футболку, обнажив грудь... И в этот момент Аннабель затопили воспоминания о Фитце-извращенце и его камере. — Но чтобы ты знал, я не захочу снова тебя поцеловать.

Эта часть их отношений окончена. Захариил вовсе не желал причинить ей боль, но именно это он и сделал. Он злоупотребил тем хрупким доверием, что она выстроила между ними. Ангел не остановился, когда она его об этом попросила, и Аннабель не могла рисковать и снова пройти через это.