Путь волшебника - Адамс Джон Джозеф - Страница 79

79

— Приглядывай за ним.

Ренфрю кивнул на Гарлока, просунул пальцы под ошейник и стал поворачивать его. Каждый раз, когда металл касался кожи, у Линды от боли спирало дыхание.

— Извини, — пробормотал он смущенно.

Извини?! Маги никогда не винятся!

Наконец Ренфрю нашел замок и вставил ключ. Послышался негромкий щелчок, и маг снял ошейник. Ругнулся под нос и очень осторожно провел пальцами по обожженной коже.

Чтобы смыть слезы, Линда подставила лицо дождю.

«Только не сдавайся, не доверяй ему. Нельзя доверять магу!»

Ренфрю высоко поднял ошейник, и тот ярко замерцал, до боли в глазах. Затем потек, стал терять форму. Расплавленный металл с шипением закапал с пальцев на влажный пол.

— А как насчет «сердца дракона»? — спросил Гарлок, заставив Линду вздрогнуть — она почти забыла о его присутствии.

Ренфрю перевел взгляд на Гарлока.

— На ваше счастье, мне сегодня неплохо удается держать себя в руках, — сказал он. — Я оставил вам жизнь… а еще стену и дверь, чтобы вы имели возможность входить и выходить. — Его губы тронула улыбка. — Так что смело можете считать себя счастливчиком. Или хотите предложить еще одну сделку?

Он вопросительно вскинул брови, и Гарлок без единого слова покачал головой.

Ренфрю сжал плечо Линды, заставив ее повернуться в сторону утеса. Взмахнув другой рукой, разбросал камни, преграждающие путь наружу.

Гарлок глядел на пол, где поблескивала металлическая лужица.

— Ренфрю… — пробормотал он. — Почему я ничего не слышал о вас?

— Ренфрю? — Маг улыбнулся. — Вы, наверно, чего-то недопоняли. Меня звать Гастингс.

— Гастингс? — В голосе Гарлока прозвучало страшное понимание. — Леандер Гастингс?

Значит, Гастингс. Джаред рассказывал Линде о легендарном маге по имени Леандер Гастингс, который в одиночку сорвал рыцарский турнир в Вороньей лощине и похитил там воина. Поначалу все решили, что это простой грабеж и чуть позже воина где-нибудь выставят на торги, продадут задорого. Однако тот исчез бесследно.

А потом были новые налеты — на турниры, на аукционы. Исчезали несчастные вроде Линды, которых тайно держали в подчинении маги-работорговцы… Поговаривали, что теперь они вместе с Гастингсом, помогают в его опасных, но безнадежных поисках.

Линда слухам не верила. С какой стати маг рискнет жизнью ради безвестных страдальцев? Все это сказки, которые бедолаги передают из уст в уста, чтобы не впасть в отчаяние. Или, напротив, ложь, — сильные мира сего с ее помощью убеждают своих рабов терпеливо ждать спасения, которое никогда не придет.

Однако сейчас она имела дело с живым человеком, не с героем легенды, и в ее душе затлела крошечная искра надежды.

Пока Гастингс выводил наружу рабыню, она думала: «Ладно, Леандер Гастингс… если это твое настоящее имя… от меня ты так легко не отделаешься. Я хочу разобраться, правдивы ли слухи о тебе. И если правдивы, я покажу, на что способна».

Оглянувшись, Линда заметила, как Гарлок перекрестился. Он всегда был набожен, даром что убивал и воровал. Потом это зрелище долгие годы жило в ее памяти, однако самого Гарлока она больше никогда не видела.

Жизнь — череда сделок. «Сердце дракона» за чаровницу… Новые истории за старые… Грех за искупление… Да что угодно за что угодно!

Очень может быть, любой конец — лишь новое начало.

Путешественник был еще молод, когда сел на корабль и отправился на поиски всемогущей волшебницы Серайл.

Он сгорбился и поседел, прежде чем нашел карту, указывающую дорогу вглубь забытых королевств, к ее дому.

перевод Б. Жужунавы

Адам-Трой Кастро

СЕРАЙЛ И ПУТЕШЕСТВЕННИК

Произведения Адама-Троя Кастро не раз номинировались на высокие награды, включая премию Брэма Стокера, «Хьюго» и «Небьюлу». Среди его романов выделяются «Emissaries from the Dead» и «The Third Claw of God». Также в сотрудничестве с художником Джонни Атомиком он работает над двумя оригинальными азбуками, которые должны выйти в следующем году: «Z Is for Zombie» и «Vis for Vampire». Рассказы Кастро не раз появлялись в таких журналах, как «The Magazine of Fantasy & Science Fiction», «Science Fiction Age», «Analog», «Cemetery Dance», а также в большом количестве сборников. Я включил его работы в антологии «Нежить» (-«The Living Dead») и «Когда мертвые оживут» («The Living Dead 2»), а другие печатал в журнале «Lightspeed».

Также он является автором романов «А Desperate», «Decaying Darkness» и «Tangled Strings».

Самая старая, изначальная форма сказки — это фэнтези, истории о богах и монстрах, героях и волшебстве. А самая фундаментальная форма фэнтези — приключенческий рассказ. В своей знаковой работе «Герой с тысячью лицами» («The Hero with a Thousand Faces») Джозеф Кэмпбелл дает определение мономифа. По его версии, мономиф — история, которая рассказывается и пересказывается во всех человеческих сообществах. Например, история о молодом человеке, бросающем родную деревню ради великих приключений. Он проходит через множество сложных ситуаций, обретает магические талисманы и полезных помощников, в число которых часто входят говорящие животные и мудрый старец. В конце концов он сталкивается с самым трудным испытанием и возвращается домой, чтобы накопленные им сила и мудрость не пропали втуне. Во многих сказаниях такого рода герою также приходится спасать прекрасную принцессу. Этот мотив часто используется в видеоиграх. Например, «Супер Марио» и «Приключения Зельды» целиком построены на идее спасения принцессы.

В современной фантастике — как, например, в романе «The Stepsister Scheme» Джима К. Хайнса — эта идея нередко переворачивается с ног на голову, и мы видим принцесс, вполне способных постоять за себя. Наш следующий рассказ также представляет собой нешаблонное приключение с целью спасения прекрасной женщины.

Карта вела его через горы Солитер, сквозь Завесы Ночи, мимо развалин Вечной войны и дальше, по огромной травянистой равнине, к окраине пустыни, за которой поселилась Серайл.

Пустыня представляла собой океан белого песка, который даже глухой ночной порой излучал свет и убийственный жар. Было понятно, что от этого жара кровь вскипит в жилах раньше, чем путешественник преодолеет хотя бы полпути до горизонта. И песок сам предостерег его:

— Поворачивай назад, путешественник. Я остер, как битое стекло, и жарок, как пламя. Во мне уйма коварных полостей, способных внезапно поглотить тебя. Я способен помрачить твой рассудок, так и будешь кружить по пустыне, пока не уйдут в землю последние силы. А когда умрешь от жажды — что произойдет неизбежно, если ты вздумаешь упорствовать, — поднятый мной ветер обдерет кожу с трупа и раскрошит кости.

Путешественник продолжал идти по барханам, оступаясь, утопая по щиколотку в песке, дыша обжигающим воздухом. Без малейших колебаний продвигался он навстречу своей судьбе, что бы она ни означала: смерть или встречу с Серайл.

Как только пустыня поняла, что не в силах остановить его, из земли вырвались миллионы огромных деревьев, они росли с быстротой, какую можно объяснить только чудом. Ствол такого дерева не обхватила бы и сотня рук, и вырос лес таким густым, что лишь самый тощий человек ухитрился бы протиснуться, и то если не дышать. Силы путешественника истают прежде, чем он пройдет хотя бы полпути до горизонта. И лес сам предостерег его:

— Поворачивай назад, путешественник. Во мне всегда темно как ночью и страшно, как в твоих самых дурных снах. Колючки обдерут кожу с рук, и когда ты умрешь, заблудший и одинокий, — что произойдет неизбежно, если вздумаешь упорствовать, — мои корни прорастут в твою плоть, и на останках поднимутся новые деревья.

Тем не менее он вошел в лес, обливаясь слезами, когда колючки в кровь раздирали ему руки и ноги, и хрипя от натуги, когда деревья сближались, норовя раздавить его. И все же он не колебался, шел и шел на запад, навстречу своей судьбе, что бы она ни означала: смерть или встречу с Серайл.