На суше и на море - Подгурский Игорь Анатольевич - Страница 89

Оставался бек, за кочевую душу которого, несомненно, следовало побороться. Баранов тяжело вздохнул о нелегкой доле штатного моралиста, украдкой перехватил стаканчик виски и пошел искать Батыра.

Руководитель расползшейся по углам делегации искал своего самого степного из блудных сыновей почти полчаса, до тех пор, пока хмельной голос из динамика не пригласил делегатов на второй этаж в конференц-зал. Баранов в очередной раз мысленно плюнул на бека и был прав. Бека в зале давно не было.

Более того, Батыра давно не было и в городе. Он был в пригороде, где сидел за ломящимся от яств дастарханом в маленькой рощице в компании двух очаровательных дам и старого приятеля Насреддина из иранского отряда коррекции реальностей «Зеленый минарет», где тот числился штатным ходжой. Все четверо были навеселе и в прекраснейшем расположении духа.

Ходжа Насреддин был личностью в Аркаиме-Лукоморском популярной. Более того, некогда – еще в Аркаиме-Уральском – он даже проходил сверхсрочную службу. Однако юный тогда ходжа, которого прочили на вакантное место отрядного священника, как-то сразу не сработался с тогдашним заммордухом товарищем Мех-лисом. Мехлиса из отряда убрали очень-очень быстро, но Насреддина убрали еще быстрее.

Ходжу уволили сразу после его успешного обеспечения в реальности «Земля-942» встречи Большой тройки в Тегеране. Встречи, едва не сорванной немецкими террористами.

Повод для почетной отставки, признаем, был: ходжа являлся неизменным, хотя и неизвестным автором шестидесяти пяти процентов всех цензурных и восьмидесяти процентов всех нецензурных анекдотов, когда-либо кочевавших и кочующих поныне по всем реальностям. Даже из Тегерана он только за три дня направил в отряд в качестве донесения восемнадцать ехидств.

В главке донесения проанализировали, подшили, поулыбались, ходжу наградили и… уволили за использование нецензурных выражений. Месяц спустя его судьбу разделил и товарищ комиссар – за злоупотребление служебным положением и разбазаривание ценных кадров.

Насреддин вышел на пенсию и устроился в реальности «Земля-777» в том же полюбившемся Иране на работу внештатным ходжой в страшно далекий от народа кружок по интересам «Зеленый минарет» при каком-то ЖЭКе. Потом в стране произошла заварушка, сменилась власть, и узкий кружок из организации общественной стал широким государственным кругом.

С товарищем Батырбеком товарищ Насреддин познакомился в совместной командировке, где впервые поработал ходжой, а бек действовал под псевдонимом Аддар Косе. Тогда в Средней Азии они на пару и всего за три месяца загнали дюжину ишаков и довели до инфаркта тринадцать шахов, семь падишахов, а также пять пресветлых эмиров, двух султанов и сто сорок четыре визиря. Мимоходом им удалось разоблачить перед трудовым народом несколько десятков астрологов-дервишей и мулл.

Короче говоря, однополчанам было за что и было с кем поднять очередной тост.

…После краткого, горячего и несколько косноязычного приветствия представителя хозяев симпозиума на трибуну конференции, предварительно сочно наплевав на регламент и очередность, выскочил Гуго Гавес, руководитель венесуэльского отряда имени Вана Серемоса.

Красноречивый и порывистый Гуго решительно потребовал остановить ползучую экспансию чизбургеров в окрестных реальностях, обозвал руководителя отряда «Коровьи джедаи» потомственной сволочью и обвинил их в тайном сговоре со вселенской нечистью на самом высшем уровне, вплоть до Сатаны.

В левом крыле и на галерке зала раздались громкие аплодисменты, переходящие в бурные продолжительные овации. Левое крыло и галерка до глубины души ненавидели «Коровьих джедаев», а потому по всем доступным реальностям пакостили им как могли: отказывались – даже под дулом кольта – есть гамбургеры, лобызать джедаям руку при встрече и делать глубокое троекратное «ку»[37] .

В правом углу раздавалось глухое и обиженное ворчание. Там в широкополых ковбойских шляпах сидели представители от джедаев, а также их вечные союзники – разгулы из рыцарей Колченогого стола, данди из «Розового кенгуру» и прочие вассалы из отрядов помельче.

В зале между тем назревал скандал. Неистовый Гавес, сотворив традиционный магический жест средним пальцем левой руки в сторону правого крыла конференции, покинул трибуну, и к ней тотчас устремились представители «Зеленого минарета» и «Розового кенгуру».

Зеленому бежать к трибуне было дольше, чем розовому, но розовый неосмотрительно побежал мимо сидевших в первом ряду по центру зала хитайских «краснодракош». Кто-то из последних, разминая ноги, неловко вытянул левую, и данди-кенгуреныш, подлетев к трибуне на карачках, врезался в нее головой.

Трибуна треснула, но устояла. Розовый от стыда данди поплелся на место под улюлюканье левого крыла и галерки. Надо сказать, что его хитайский коллега – виновник случившегося – немедленно встал с места, сложил руки перед грудью и, кивая как китайский болванчик, вежливо извинился за свою неловкость двадцать четыре с половиной раза. Некоторые ему даже поверили.

Уважительно поклонившись высокому собранию, зеленый представитель поднял весьма животрепещущую и больную для всех тему истощающихся энергоресурсов праны-маны.

Свое выступление докладчик закончил неожиданной фразой: «Пусти козла в огород, а он и ноги на стол» – поэтому сорвавшийся с низкого старта «кенгуреныш» к трибуне опять не успел, поскольку ему пришлось предусмотрительно огибать места, занятые хитайцами.

Все это время Баранов благополучно дремал в десятом ряду по центру зала. Лишь изредка он приоткрывал глаза, вяло имитировал внимание и косился на Петруху. Тот, изумленно распахнув глаза настежь, сидел рядом с прямой спиной и прилежно конспектировал все подряд в клетчатой школьной тетрадке с прописями, положенной на откидной столик. Информация лилась в Филиппова Ниагарским водопадом.

Места бека и Нестерова рядом с Барановым пустовали, но, всякий раз настороженно оглянувшись, заммордух успокаивался: на последнем ряду, периодически пригибаясь за спинами сидящих впереди депутатов, сидели Нестеров, Икар, Экзюпери, какой-то чопорный, но веселый барон-летун из Люфтваффе, японский ас-камикадзе из «Пасынков солнца» и еще парочка незнакомых летчиков.

37

Особый способ приветствия в виде похлопывания по щекам и глубокого приседания. Весьма распространен в реальностях с «Земли– 114» до «Земли-129». Барановым освоен исключительно в познавательных целях.