Невеста плейбоя - Донован Сьюзен - Страница 49

– Я вижу, вы хотите мне что-то сказать, миссис Монро? – проницательно заметила Маргарет. – Я готова вас выслушать.

Сэм откашлялась. Ода, ей есть что сказать. Во-первых, нужно извиниться за вчерашнее, за то, что их знакомство началось с такой неловкой сцены. А во-вторых, она хотела бы сказать, что миссис Толливер не имеет права быть такой грубой и высокомерной. Но не мешало бы ее предупредить, чтобы она держалась подальше от детей. Своих детей Саманта Монро никому не позволит обижать, и тут уж даме не помогут ни деньги, ни связи.

А может, просто сказать старой карге, что их с Джеком отношения – не ее ума дело?

Саманта вздохнула и грустно заметила:

– Тот, кто причесывает и укладывает ваши волосы, достоин всяческого сожаления. А вообще-то вам стоит сменить прическу.

– Ушам своим не верю! Что ты ей сказала?

Джек сидел на ковре в гостиной, скрестив ноги по-турецки, и с удивлением взирал на сидящую напротив Сэм. Похоже, он оказался прав. Эту маленькую женщину не так-то просто запугать. По характеру она настоящий боец. Каждый, кому довелось пообщаться с Маргарет Дикинсон, заслуживал компенсации за моральный ущерб. А человек, осмелившийся ей возражать, – медали за храбрость.

– Знаю, – виновато пробормотала Саманта. – Мне надо было сдержаться. Все-таки мы в ее доме и она твоя мать, но я ничего не могла с собой сделать. Она так меня взбесила!

Джек ухмыльнулся, чрезвычайно довольный услышанным. У него давно не было такого чудесного Рождества. А может, и вообще никогда не было. Он с удовольствием смотрел, как дети открывали подарки. Когда они обнаружили компьютеры под пестрой упаковочной бумагой, восторгу их не было предела. Потом последовали i-pods, диски с музыкой, игрушки. Каждый из них вежливо поблагодарил Джека за подарочные сертификаты. Саймон пожал ему руку со словами:

– Это круто. Спасибо большое.

Грег тоже пожал ему руку и даже прижался на секунду к плечу Джека. Лили не стала обниматься, но сияла искренней и удивительно застенчивой улыбкой. И только Монти и Бенджамин не сочли нужным скрывать свои эмоции. Оба выразили свой восторг объятиями и поцелуями. Впрочем, поцелуй малыша был гораздо более мокрым: он обслюнявил Джеку щеки на совесть.

А затем Монти открыла подарок, который преподнесла ей подруга. Она с удивлением уставилась на экземпляр журнала, который ежемесячно издавался в Индианаполисе и посвящен был светской и культурной жизни города. Тема номера кричала с обложки яркими буквами: «Где же наши мальчики? Десять мест в городе, где можно познакомиться с перспективным холостяком!»

– Это и есть твой подарок? Журнал двухмесячной давности? Наверное, ты его стянула из салона, – подозрительно спросила Монти. – Или я чего-то не догнала?

Саманта расхохоталась и велела подружке открыть журнал на пятьдесят шестой странице и прочесть выделенный маркером текст. Та послушно открыла, прочла, рассмеялась, заглянула в конверт, который лежал между страницами, и повлажневшим взглядом уставилась на подругу:

– Абонемент в самый шикарный фитнес-клуб? Ты правда думаешь, что я смогу там кого-нибудь подцепить? Или просто хочешь, чтобы я хорошо выглядела?

– Все сразу, подружка, – ответила Сэм, и женщины обнялись и дружно разрыдались. Пока они всхлипывали и утешали Друг друга, Джек помогал ребятам разобраться с инструкциями к технике.

После праздника все разошлись по спальням, и вот теперь Толливер и Сэм остались вдвоем на ковре у камина. Джек приберег свой подарок до этого момента. Задуманное отличалось размахом, и ему пришлось просить содействия у Монти и детей, и все они были рады ему помочь. Они с Монти доделывали все вчера в большой спешке, но теперь подарок был готов и Джек сгорал от нетерпения, желая увидеть лицо Сэм, когда она войдет в комнату.

– Ты готова получить свой подарок на Рождество? – спросил он.

– Я вроде как вчера его получила, – ответила Сэм, озадаченно хмурясь.

– Не-ет! Это было так, для разогрева. И кроме того, тот комплект был скорее подарком для меня, а я приготовил что-то специально для Саманты Монро. Пойдем, я тебе покажу.

Джек встал. Секунда-другая ему понадобилась на то, чтобы разогнуть колено своей «плохой» ноги. Потом он протянул руку и поднял с ковра Саманту. Они дошли до центральной лестницы, и Сэм автоматически повернула в сторону северного крыла, где размещались временные жильцы, но Джек удержал ее. Они пошли в другую сторону, и Сэм спросила, неуверенно улыбаясь:

– А куда мы, собственно, идем?

Толливер молчал, пока они не оказались в холле южного крыла.

– Закрой глаза, – велел он. – И не подсматривай. Я скажу, когда можно.

Он открыл заветную дверь, и она громко и жалобно скрипнула. Петли, сказал себе Толливер, надо не забыть смазать петли. Он оглянулся на Сэм, убедился, что глаза ее закрыты, и зажег верхний свет. Обвел взглядом плоды своих трудов и в который раз понадеялся, что Саманта обрадуется подарку. Монти уверяла, что так оно и будет.

– Постой еще секундочку, – попросил он. – Только не смотри.

Джек прошел в другой конец помещения и включил две мощные лампы, которые он купил в магазине для художников, еще раз оглядел комнату, проверяя, всели на месте, и наконец вернулся и встал рядом с Сэм. Взял ее за руку, набрал полную грудь воздуха и выдохнул:

– Давай. С Рождеством.

Саманта открыла глаза и огляделась. Глаза ее распахнулись, а рот приоткрылся от изумления. Джек уже улыбался, готовясь услышать радостные вопли, но лицо Саманты вдруг исказилось, словно от боли, из голубых глаз хлынули слезы, и она, сделав шаг назад, прошептала:

– Нет. Нет-нет.

– Черт! – Толливер искренне расстроился. – Сэм, что-то не так? Ну не плачь! Я надеялся, что тебе понравится.

Но она не слушала. Прошла по комнате, всхлипывая, рукавом вытирая слезы. Дрожащие пальцы прикасались к мольбертам, погладили длинный рабочий стол. Потом она заметила, что полы затянуты чистой тканью. Постояла у каждого из трех окон: больших, лишенных занавесей и штор. Она так и замерла у последнего окна, опершись ладонями на подоконник и глядя в ночь.

Джек не знал, что делать. Но он от всей души надеялся, что слезы Саманты были вызваны лишь неожиданностью и радостью. Он не хотел обижать ее или как-то вторгаться на запретную территорию. Просто ему очень хотелось, чтобы, живя в его доме, Саманта Монро чувствовала себя счастливой.

Наконец Саманта обернулась, но лоб ее был нахмурен, а губы плотно сжаты. Она подошла вплотную к Толливеру и, глядя снизу вверх ему в лицо, спросила:

– Зачем ты это сделал?

– Что это?

– Все это! – Она кивнула на мольберты. – Это слишком! Через край! Я нашла бы какой-нибудь угол…

– Монти сказала, что ты хочешь писать что-то большое. Я подумал, тебе будет удобно здесь – тут достаточно места и света. Эта комната… Здесь когда-то давно была детская, не моя – моего отца. Поэтому тут есть раковина. Я решил, что из помещения получится идеальная студия. Монти сказала, что нужны козлы. Я не знаю зачем, но нашел пару в гончарной мастерской – вон они, в углу.

Сэм кивнула:

– Я видела… А Маргарет? Твоя мать знает, что ты тут устроил?

– Нет.

– Тебе это нравится, да? – Саманта усмехнулась, и Джек перевел дыхание. Похоже, она начинает оттаивать. – Тебе нравится дразнить ее нами, мной и детьми?

Джек покачал головой. Потом подумал и сказал:

– Может, ты в чем-то и права и мне порой приятно достать Маргарет. Но клянусь: я делал эту студию не для того, чтобы подразнить мать. Я делал ее для тебя. Прошу… поверь мне.

– Да. – Саманта кивнула, потом неуверенно добавила: – Просто это слишком.

– Нет! Ничего не слишком! – Толливер наконец осмелился обнять Саманту и поцеловал ее рыжие волосы. – Ты заслуживаешь самого лучшего, Сэм, и в моих силах дать тебе то, о чем ты так долго мечтала… Почему же ты не веришь, что я хотел порадовать тебя? Просто доставить удовольствие. Не обижай меня, Сэм. Это подарок от души, прими его.