Собрание сочинений в одной книге - Лондон Джек - Страница 147

Неизменно сохраняя маску доброжелательства, биржевик перенес всю свою ненависть с отца на сына. Однако месть Ригана была построена на ложном и ошибочном основании. За восемь лет до смерти Р. Г. М. Риган попытался перейти ему дорогу и потерпел неудачу. Но ему и в голову не приходило, что старый Морган догадался об этом. А между тем Р. Г. М. не только догадывался, но, проверив догадку, быстро и ловко нанес поражение своему вероломному компаньону. Знай Риган о том, что Р. Г. М. всего лишь ответил ударом на удар, он, вероятно, проглотил бы пилюлю, не помышляя о мести. Но, не сомневаясь, что Р. Г. М. так же бесчестен, как и он сам, и поступил так просто из низости, не имея никаких подозрений, Риган решил, что сведет с ним счеты, разорив его или же теперь – его сына.

И Риган дождался своего часа. Сначала Фрэнсис стоял в стороне от биржевой игры, довольствуясь доходами, которые приносили ему деньги, помещенные его отцом в солидные предприятия. И до тех пор, пока Фрэнсис не проявил наконец активности, вложив немало миллионов в «Тэмпико-Нефть» – предприятие, сулившее ему огромную прибыль, – Ригану не представлялось случая под него подкопаться. Но как только появилась такая возможность, он не стал терять времени, хотя медленная и тщательная подготовка кампании все же заняла много месяцев. Прежде чем к ней приступить, Риган подробно выяснил, какие бумаги были у Фрэнсиса на онкольном счету[38] и какими он владел непосредственно.

На все эти приготовления у него ушло целых два года. В некоторых предприятиях, где Фрэнсис был сильно заинтересован, Риган сам состоял членом правления или, по меньшей мере, считался влиятельной личностью. В железнодорожной компании «Фриско» он был председателем. В Нью-Йоркском, Вермонтском и Коннектикутском обществах – вице-председателем. В «Северо-Западной электрической компании» ему удалось посредством ловких маневров завладеть двумя третями голосов. Таким образом, Риган прямо или косвенно держал в руках тайные пружины и рычаги финансового и делового механизма, от которого зависело состояние Фрэнсиса, его коммерческое благополучие.

Однако все это были сущие пустяки по сравнению с главнейшим – «Тэмпико-Нефть». В этом предприятии, если не считать жалких двадцати тысяч акций, купленных на бирже, Риган ничем не владел и ни на что не влиял; а между тем близилось время, когда он собирался начать кампанию против молодого Моргана, и для ее успеха необходимо было взять в свои руки и «Тэмпико-Нефть», которая являлась, в сущности, единоличной собственностью Фрэнсиса.

Кроме самого Моргана, в этом предприятии были заинтересованы только несколько его друзей, в том числе миссис Каррутерз. Она без конца надоедала Фрэнсису и отравляла ему жизнь телефонными звонками. Были и другие, такие как Джонни Патмор, которые никогда его не беспокоили по этому поводу и при встрече лишь вскользь, да и то оптимистически, говорили о состоянии биржи и о финансах вообще. Но Фрэнсиса эта деликатность удручала еще больше, чем постоянная нервозность миссис Каррутерз.

Из-за махинаций Ригана акции «Северо-Западной электрической» упали на тридцать пунктов и замерли на этом, и люди, считавшие себя компетентными, но не знакомые с закулисной стороной биржи, полагали, что это предприятие далеко не надежно. Затем шла небольшая старая крепкая, как скала Гибралтара, железнодорожная компания «Фриско». О ней ходили самые неблагоприятные слухи, поговаривали даже о ее банкротстве. «Монтанская Руда» все еще не могла оправиться после сурового и далеко не лестного отзыва Малэни, а Вестон, авторитетный эксперт, посланный английскими акционерами, тоже не сумел найти ничего успокоительного. В течение шести месяцев «Имперский Вольфрам» приносил огромные убытки вследствие массовой забастовки, которой не предвиделось конца. Однако никто, кроме нескольких провокаторов, не подозревал, что в основе всех этих неудач лежит золото Ригана.

В происходящих событиях Бэскома больше всего тревожили таинственность и смертельная опасность нападения. Казалось, медленно сползающий ледник увлекает за собой в пропасть все состояние Фрэнсиса. С внешней стороны нельзя было ничего заметить, кроме упорного и настойчивого падения акций, в результате которого огромное состояние Моргана непрерывно уменьшалось. Падали акции и те, на которых он играл на разницу.

А тут еще пошли слухи о войне. Послам вручали паспорта, и половина мира занялась мобилизацией. Вот этот-то момент – когда, охваченная паникой, биржа колебалась, а державы еще медлили с объявлением мораториев[39] – Риган и выбрал для решительного штурма. Настало наконец время, когда он вместе с десятком других крупных дельцов, проводивших его финансовую политику, мог во всю ширь развернуть свои планы. Впрочем, даже участники кампании не знали полностью, в чем состоят эти планы и какую они имеют цель. Они участвовали в нападении, просто чтобы на этом заработать, полагая, что Риган преследует ту же цель. Им и в голову не приходило, что он стремится не к наживе, а к тому, чтобы отомстить Фрэнсису Моргану, а через него – призраку его отца.

Фабрика слухов, распространяемых людьми Ригана, заработала вовсю, и в первую очередь упали акции предприятий Фрэнсиса, которые и без того уже – еще до начала паники – стояли очень низко. Однако Риган остерегался оказывать чересчур сильное давление на «Тэмпико-Нефть». И компания все еще гордо стояла посреди общего смятения, в то время как Риган с нетерпением ждал решительного момента, когда, доведенный до полного отчаяния, Фрэнсис будет вынужден бросить ее на рынок, чтобы заткнуть брешь в других местах.

– Господи! Господи!

Бэском схватился рукой за щеку и скривился, словно от зубной боли.

– Господи! Господи! – повторял он. – Биржа так и ходит ходуном, и «Тэмпико-Нефть» вместе с ней. Как «Тэмпико-Нефть» провалилась! Кто бы мог этого ожидать!

Фрэнсис сидел в кабинете Бэскома и усиленно затягивался папиросой, не замечая, что забыл ее зажечь.

– Просто столпотворение какое-то! – вставил он.

– Это продлится самое большее до завтрашнего утра, а затем вас пустят с молотка, и меня вместе с вами, – уточнил его маклер, бросив быстрый взгляд на часы.

Они показывали двенадцать, в чем Фрэнсис не замедлил убедиться, в свою очередь машинально взглянув вверх.

– Пустите в оборот остатки «Тэмпико-Нефть», – сказал он устало. – Это даст нам возможность продержаться до завтра.

– А что будет завтра? – спросил маклер. – Что принесет нам завтрашний день, если мы и так уже окончательно потеряли почву под ногами, и абсолютно все, включая посыльных, начинают играть на понижение?

Фрэнсис пожал плечами.

– Ведь вы знаете, – сказал он, – что я ликвидировал и дом, и Дримуольд, и Адейрондак.

– Есть у вас какие-нибудь друзья?

– В такое-то время? – горько усмехнулся Фрэнсис.

– Время-то, положим, самое подходящее, – возразил Бэском. – Послушайте, Морган, я знаю всю вашу университетскую компанию. Во-первых, Джонни Патмор…

– Ну этот уже залез по уши. Он лопнет вместе со мной. А Дэву Дональдсону придется жить на свои сто шестьдесят в месяц. Что касается Криса Вестхауза, то ему останется только пойти на киностудию. Он всегда любил театр, и его лицо, по-моему, просто создано для экрана.

– Есть еще Чарли Типпери, – напомнил Бэском, относясь с полной безнадежностью к собственному предложению.

– Да, – согласился Фрэнсис с такой же безнадежностью. – Одна беда – отец его еле жив.

– Старый пес ни разу в жизни не рискнул долларом, – добавил Бэском. – У него в любую минуту найдется уйма миллионов, но, к несчастью, он все еще жив.

– Чарли мог бы уговорить его и сделал бы это для меня, если бы не одно маленькое «но».

– Вам нечего дать в залог? – спросил маклер.

Фрэнсис кивнул головой.

– Без золота старика не заставишь расстаться ни с одним долларом.

38

Онкольный счет – текущий счет в банке или счет до востребования, открываемый под обеспечение процентных бумаг.

39

Мораторий – отсрочка платежей, разрешаемая правительством на определенный срок в случае бедствия или войны.